Читать книгу "Белая колбаса любви - Янина Олеговна Береснева"

— Вообще-то мне 40, - оскорбился он. — И я спортсмен, хоть и бывший.

— Литрбол исключили из Олимпийского списка, — скривилась Пелагея, а дядька обиженно засопел и погрозил ей кулаком.

Почуяв, что назревает конфликт, я выдала дядьке бутылку коньяка из бара в бане, вызвала такси и только потом развязала ему ноги, опасаясь, как бы спортсмен не начал драться. Загрузив его в машину и снабдив деньгами, мы отправили Мишаню восвояси, облегченно вздохнули и только потом вызвали такси для себя.

* * *

Через тридцать минут мы уже въезжали в наш дачный кооператив, где застали мужчин за просмотром сериала. Хотя сериал шел, скорее, для фона. Алексей бродил взад-вперед по залу, а Толик тосковал у окна. Завидев нас, кавалеры заметно приободрились и даже предложили отужинать.

— Я уже собирался ехать вас искать! — воскликнул Алексей. — Мы же договаривались, что пока не выясним, кто стрелял в Петю, вы будете под присмотром. Ты же не можешь не понимать, что это опасно?

— Пока вы это выясните, я состарюсь, — огрызнулась я. — Не могу же я, в самом деле, днями сидеть на чьей-то даче, у меня дела, в конце концов.

— Дела подождут, если ты, конечно, не торопишься на тот свет. Я почти уверен, что стрелявший в Петра и есть убийца Бориса. И ему зачем-то понадобилось избавиться и от тебя тоже, пусть даже и засадив тебя в тюрьму. Это мне не нравится, и я хочу спокойно разобраться в ситуации.

— Алеша прав, — неожиданно встряла Пелагея, до этого с энтузиазмом жевавшая бутерброды, приготовленные Толиком. — Пока убийцу Бори не найдут, нам лучше залечь на дно.

Я открыла было рот, чтобы отчитать ее, но она сделала мне знак глазами и поспешно отправилась на кухню делать чай. Я припустилась за ней и сразу же зашипела:

— Ты чего это их защищаешь? Я уверена, что у Алексея явно есть какой-то план. Появились они при странных обстоятельствах, скорее всего, прослышав про деньги. Сумма немалая, вот охотников на нее и набежало. Стали бы они просто так нам помогать и возле нас вертеться? Явно ждут развития событий, а параллельно деньги ищут. Пойми: найдем убийцу, найдем и деньги, ты сама говорила. А уж когда деньги всплывут, мы им без надобности будем.

— Думаешь, прирежут? — охнула Пелагея, оседая на край ванной.

— Может и хуже: сначала изнасилуют, а потом ножиком по горлу — и в озеро, — сказала я из вредности.

Пелагея удовлетворенно кивнула, а я подумала, что первая часть моей угрозы прозвучала для нее скорее заманчиво.

— Ты чего киваешь? Удовольствие будет недолгим, — разозлилась я.

— Вот до чего ты, Софа, вредная. И как Борис тебя терпел? Слова сказать не даешь. Я почему его поддержала-то? Пусть думают, что мы им доверяем и будем тихо сидеть, пока они важные дела делают. А мы тем временем сами все по-быстрому разузнаем и всех злодеев ментам сдадим. И этих тоже, если у них рыльце в пушку.

— Допустим, в твоих словах есть резон, — подивилась я чужой логике. — Но осуществлять поиски убийцы я категорически не согласна. У меня навыков нет, да и у тебя тоже. А то, что ты в своем книжном магазине боевиков начиталась… Настоящий убийца нас и искать не станет: мы у него как на ладони. Если это он послал Мишаню в квартиру Зверева за уликами, то явно за квартирой следил и нас видел. Вот он нам бошки и поотрезает. Не зря же кто-то звонил и ментам сказал, что меня возле книжного видели. Кому-то не терпится вывести меня из игры. Посадить не получилось, значит, убьет. Мы ему как зуб в носу, так что я на твоем месте сидела бы тихо и укроп окучивала, пока все не выяснится. А если эти типы за деньгами охотятся, то пусть потом их с местной мафией сами делят как хотят. Деньги деньгами, но голова дороже.

— У нас выбора нет: не те, так эти пришьют. Свидетели никому не нужны. Ой, что же это делается, — запричитала Пелагея.

— Ладно, что-нибудь придумаем, в крайнем случае, придется пройти семь кругов ада, или сколько их там? Еще вариант: уйдем в монастырь, ты же говорила, страдания облагораживают.

Пелагея как-то неуверенно кивнула, а я решительно направилась на кухню и уселась пить чай. Толик стоял возле двери в туалет и махал ею туда-сюда, создавая воздушные завихрения.

— Толик, в туалете есть освежитель, совершенно ни к чему проветривать там таким первобытным способом, — выместила я на нем свою злость.

— Вот ты даешь, Соня, я вообще-то петли в дверях смазал, чтобы не скрипели, — обиженно протянул он, а я застыдилась.

Толик и правда ловко управлялся по хозяйству, демонстрируя все свои лучшие качества. Мы же живем здесь который день, а уборку так и не сделали. Надо завтра заняться, а то перед хозяйкой неудобно.

Я извинилась, и мы даже немного поболтали о погоде. Потом Пелагея решила вымыть посуду, а я пошла наверх и села за работу. В конце концов, охотиться на преступника это хорошо, но книга не ждет. И если я не сдам рукопись вовремя, меня пришьет редактор. Неизвестно, что хуже.

Я засиделась до двух ночи, Пелагея похрапывала на кровати, свесив ногу. Внезапно на меня накатила тоска: что я делаю со своею жизнью? Еще месяц назад в ней были спа-салоны, йога, модные магазины и праздная жизнь. А сегодня я сижу на даче у черта на куличиках, в компании людей, в чьей порядочности и адекватности изрядно сомневаюсь.

* * *

Эти мысли долго меня занимали, поэтому заснула я ближе к трем. Утром Пелагея громко топала и гремела посудой, но даже это не способно было поднять меня с кровати. Окончательно проснулась я ближе к десяти, выползла на кухню, застав там боевую подругу в окружении налепленных ею котлет.

— Ты все дрыхнешь, я вот уже котлет налепила, сейчас за пельмени примусь.

— Откуда такое стремление к труду? — зевнула я, ставя на огонь турку с кофе.

— Оттуда, — огрызнулась она. — Мужиков кормить надо, чтобы они были добрые и сговорчивые. А наши пока