Читать книгу "Марш обреченных - Михаил Злобин"

рукоятку. Новый приступ истошного воя, конечно, порадовал мои уши. Однако плюсы на этом заканчивались. Ведь против самого опасного из всей троицы лиходея, я остался без своего главного козыря.

— Ну, сучья бестия, конец тебе! — с жаром пообещал патлатый. — Шкуру с тебя спущу, клянусь Ваэрисом!

Разбойник принялся раскачивать гирьку кистеня, держась на почтительном расстоянии от меня. А я лихорадочно размышлял, что мне делать. Может, палашом попытаться протянуть этого отброса? Да я же с ним как балерина с отбойным молотком! Но что мне еще остается⁈

Схватившись за эфес, я потянул меч из висящих сбоку ножен. Боже мой! Какой же он тяжелый и неуклюжий в моих руках! Но, кажется, у меня неожиданно появилась кой-какая идейка. Надо только немного настроится, что в условиях схватки оч-чень непросто…

Лохматое чудовище сделало бесхитростный замах, направляя грузик в горизонтальный полет. Я подставил под него клинок и кожаный ремешок закрутился вокруг лезвия.

— Ну вот и всё, выродок! — торжествующе выкрикнул патлатый, дергая за кистень.

Он уже праздновал победу, полагая, что обезоружил меня. А я даже не стал пытаться удержать палаш. Я его попросту отпустил. Лиходей ловко увернулся от летящей в него почти метровой полоски стали. Но вот чего он никак не ждал, так это того, что я прыгну за ней следом.

Ну же, давай, не подведи! «Фазис», «Мнима» и «Нин!» Я обратился к дремлющей внутри меня силе. Это пока еще не было привычным действием. Однако я всячески помогал себе, воскрешая в разуме знакомые образы. Пальцы мои пробежались по воображаемой клавиатуре несуществующего в этом мире фортепиано, и в растопыренной ладони зародилось слабое свечение. Спустя одно неописуемо ничтожное мгновение, оно с гудением трансформировалось в струю ревущего синего пламени. Но в отличие от прошлого опыта, когда я призывал эти чары в доме Адамастро, на сей раз я увеличил длительность магической фразы. Оттого и огненный поток у меня получился толще кулака.

Я сбил негодяя с ног и пока он не успел очухаться, приставил пятерню с активированным заклинанием прямо к его роже.

— И-и-и-и-и-и-а-а-а-а!!! — свиньёй завизжал ублюдок, жмурясь и ошалело мотая башкой.

Гаденыш бился, лягался, вырывался. Он всячески норовил скинуть меня, но я методично выжигал каждый квадратный сантиметр его лица, превращая щербатую морду в черную обугленную маску. Удушающий смрад горелой плоти ударил по ноздрям так мощно, что я на некоторое время потерял обоняние.

Я видел, как лопается кожа подонка и как закипает выступающая в трещинах сукровица. Как сгорают спутанные нечесаные волосы. Как под воздействием высокой температуры, стягивается рот, обнажая кривые зубы. Это всё происходило на расстоянии вытянутой руки от моих глаз, шокируя меня ужасающими деталями. Совсем скоро ублюдок затих. А я, пребывая в состоянии глубочайшего аффекта, всё не прекращал прожаривать его череп. Остановился я только тогда, когда прожег мясо до самых костей.

Слегка пошатываясь, я поднялся с обезображенного трупа и развернулся к притихшему отроку. Он всё еще оставался жив, хотя и старался прикинуться покойником. Однако мне нужен был мой нож…

Веки недомерка подрагивали при каждом моем шаге. Иногда он даже заметно жмурился. Потому принять его за мертвого мог разве что полный кретин. И когда малец догадался, что его «великолепная» игра провалилась, он жалобно заскулил:

— П-п-пожалуйста, милостивый эк-к-кселенс… сжальтесь… я не хот-тел, это они меня з-заставляли заниматься т-т-таким… Я ч-ч-честный ч-ч-человек, я буду трудиться! Т-т-только не н-н-адо… п-п-пощадит-те…

Но я не слышал его. В ушах всё еще звенел предсмертный крик сгорающего заживо разбойника, затмевая остальные звуки.

Беспардонно перевернув пацана на живот, я упер ступню ему в поясницу, а затем с некоторым усилием выдернул засевший под лопаткой клинок. Кажется, малолетний негодяй что-то вскрикнул. И я задумался, что делать с ним дальше. Однако сам он, по-видимому, принял мою нерешительность за милосердие.

— Сп-пасибо! Спас-с-сибо, экселенс! — грабитель умоляюще сложил ладони на груди. — У вас добрая душа и огр-р-ромное сердце! Я готов ради вас… хшса-ч-ч-ша-а…

Глаза юноши недоуменно расширились, когда вместо привычных слов из его глотки вырвалось тихое неразборчивое шипение. Он с ужасом посмотрел на зажатый в моей руке нож, а затем неверяще принялся ощупывать своё распоротое до самого позвоночника горло. Отрок попытался закричать, но изо рта у него вырвался только противный булькающий звук в сопровождении фонтана ярко-алой крови.

Мне не хотелось смотреть на его агонию. Поэтому я, оставляя позади перебитое семейство разбойников, нетвердой походкой побрел к безмятежно пощипывающей траву Мурашке. Этот день я запомню надолго, ведь он навсегда связал Александра Горюнова с Ризантом нор Адамастро. Сегодня мы оба впервые отняли чью-то жизнь…

Глава 16

Следующий постоялый двор, ставший очередным моим прибежищем на грядущую ночь, сильно отличался от первого. Здесь мало того, что было шумно, как в кабаках Клесдена. Так еще и публика подобралась вполне обеспеченная. Не меньше половины присутствующих были состоятельными купцами, одетыми в дорогую парчу. В углу сидела группа наемников крайне воинственного и сурового вида. Причем, их снаряжение даже с моей дилетантской точки зрения выглядело значительно дороже, нежели моё. Эти ребята не расставались с доспехами и оружием во время трапезы. А потому я имел возможность подробно рассмотреть их искусно украшенные гравировкой и орнаментами нагрудники. Такие незазорно и дворянину носить.

В другой половине зала обосновались высокородные — представители двух или трех семей с многочисленными сопровождающими. Их вычурные кареты я приметил сразу, как только въехал на подворье. И, судя по всему, они бежали откуда-то с запада. Возможно, спешили убраться подальше от пожара войны.

Ну а я тихонько сидел у стенки и задумчиво цедил местное вино, стараясь не заглядывать в свою кружку. Вид этого рубинового напитка воскрешал в моей памяти сцены ожесточенной драки, произошедшей с троицей разбойников. Но не то чтоб я рефлексировал по поводу того, что на моем счету теперь повисли три загубленные жизни. Нет, разумом я понимал, что поступил правильно. И в этом мире меня за содеянное никто даже не осудит. Ни народ, ни власть. Однако видение кровавых сцен все равно выбивали из колеи. Стоило мне только оказаться в тишине, как в ушах звучало