Читать книгу "Олигарх 3 - Михаил Шерр"

своего собеседника, согласен ли он со мною. На мистере Мюррее мой взгляд задержался. Его знание русского уже позволяло ему понимать все что говорится и он с большим интересом слушал нас, явно ожидая когда дойдет дело до его участия. В том, что ему тоже придется участвовать в моих проектах он конечно не сомневался.

— Первоначально начнутся развиваться три пункта, уже существующие Петропавловск и поселение на Урупе, ему надо будет дать имя. А на Охотском море я предполагаю основать новый город Магадан, — крестный этот мой план знал, но надо в него посвятить и других.

Я показал на карте место будущего нового города, которому предстоит великое будущее — стать столицей золотой Колымы и взяв карандаш нарисовал там большой кружок, надписав его Магадан. Затем я нарисовал такой же кружок в Петропавловске и на Урупе.

— Курильск, — неожиданно предложил Иван Петров, а его брат показал на острова Кунашир и Парамушир.

— А здесь со временем основать Северо-Курильск и Южно-Курильск.

— Отличное название и идея замечательная, — поддержал крестный. Я молча написал Курильск и продолжил.

— Через океаны мы организуем постоянную переброску переселенцев, оружия, продовольствия и всего необходимого. Но вы понимаете, что необходимых объёмов достичь будет очень сложно и долго. Поэтому от Иркутска надо начать строить хорошую дорогу до Аргуни через Нерчинский завод и затем по Аргуни и Амуру идти в морю. В устье Амура заложить еще один город, его назвать Николаев на Амуре и там начать строить верфь. Когда до этого дойдет дело, Китай я думаю будет в таком состоянии, что их номинальное присутствие можно будет просто проигнорировать.

Этот мой план вызвал оживленную реакцию моих собеседников. Особенно Флегонта Мокиевича, он удивленно помотал головой и даже прикрякнул.

— Но это не все, господа. От Нерчинска или даже скорее от Читы надо начать строить дорогу на Якутск, а затем на Магадан. Обеспечивать все это будет Сергей Петрович, а главными строителями будете вы, мои дорогие друзья детства, — последнее предназначалось братьям Петровым. Они похоже уже смекнули к чему идет дело и мои слова их не удивили.

— Но когда смотришь на карту сразу же возникает резонный вопрос, а почему не организовать более простой и безопасный маршрут: Гавана — Калифорния через Панамский перешеек. Конечно это заманчивый маршрут, но там нет никаких дорог, фактически трудно проходимые, особенно в сезон дождей, тропы. А он длится почти полгода. Доставка наших грузов там будет сопряжена с колоссальными проблемами. Вдобавок в тех краях свирепствует желтая лихорадка, и это еще мы не говорим о о других колоссальных рисках. Дикие животные, бандиты и прочее, да и политические риски со стороны властей. Но это очень интересный вариант и надо подумать над ним.

Я еще раз посмотрел на карту, конечно заманчиво, но однозначно это можно будет делать только когда появится хорошая дорога между двумя побережьями перешейка, а передвигаться по трудно проходимыми тропами пешком или в лучшем случае на мулах через тропические джунгли кишащие комарами, передающими страшные болезни явно не вариант.

— Теперь мой дорогой Джо, тебе я тоже хочу предложить поучаствовать в моих проектах, но не здесь, а немного в других местах. Нам как воздух нужны пункты дозаправки наших пароходов углем. Их должно быть несколько. Сейчас одна Гавана, куда уголь доставляется из Алабамы. Я вам рассказывал как нам попили крови в Кейптауне. Поэтому нужны два новых пункта: Ресифи в Бразилии, — я решил остановить свой выбор на этом городе, а не на Джорджтауне, — и на голландской Суматре. И конечно встать твердой ногой в Кейптауне, Австралии и Чили. Вот то именно то, чем я хочу попросить заняться тебя мой дорогой Джо, — я сделал легкий поклон в его сторону и улыбнулся.

Джо довольно заулыбался, он сразу сообразил какие огромные барыши сулит ему такое дело.

— Не скрою, господа, наш дорогой американский друг получает такое предложение только по одной причине, это наши родственные отношения. Так же как и участие в моих проектах других господ. Я конечно богат, но затраты на всё это столь велики, что надо считать каждую копеечку и мне не хотелось бы чтобы огромные деньги уходили на сторону. Поэтому максимально в семью и свой близкий круг.

Я налил всем еще по пятьдесят капель и поднял бокал.

— Планов господа громадьё и на десятки лет вперед. Но я уверен, что мы их воплотим и это послужит процветанию и величию нашей матушки России и всем кто захочет жить с нами в мире и дружбе.

На следующий день вместе с капитанами уехали Мюрреи, перед отъездом мы с ним еще раз поговорили на все темы нашего совместного бизнеса и я попросил заняться его еще одним делом — организацией иммиграции с Зеленого острова и переброской ирландцев в Техас по суши.

У меня возникла сумасшедшая идея сыграть на антипатии англичан и американцев к ирландцам, возможно увидев масштабы их переселения в Техас, кондовая англо-американская публика и подостынет к этой идеи.

А Остину с компанией скоро станет уже не до таких тонкостей, когда дело пахнет жареным, а то, что хоть маленькая войнушка в Техасе приключится, я не сомневался. Ну никак публика типа генералов Санта-Анн не могут заниматься спокойно делом и мирным созидательным трудом. Да и мои деньги свою роль сыграют.

Затраты на мои планы огромнейшие. Но я рассчитывал, что во-первых, на постоянные поступления и не маленькие со всех своих предприятий и во-вторых, это же все таки будет не одномоментно. Но все равно копеечку надо считать.

Когда уехали Мюрреи я даже неожиданно для себя загрустил по Павлушке и по матушке, у меня к ней за эти дни появилось какое-то очень теплое чувство.

Но в тот же день как снежный ком начали накатывать различные дела и заботы и грустить стало некогда.

На следующий день братья отправились в Геную, а я полдня посвятил своим химикам.

Мою программу минимум они почти выполнили и можно смело говорить что мы открыли секрет превращения каучука в резину. Теперь надо доводить это дело до ума, получать российскую привилегию, оформлять это дело в Европе и Америке и создавать резиновую промышленность.

Неплохо идут дела с исследование свинца, ребятки считай доказали его токсичность и только упертый баран может подвергать сомнению полученный ими результат. Правда, то что эти бараны найдутся, я отлично знал и даже знал где. Но да бог с ними.

А вот с созданием периодической системы на самом деле глухо и думаю, что скорее лавры её создания достанутся все таки Менделееву. Он или уже родился или вот-вот. Причина была в маленькой детальке, количество известных химических элементов еще недостаточно чтобы делать такие выводы. А я просто её не знал, чтобы безошибочно нарисовать что-то похожее.

Ну да ладно итак у ребят дел выше крыши. К появлению Менделеева надо создать серьёзную химическую школу в России-матушке.

Поразмыслив и совершив настоящий мозговой штурм, я перед сном после общения с химиками набросал все, что я знаю о будущем гении русской химии.

Менделеев умер в конце Первой Русской революции и было ему немного меньше семидесяти пяти. Значит родился он где-то в районе 1832–1833 года.

Место рождения Томск или Тобольск. Детей было в семье много, больше десяти и он был младшеньким. После окончания Московского университета Менделеев был учителем, а начало его научной карьеры совпало с окончанием Крымской войны. А дата открытия периодического закона у меня в школе была связана с какой-то датой нашей истории.

Промучившись половину ночи, я все таки вспомнил с какой. Мне почему-то в детстве не понравилась идея юбилейной медали к столетию вождя мирового пролетариата и я вспомнил как меня наказали родители когда я сказал, что лучше бы медаль выпустили посвященную столетию открытия закона Менделеева. Я тогда уже интересовался историей Севастополя и Крыма и мне очень запомнилась какая-то мемориальная доска в Симферополе, посвященная Дмитрию Ивановичу. Вот я и поинтересовался кто это такой, поплатившись за это неприятностями своего мягкого места.

Получается это был году эдак в 1869-ом. Ильич родился 22-ого апреля 1870-ого. Она появилась за несколько месяцев до юбилея.

Таким вот образом я вычислил всю нужную мне информацию о Менделееве и решил, что надо его семью разыскать, да аккуратненько присматривать и помочь юному гению в его развитии.

Выполнив такую титаническую умственную работу, я заснул сном младенца и утром проснулся удивительно добрым. Когда я закончив завтрак, собрался встать из-за стола, доложили, что ко мне