Читать книгу "Хорошая девочка - Юлия Резник"

услышав нотки паники в моем голосе, выглянула в коридор.

— Дава арестован! — шепчу я, прижав на мгновение трубку к груди. — Подскажите, пожалуйста, куда нам ехать?

Хватаю оставленный на тумбочке блокнот, торопливо записываю адрес. Руки трясутся от страха за сына. Что он мог натворить? Спросить бы, но страшно! Потому что вариантов не так много.

В дверь звонят.

— Открой, — командую матери, — я пока оденусь.

Со всех ног бегу в спальню. Достаю первые попавшиеся штаны, какой-то свитер. Выскакиваю в коридор и замираю.

— А вы что тут делаете?

Отец отводит взгляд от матери и пожимает плечами:

— Да вот. Мимо проезжал. Готова? Можем ехать?

— Тебя только там и не хватало! — фыркает та. Не желая участвовать в склоках этих двух, решительно шагаю к двери. Разве они не понимают, что мне сейчас совершенно не до их глупых разборок? Мой сын арестован! Боже…

— Каждый раз, когда ты появляешься, моя жизнь идет кувырком.

— Мама! Просто прекрати! — зажав ключи в кулаке, зажмуриваюсь до звезд перед глазами.

— Тебе не нужно сейчас за руль. Пойдем. Я отвезу.

Спорить не хочется. Усаживаюсь в отцовскую тачку. Папа устраивается возле водителя. Мать — рядом со мной на заднем диване. Оба куда-то звонят. И возможно потому, что мне самой звонить некуда, я чувствую себя до слез беспомощной.

— Надо было хотя бы узнать, что ему инкриминируют.

Да знаю я! Знаю… Надо было. Но я так растерялась, что ничего не спросила. Дура. Зачем-то опять достаю телефон. Звоню Бекетову. Во-первых, его нужно предупредить, что Давид опять пропустит тренировку. А во-вторых, я как никогда нуждаюсь в его поддержке. Но вместо нее — гудки.

— Приехали. Сара… Эй! Сара, послушай…

— Да? — встряхнувшись, ловлю взгляд отца.

— Пусть мать говорит. Она знает, как правильно. Ты лучше не лезь.

Я нерешительно киваю и дергаю ручку, буквально вываливаясь из салона. Поднимаемся на крыльцо, проходим к зарешеченному окну дежурки, у которого я узнаю знакомого адвоката.

— Виктор Палыч? А вы здесь какими судьбами?

Неужели в школе раньше нас узнали о случившемся? Нет. Быть такого не может. Иначе Сергей непременно бы мне позвонил.

— Сара? А, ну да. Вашего пацана тоже ведь задержали…

— Что значит — тоже? А кого еще? Голунова? Они опять, что ли, подрались?

От облегчения подкашиваются колени.

— Нет. Арестован Сергей Михалыч.

— Сергей? — застываю, открыв рот. — А… почему?

— Я как раз пытаюсь разобраться. Как я понял, им с Давидом инкриминируют нападение на… — зарывается в бумажки, — некоего Валерия Савина. Вы не в курсе, кто это?

— Еще как в курсе. Это отец Давы, — шепчу я и перевожу беспомощный взгляд на мать. В этот самый момент входная дверь открывается, впуская в и без того тесный коридор целую делегацию мужчин в деловых костюмах, среди которых я замечаю мать Бекетова. Мы здороваемся, но не успеваем перекинуться и словом, потому что их группу, в отличие от нашей, тут же пропускают дальше. А мы, как дураки, продолжаем топтаться возле дежурной части, пока не очень-то расторопный мент переписывает наши паспортные данные в потрепанного вида журнал. Я едва держусь, чтобы не заорать.

— Этих двоих застали на месте преступления, — бросает мать и снова куда-то звонит. А у меня голова кружится. Ну, вот зачем они так? Как вообще оказались вместе? Ни за что я не поверю, что Сергей бы втянул моего сына в драку. Скорее бы он попытался его прикрыть. Значит, виноват Дава? Тоже не верится. Если ничего в ближайшее время не прояснится, я просто с ума сойду!

— Проходите! — лениво басит дежурный. Замок на железной решетке щелкает. Я захожу первой. Следом заходят адвокат и родители. — Вам в двести восьмой!

Судя по расположению кабинетов, нужно подняться на второй этаж. Я сворачиваю к лестнице и буквально влетаю в руки…

— Сергей!

ГЛАВА 22

Не знаю, чем я думал, когда решил найти этого урода. Просто в какой-то момент жажда действий стала настолько мучительной, что я не смог оставаться на месте. Сара такой сладкой была в моих руках, и в то же время такой растерянной! Смотрела на меня как на бога. А ведь я хоть и старался, чтобы ей хорошо было, ничего сверхъестественного не делал. Так любой может, и не случись в ее жизни гребаного Валеры, Сара бы это знала. А так… Девка до тридцати одного года дожила без радости. Ну, что это за жизнь, если в ней нет секса? Даже самого пресного. Что уж говорить про наш? Когда у меня крышу сорвало. Смотрел на то, как дрожат кончики ее ресниц, ловил ртом стоны и просто без весел плыл в какое-то сумасшествие.

— Уф… Соскучился. — Прижимаю Сару к себе, все еще несколько ошарашенно оглядываюсь. Я даже и не понял, как нас загребли. Все так быстро случилось. Остатки сил ушли на то, чтобы не дай бог не начать сопротивляться ментам. Моей гиперактивной натуре было сложно бездействовать, когда нас с Давидом вязали. Справиться помогла мысль о том, что я отвечаю за пацана. Сара не простит меня, если с ним что-то случится.

— Так зачем ты… Вот зачем? А Дава? — Сара шарит заплаканными глазами по моему лицу, но увидев за моей спиной сына, тут же переключается на него. — Давид! Сынок…

Рвется к нему, обнимает. Плачет. Как будто он с войны пришел.

— Сара, не здесь! — вмешивается… ага, мой будущий тесть. Тут что — вообще все собрались?

— Да, мам. Ты чего? Все нормально, — бубнит Давид.

— Нормально?! — визжит Сара. Потом шумно выдыхает. Устало прикрывает глаза и чуть надавливает на них кончиками пальцев. — Так, ладно… Поедем домой. И там вы мне все-все расскажете. Оба!

— Едем, — решительно киваю я.

— Эй! Ты с ума сошел? — одергивает меня шепотом мать. — А обсудить с адвокатами, чем нам все это грозит? Отец рвет и мечет. Ты понимаешь, что будет, если эта ситуация всплывет в прессе?

Как же я устал, что каждый мой шаг изучается, будто под лупой! А ведь так было всегда. Мне с детства внушали, что я должен быть хорошим мальчиком, чтобы не подвести отца. Каждый божий день я ощущал на своих плечах это давление. В таких условиях нет ничего удивительного в том, что у меня время от времени срывало крышечку.

— Мам, да это просто недоразумение. Не в чем разбираться.

— Ты это папе скажи, которому пришлось поднимать на ноги самого Скорикова.

— Как вы вообще узнали, что меня загребли?

— Да какая разница? Главное, что мы успели не дать хода делу.

Мне категорически не