Читать книгу "Киерленский изувер - Марс Букреев"

Славиосы, потом немного в Вендалане.

- В университете?! Аскель, зачем ты всех обманываешь? В университете! Там ведь, огромные деньги нужны, я слышала...

Когда она назвала его по имени, в груди Этли разлилось тепло, словно он глотнул доброго подогретого вина.

- Просто у меня когда-то был хороший друг, он сам, кстати, и обучил меня каллиграфии.

- Где же сейчас твой друг?

- Он...я...в общем, наши пути разошлись.

Лицо Этли потемнело, губы сжались. В глазах вновь замерцали мрачные огоньки. Между ними словно выросла стена, неприступная, как цитадель. Лавена шагнула к Этли, оказавшись волнующе близко.

- Прочитай мне какую-нибудь похабщину, - с лёгкой хрипотцой произнесла она, и не глядя ткнула пальцем в одну из бумажных полос, - вот эту, например.

- Кхм..., - плечи Этли опустились, лицо расслабилось. Он почувствовал себя немного смущенным, словно юнец. Взяв в руки ленту, он, стараясь соблюдать ритм, прочел:

Милая, тебе в этой позе трудно

Но поверь мне во сто крат труднее -

Я собой жертву поминутно*.

Она прыснула:

- Святой Север, зачем же ты написал такую похабщину? Кому это нужно?

- Одному бакалейщику с Уврата. Он привязывает их к мешочкам со сладостями. Говорит расходятся влет, хоть и цены ломит безбожно.

- Это какой бакалейщик, молодой, белобрысый такой, носатый?

- Ну, да, Ностан, как его....

- Да-да, Ностан. Фамилию тоже забыла. Его все и знают, как Ностана Везунчика. Хитрющий торгаш, говорят! Папенька оставил ему только долги, а он взял, да за три года в люди выбился. Гол ведь был, как сокол, а сейчас и дом, и лавка, и жена-красавица.

- Дом у него в одном строении с лавкой, а жена и в правду..., - Этли поймал испытывающий взгляд Лавены, - добрая, каждый раз меня яблочным пирогом потчует.

- Так вот откуда эти пироги, которыми ты нас угощал.

- Ага, буду желать Ностану всяческих успехов в делах, платит он исправно, и не скупясь.

- Если спрошу сколько, то...

- Одна крона в неделю.

- Ого! Моему Волгану надо ни одну баржу разгрузить, чтобы столько заработать.

"Моему Волгану", слова царапнули, словно когти хищной птицы. Но Этли тут же одернул себя. А чей Волган? А чья Лавена? Ты, господин Этли, раскис от городской жизни, да и не забыл ли, что происходит с теми, кто так или иначе запал тебе в душу?

- Ну, у Волгана не было возможности учиться, - практически промямлил он.

Этли не сомневался, что Волган и Лавена живут вместе лишь по необходимости. Так же он знал - Лавена не променяет супружеские клятвы на минутную слабость.

- Все хотела спросить, откуда у тебя этот шрам?

- На западной стене, десять лет назад.

- Во время эльфийской осады, понятно. Я еще не жила тогда в Киерлене.

Она протянула руку и коснулась кончиками пальцев жесткой зарубцевавшейся кожи. Этли почувствовал тепло ее касания и отшатнулся. Лавена смутившись отступила.

- Мне надо идти, - Этли собрал бумаги со стола. - Навестить достопочтенного Ностана и получить плату. Может быть, устроим небольшой пир для всей нашей компании, ты не знаешь, Руди сегодня вернется?

- Заболтал ты меня совсем! Оттик уже потерял меня, наверное.

И не ответив на его вопрос, она схватила что-то с кровати и бросилась обратно на кухню. Этли проводил ее взглядом.

Спрятав бумаги в видавшую виды полотняную сумку, взяв с кровати перевязь с кордом и поношенный серый плащ, Этли окинул взглядом полуподвальное помещение. Оттик сдавал его внаем: четыре кровати из досок, разделяемых лишь занавесками, в центре стол. Три места заняты, одно свободно, расценки Оттика были по карману не всем.

Неведомы пути Триединого. Вместо благородной фамилии и своей усадьбы - нищета, где одна крона - невиданное богатство. Ненастоящее имя. И проклятье. Произнесенное ребенком, голосом, от которого содрогалась земля. И ни одного близкого человека в мире, кого-то он убил сам, другие погибли от дел его. Если бы Спаситель смилостивился, давая ему второй шанс, то...Этли содрогнулся от собственных мыслей, он поступил бы так же.

***

Мощенная камнем дорога разрезала Язык надвое. Вдоль нее с холма сбегал лабиринт грязных улочек, начинаясь возле Старых стен и упираясь в доки, и Гостевой городок, где жили иноземные купцы. Весь день от доков к складам торговых гильдий перевозили товары: из орочьих и дебрянских земель, но главное с далекого юга.

Белокрылые корабли, с темнокожими торговцами и моряками на борту, прибывали в порт Окицы, вечно мятежного вассала Киерлена. Окичане давно поднаторели в деле речных перевозок. Малые корабли они брали на буксир, а с больших перегружали товар в баржи. Караваны судов медленно тащились вверх по Велаве, до самого Киерлена. Тут, в доках, крепкие парни, такие как Волган, сгружали товар с барж.

Этли шел по обочине, кутаясь в плащ. Осеннее солнце светило ярко, но уже не грело. Холодные порывы ветра с реки пронизывали насквозь. При мысли о Волгане он поморщился. Надо же, так угораздило - желать чужую жену! Нельзя усидеть на двух стульях. Нужно выбирать: либо добрососедские отношения с Волганом, либо удовлетворить свою страсть.

Добротный человек обладает рядом качеств, одно из которых - справедливость. Он должен быть справедлив и по отношению к Волгану, и по отношению к его жене. "Даже пригоршня справедливости – стоит дорого", - как говорил один лектор в Вендалане. Но тому лектору не хватало мудрости, он не видел разницы между уличным воришкой и родственниками сардана-императора, запускающими руки в казну. Интересно, он все еще гниет в темнице или уже предстал перед Триединым?

Волган. Он не сделал Этли ничего плохого. Лавена, она связана брачными клятвами с Волганом и не думает их нарушать, во всяком случае, нарочно. А у него, Этли, есть свои дела. Намного важнее, чем шашни с замужними женщинами.

Да и вообще, может быть, его тяга к Лавене лишь проявление похоти, столь свойственной человеку?

По обочинам дороги теснились харчевни и питейные дома. Возле одного из них околачивались две проститутки: постарше - шатенка с хмурым лицом и молоденькая курносая блондинка. На свежем лице блондинки еще не проступила печать ее постыдной профессии, глаза лукаво поблескивали, а из глубокого выреза платья маняще виднелась пышная грудь.

Этли остановился и поглядел на них. Под его взглядом женщины стушевались. Он расслышал, как шатенка сказала своей подружке:

- Смотри, вон, стоит пялится.

- Ну и рожа! Чур, если он подойдет, займешься им ты.

- Но смотрит-то он на тебя!

Шатенка