Читать книгу "Почти врач - Алексей Викторович Вязовский"

кивнул на простую садовую скамейку.

Цинев исчез куда-то, а мы сели. Помолчали. Интересно, почки у него уже все или еще нет? Нет, лезть с этим не буду. Наконец, хозяин заговорил:

– Для лечения Игоря были испробованы разные методы. К сожалению, это не принесло ожидаемого результата. Хотелось бы выслушать ваши предложения, если они есть.

Доктор опять опередил меня и встал первым. Я вскочил на ноги на долю секунды позже, но Андропов махнул рукой, мол, сиди. Крестовоздвиженский, конечно, зубр. Мне до такого четкого изложения учиться и учиться. Чувствуется класс. Он буквально за несколько предложений обрисовал все недостатки основных методов. Про Довженко, кстати, тоже упомянул. Вот только никакой реакции на это не последовало. Зато когда доктор, кивнув на меня, обрисовал перспективы лечения с помощью МДМА и псилоцибина, хозяин встрепенулся.

– Это же наркотики!

– Да, но разница между лекарством и ядом – только в дозировке, – спокойно и каким-то учительским тоном ответил Анатолий Варфоломеевич. – Предлагаю создать группу для скорейшей выработки экспериментального лечения. Думаю, подбор нужных специалистов…

– Это уже не ваша задача, – перебил его Андропов. – С вами свяжутся.

И это все?

Глава 13

Ради чего у нас проводником послужил сам Цинев, я только догадки строил. Сверхсекретность? Вряд ли, у Андропова любой порученец ничего и никому. Послали бы безымянного Васю – и эффект тот же. Щепетильность по поводу семейного дела? Я вас умоляю, эти люди спокойно носят чемоданчики с отходами начальственной жизнедеятельности, а уж насчет чьего-то запоя даже думать не будут. Загадка, одним словом.

Долго ли, коротко, мы погрузились в «рафик» и двинулись назад. Естественно, никто нас обедами не кормил. Даже чай не предложили. Да что там чай, когда я спросил у какого-то бойца невидимого фронта насчет сортира, тот сделал вид, что не расслышал. Пришлось терпеть, а потом, когда выехали, всем коллективом по заветам дедов-прадедов оросить придорожную траву.

У Ясенево мы тормознули в самый раз возле автобусной остановки – водиле почему-то показалось, что переднее левое колесо слегка спустило, и мы минут десять развлекались, наблюдая, как из лесочка выходят по одному непонятные ребята в строгих костюмах с дипломатами и тщательно делают вид, что между собой совершенно не знакомы, и вообще, оказались здесь впервые в жизни. Ну да, вон там, за насаждениями, первое главное управление конторы.

Домой меня привезли первым и выгрузили прямо у подъезда. Только зашел в квартиру и начал проводить ревизию холодильника, как снова треклятый телефон зазвонил. Да сколько же можно? Отключу заразу и поем спокойно.

– Андрей Николаевич, – ага, это Цинев решил всё-таки пообщаться, – вы не могли бы приехать ко мне? Прямо сейчас.

– Конечно, выхожу.

– Очень хорошо, вас встретят.

Видать, с приемом пищи придется повременить. Ладно, у меня в машине сушки есть, как раз для такого случая, пока доеду, погрызу.

Какие-то круговые маршруты у меня сегодня. То месяцами на Ленинградку не заезжаю, а сейчас вот – второй раз в один и тот же день. Во дворе тут тесновато, однако. Пешком здешние обитатели ходить не очень любят. Даже поискать пришлось, куда приткнуться. Надеюсь, не стал на место какого-нибудь маршала, а то выйдешь – а твоя машина уже по пути на мусорный полигон.

Только вышел, оглянулся по сторонам, чтобы сообразить, куда идти, а тут уже добрый молодец спешит. Дескать, пройдемте со мной.

Цинев встретил меня в той же одежде, что был с утра. Пиджак только снял и галстук развязал. Почему знаю про удавку? Так вон, висит на спинке стула. Редкий навык для советского человека – обычно предпочитают завязать единожды, а потом стаскивать через голову. Хотя что там сложного? Шнурки на ботинках зашнуровывать и то труднее.

Не очень здоровым выглядит генерал. Зеленцы в окрасе, как в первую нашу встречу, нет, но бледноват. Я встал в прихожей в ожидании.

– Проходите, – кивнул он и показал на дверь комнаты.

Я зашел следом за ним и сел на предложенный стул. Цинев расположился на диване, вздохнул тяжело и сказал:

– Что-то мне хреново. Сначала после операции все устаканилось, я обрадовался, даже ел почти всё, что раньше было. Так, жареного чуть меньше, но не страшно. А тут с неделю уже тошнота, справа тянет, брюхо дует… Сил нет терпеть. Посмотрите?

Я кивнул, подождал, пока он снимет рубашку и ляжет. Хотя что тут думать? Постхолецистэктомический синдром, он и в Африке, и у нас одинаковый. Но я честно пощупал живот, посмотрел на язык и задал парочку интимных вопросов про характер стула.

– Вам, Георгий Карпович, в больницу надо. Вот к тем самым специалистам, что оперировали. Потому что патология это хирургическая. Последствия заболевания. Вины здесь ничьей нет, – добавил я на всякий случай. – Возникает часто. Лечения радикального, к сожалению, нет.

– Как же не вовремя, – прокряхтел Цинев, опуская ноги вниз. – Что, нельзя пилюль попить каких-нибудь?

– Так надо выяснить, из-за чего проблема, анализы сдать. А потом можно и амбулаторно.

Вот странное дело – у этих людей есть все достижения мировой медицины, любое лекарство, аппаратуру можно достать и в кратчайшие сроки доставить. Больницы такие, что остальным мечтать только остается. А они вызывают для консультации студента. Или, прости господи, Джуну какую-нибудь. Ужас. Боятся друг друга, ведь ни для кого не секрет, что с Лёней сделали. А если самого верхнего не побоялись в овощ превратить, то остальных – тем более.

* * *

Таинственный Юрий Геннадьевич сделал мне выговор. Оказывается, он меня искал, а я отсутствовал. И чего бучу заводить? Всего-то часов пять прошло. Договаривались же, о таких мелких отлучках не сообщать. Короче, замяли. Оказалось, у меня сегодня день здоровья. Еще один пациент нарисовался, третий по счету. Весело.

Зато к Суслову ехать было только через два часа. Так что я успел и пообедать, и поваляться в сладком ничегонеделанье. Отличное занятие, оказывается, эта самая прокрастинация. Надо почаще практиковать.

К Суслову на своей машине мне ездить не разрешали. Как-то я обмолвился, что могу сам куда надо явиться, без посторонней помощи, но получил отлуп. Не дали мне пропуск на госдачу. А то хорошо было бы показывать гайцам, чтобы не приставали.

Михаил Андреевич был в каком-то отрешенном состоянии. Усилился кашель, одышка начала больше беспокоить. Куда с таким здоровьем на самый верх лезть? Сидел бы, на солнышке грелся. Годы уже не те. Так ведь каждый из участников этого забега считает, что без него все развалится. Эх, ребята, это и с вами, и без вас случится.

Я уже складывал свои медицинские