Читать книгу "Дело Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин"

о них ничего не было слышно, и Артём уж понадеялся, что девушки сгинули в Тайге. Но как оказалось, не сгинули. Более того — они пришли искать справедливость к нему домой! Тут бы их приветить, проводить для разговора к Артёму Фёдоровичу… Но как назло, стражу на воротах в этот день несли люди Писарева. И они сразу же попытались девчонок схватить.

Князь был в бешенстве. Даже подумывал казнить своего неудачливого боярина. Но всё же дал ему ещё шанс и ресурсы для поиска беглянок. И Писарев даже вышел на их след. Но снова начал действовать глупо! В итоге настроил против себя толпу и совсем непонятным образом лишился сильного Стихийника! Его Стихийника!

Утешало Артёма Федоровича лишь то, что в своих поисках Писарев случайно наткнулся на боярина Северского. Совсем молодой мальчишка оказался владельцем очень прибыльного дела. Да к тому же, совсем как Артём, не имел родни.

Ранее князь про него уже слышал. А после встречи навёл справки, и узнал, что в столице никакой силы у мальчишки нет. Пяток воинов и всё. А значит, нужно его дело прибрать к рукам.

Схема давно была отработана. Князь решил Северского унизить, заставить наговорить глупостей, а затем стребовать виру. А заодно преподать урок своему боярину. Артём был уверен в успехе. Встретив боярина Северского, он увидел в его глазах удивление и замешательство. Следовательно, молодой боярин знал, кто такие Стародубские, и конфликтовать с ними не хотел.

Писареву же Артём Фёдорович пообещал, что отдаст всё его имущество Северскому. Тем самым породив лютую ненависть к парню.

Когда Северский явился, то князь решил усугубить, и заставил Писарева тому прислуживать. Артём видел, что для молодого боярина это скорее минус, чем показатель уважения. Неприятно, когда за твоей спиной стоит ненавидящий тебя человек. А Писарев Северского уже ненавидел. Настолько сильно, насколько это возможно. Он вообще был довольно злобным, этот боярин. Но полезным для не совсем законных дел. Так что в этот момент Стародубский даже подумал, что не будет его сильно наказывать.

А вот Северский удивил.

Во-первых, в нём не было ни капли почитания. Он сидел за одним столом с князем и тысячником городской стражи, но смотрел на всё вокруг, как на дерьмо. И лишь самому Артёму натянуто улыбался. И то не всегда. И это раздражало. Князь привык, что бояре его если и не уважают, то хотя бы боятся. Тут же не было ни того, ни другого. А когда Северский нагло заявил, что спешит, Артём Фёдорович и вовсе пришёл в ярость. А его свита с жёнами, зная характер своего господина, испуганно замерли.

— Дела, говоришь… — задумчиво протянул Артём. И почти спокойно заговорил: — Ну что же, поговорим о делах, боярин. Раз ты такой нетерпеливый. Я тут собрал немного информации о тебе. И надо сказать, что ты довольно интересный человек. И, ко всему прочему, удачливый и успешный. Мне такие люди нужны. Что думаешь?

— Думаю о чём? — переспросил боярин, сделав вид, что не понял.

— Пойдёшь под мою руку, боярин? — прямо спросил Стародубский.

— Ты предлагаешь мне войти в твой род? — удивился Северский.

— В род? Ты? — расхохотался Артём Фёдорович. Всё же этот молодой боярин невероятно глуп. Ну что же, нужно его дожать. Оскорбить, заставить наговорить глупостей, а потом прогнуть под себя. Потому князь, не сдерживая злость, заговорил: — Кто ты такой, Северский, чтобы войти в мой род? Ты тля! Однодневка! За этим столом у каждого боярина или боярского сына многие поколения служивых предков. Даже роду Писарева две сотни лет! А ты своих предков знаешь? Голытьба! Так что ты просто пойдёшь под мою руку. И будешь делать то, что я скажу!

— Я своих предков знаю, — спокойно ответил Северский, и поднялся на ноги. — Но тебе про них рассказывать не буду. И под руку твою не пойду. Ибо служить можно лишь достойному. А иначе станешь таким, как твой Писарев.

— Что ты сказал? — недоверчиво переспросил князь. Такого он точно не ожидал. Так с ним не разговаривали! — Ты, безродный, заявляешь, что служить Стародубским недостойно⁈

— Не Стародубским, — покачал головой боярин. И ударил словом, по самому больному месту Артёма: — Тебе! И за свои слова я готов ответить. Как протрезвеешь, князь, можешь бросить мне вызов. А сейчас пойду. Некогда мне…

— Стоять! — прорычал окончательно взбешённый князь. — Я тебя не отпускал! Ты теперь вообще вряд ли отсюда уйдешь…

Договорить князю не дали. В зал ворвался один из его воинов и с испугом в голосе закричал:

— Княже! Усадьба окружена неизвестными! Не меньше сотни воинов. А над домом висит атакующая техника ранга Богатыря.

— Что⁈ — взревел Стародубский. — Кто посмел⁈

В данный момент ему было страшно. А ещё было очень сложно этот страх не показывать. Артём Фёдорович хоть и был Владыкой, но это являлось скорее минусом, чем плюсом. Сколько раз князь жалел, что не родился обычным Стихийником. С его кровью, он бы быстро достиг высокого ранга и смог бы общаться с окружающими с положения силы. Да, он и сейчас так делал, но только за счёт имени своего рода. И зная, что за спиной стоит дружина и городская стража.

Дело в том, что никакой программы обучения для Владык у него не было. Государь благоразумно не разбрасывался секретами. А потому большинство Стародубских, будучи Владыками и обладая огромным потенциалом, на самом деле оказывались довольно слабыми в боевом плане. И это даже несмотря на то, что все четыре его источника постоянно росли. Независимо от самого князя. Но вот полноценно ими пользоваться не получалось. А обычные стихийные техники в исполнении Артёма работали из рук вон плохо.

Потому князь и старался переманить в свою дружину сильных Стихийников. Их могущество тоже являлось часть рода. Но вот ни одного Богатыря у Артёма пока не было. Возможно, со временем, кто-нибудь из его воинов и возьмёт этот ранг. Но это будет потом. А чужой Богатырь уже здесь. Готовится разрушить княжескую усадьбу, если с его господином что-то случится.

— Это мои люди за мной пришли, княже, — надменно улыбнулся Северский. — Так что договорим в другой раз. Но я бы не советовал…

— Ты! Мне! — закричал князь. Эта улыбка вывела его из себя и злость сейчас пересилила страх. А ещё в данный момент Артём понял Писарева, который ненавидел Северского с первой же