Читать книгу "По имени Ангел - Лана Некрасова"

несмотря на это, он ясно понимал, что медлить нельзя.

В тот же день он собрался, взял на работе отгулы и отправился в Нальчик, чтобы ещё раз спасти из лап чёрной злодейки — смерти свою безумную любовь.

Глава 26. Горянка

Свадьбы на Кавказе играют пышные и богатые. Родственников с обеих сторон будет не меньше двухсот человек — вплоть до троюродных племянников. Договорились, что со стороны жениха отдадут двадцать баранов деду Мансуру — калым за меня. Если ничего не случится сверхординарного, то через пару недель я стану женой Анзора.

Мулла в мечети прочитает молитву, совершит исламский обряд никах, и этого хватит, чтобы мы навсегда стали мужем и женой. Ну, если конечно, он потом не разведётся со мной, сказав три раза слова: «Я с тобой развожусь!» И этих сказанных слов будет достаточно, чтобы стать разведёнными.

Длинными холодными ночами я не могла уснуть, воспоминания жужжали в моём мозгу роем диких пчёл. Я плакала об ушедшей в мир иной мамочке, о погибших сильных чувствах к Роберту. Мой принц оказался жестоким обманщиком, предавшим мою любовь к нему. Любил ли он меня по-настоящему? И любил ли вообще?

Я теребила пальцами блестящую перламутровую жемчужину на цепочке — подарок моего принца.

Помню, как он, надевая на мою шею украшение, произнёс: «Не снимай его никогда!» — Я его и не снимаю. Эта жемчужина напоминает мне о том прекрасном времени, когда мы были влюблены и не знали забот, когда я верила его словам и мечтала соединиться с ним узами брака.

А что в итоге? Я нахожусь в горах, чёрт знает где, а он даже не ищет меня, и, наверняка, даже не вспоминает.

Хотя Наташка что-то говорила о Роберте: будто он очень переживает. Что-то не верится мне в его терзания души обо мне.

Роберт бы обязательно нашёл меня, если бы захотел! У него такие связи! Значит, не очень-то он и старается!

А Анзор чем заслужил такую нерелигиозную жену? Я ему точно не пара! Мне чужда их религия и менталитет, но я не могу сделать больно влюблённому в меня человеку, осознавая, что ему придётся страдать из-за меня. Очевидно, если я не выйду за него, то опозорю его род и род деда Мансура. А им жить до скончания своих дней в этом обществе и с такими правилами, похожими на государство в государстве — настолько они отличаются от наших.

Наступившее утро было удручающим — принесло сильнейшее недомогание. Возможно, от ночного холода я немного простудилась, потому что ощутила головокружение и подступающую тошноту. Этого ещё не хватало! Скоро важный день в моей жизни, а я разболелась…

Днём стало лучше, и я решила, что пошла на выздоровление, но утренняя дурнота следующего дня повторилась снова. Похоже, что я какой-то ротовирус подхватила. И как в этой глуши лечиться, где нет ни аптек, ни поликлиник?

Я пошла отпрашиваться у деда Мансура в город, чтобы купить необходимые препараты.

— Дядя, мне очень плохо, я заболела. Непривычная к такой жизни, очень холодно в горах… Особенно по ночам.

— К чему ты клонишь? Не пойму? Не помрёшь, всё само пройдёт. Ты что, никогда не простывала раньше?

— Конечно, я болела и ранее, я же не кукла, а человек! Но мне нужно в город сходить, за лекарствами, — отрезала я.

— Ага, так я тебя одну и отпустил, чтобы ты сбежала?! — рассвирепел дед.

— Я обещаю, что никогда больше не убегу! Клянусь! — Я кинула умоляющий взгляд на него.

— Ну смотри! Если ты удрать вздумаешь, то всем аулом искать тебя будем. И ведь найдем, и мало тебе не покажется! Да и жениха обидишь этим! — погрозил дед своим скрюченным худым пальцем.

— Если мне сбежать, я уже бы это сделала! — привела доводы я, казавшиеся в тот момент неоспоримыми. — Времени у меня было предостаточно!

— У нас девушка одна не ходит в магазины! А тем более — горянка! Что люди скажут, если я тебя одну отправлю? — посмотрел на меня исподлобья дед, сверкнув злобно чёрными глазами.

— А вы скажите, что я без спроса ушла! — Я же, по-вашему, москвичка разбалованная! — придумала я на ходу правдоподобную версию.

— Ладно, иди! С тобой бесполезно спорить! Слава Аллаху, я от тебя скоро избавлюсь, когда замуж отдам! — прорычал он, вознося взгляд в небеса.

— Спасибо, дядя! — Я на радостях побежала одеваться, но дед Мансур меня остановил, прикрикнув:

— На! Денег возьми! Заодно на никах купи себе что-нибудь! — Мансур швырнул несколько купюр на стол.

— Спасибо большое! Куплю! — Я быстренько запихнула деньги в карман, так как у меня элементарно не было кошелька, и тем более — дамской сумки.

Повязала свой чёрный платок на голову. Накинула шерстяную удлинённую кофту поверх бесформенного серого платья в пол, закрывающего все мои ноги до обуви и руки до запястья, и отправилась в Нальчик. Надеюсь, что не встречу никого из родни Анзора по дороге в город.

В автобусе мне опять стало хуже, вплоть до того, что я думала просить водителя остановиться, чтобы выйти подышать свежим воздухом.

Кое-как, еле живая, без сил, я доехала до города и сразу же зашла в первую попавшуюся аптеку.

Женщина-фармацевт посмотрела на меня жалостливым взглядом и произнесла:

— Бедняжка… Ты такая бледная! Тебе плохо?

— Да, мне нехорошо, наверное, ротовирус. Дайте что-нибудь от тошноты и головной боли, — только смогла произнести я, как тут же почувствовала, что моё сознание уплывает, и я заваливаюсь назад.

Меня сзади подхватила стоявшая в очереди за мной пожилая женщина и аккуратно усадила на стул, находившийся неподалеку — возле столика с рекламой медикаментов.

— Дайте ей воды кто-нибудь! — приказала она.

Незнакомый мальчик сунул бутылку с холодной водой, и я сделала несколько глотков живительной влаги.

— Ну вот, дыши глубже! Вот так! Сейчас тебе станет полегче! — заботливо ухаживала за мной сердобольная дама в возрасте.

— Мне получше, спасибо! — выдохнула я, почувствовав, как пелена с глаз уходит и пространство вокруг меня больше не плывет.

— Что с тобой, дорогая? — спросила она.

— Простуда… Тошнит, и голова кружится…

— Ах-ах-ха… Видела я на своём веку немало таких простуженных женщин, — засмеялась она, иронично прищуривая глаза.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила я, не поняв, над чем та смеётся.

— Беременная ты, видно же по лицу! — не унималась бабуля.

— Разве это по лицу можно распознать? — удивилась я.

— Конечно! У брюхатой глаза меняются, и тошнит тебя от дитя, что под сердцем носишь, — заверила она.

— Не может быть! Не верю я! — запротестовала я, махая головой в