Читать книгу "Работа легкой не бывает - Кикуко Цумура"

достижению прогресса в разговоре. Реакцией компании на этот случай стала, разумеется, радость, что ее крекеры сыграли свою роль, способствуя прохождению поворотного пункта в жизни матери и дочери, и все-таки было ясно, что лучшего результата из возможных удалось бы достичь, если бы этим двоим ничуть не надоели крекеры даже после непрерывного пятичасового их поедания. Вот так и было принято решение о разработке продукта с мягким вкусом и неким текстурным разнообразием.

Относительно оборота упаковки я получила распоряжение подготовить любые тексты, какие мне нравятся, как делала раньше. Однако случай, благодаря которому появилась госпожа Фудзико, ясно дал понять, что обычный подход здесь будет неуместен. Не могла же я писать материалы о диктаторах мира для упаковки продукта, все усилия разработчиков которого были направлены на восстановление душевного равновесия потребителей. А поскольку спереди на упаковке красовалась мультяшная улыбающаяся госпожа Фудзико, для оборота не годились ни краткие сюжеты литературной классики, ни другие столь же высокоинтеллектуальные темы.

Сколько я ни ломала голову, мне так и не удалось придумать что-нибудь перспективное, и я решила на время отложить новую серию и сосредоточиться на написании очередных материалов для уже запущенных. Этим я и занималась, когда мне прислали окончательный вариант оформления упаковки. К передней стороне упаковки с ее крупным каллиграфически выписанным названием «Соевый соус госпожи Фудзико» у меня не возникло никаких претензий, но, едва взглянув на оборот, я схватилась за голову. От маленькой госпожи Фудзико в левом нижнем углу пачки исходил пузырь, как для реплик в комиксах.

Разве не означало это, что написанное мной должно восприниматься как прямая речь госпожи Фудзико? И если так, значит, тексты о диктаторах здесь еще менее уместны, и ядовитые растения Японии вместе с тайнами мира тоже отпадают. Не пригодятся не только темы, которые разрабатывал господин Киёта: мои самые маленькие страны тоже не подойдут, а «Найди истоки слова!» и «Знай свое имя!» показались бы в этом случае чересчур однобокими.

Нет, думала я, что здесь требуется, так это учесть свойства личности госпожи Фудзико. Поэтому я и связалась с иллюстратором, разработавшим ее, и он написал мне: «У госпожи Фудзико доброе сердце, она самую чуточку любопытна и не прочь сунуть нос в чужие дела. Она бывает довольно рассеянной и склонной к беспокойству. Ее любимое время дня – когда можно расслабиться с чашечкой вкусного чая». Все это лишь подтвердило мои подозрения, что метод генерирования идей, которым я пользовалась до сих пор, в данном случае бесполезен. До сих пор я кое-как держалась, сосредоточившись на вопросах лингвистики, лежащих за пределами сферы рецептов и общих гуманитарных и естественнонаучных знаний, которые предпочитал мой предшественник. Теперь же мне предстояла попытка найти какую-нибудь тему, подходящую для госпожи Фудзико, чуточку любопытной кумушки с добрым сердцем.

На обороте упаковки госпожу Фудзико предполагалось изображать в трех вариантах: один соответствовал иллюстрации на передней стороне пачки, с улыбкой и прикрытыми глазами, на втором госпожа Фудзико хмурилась и выглядела слегка встревоженной, а на третьем ее рот был открыт, словно в процессе раздачи советов. От меня требовалось придумать тексты, сочетающиеся с каждым из вариантов.

С приближением дня голосования по тексту для упаковки с госпожой Фудзико я уже не могла откладывать мысли о ней. Если компания зашла настолько далеко, что специально создала персонаж, казалось бы, директор мог хотя бы дать мне совет, досадовала я, и в то же время понимала, что для того меня и наняли, чтобы реагировать на ситуации такого рода. Занимаясь другими делами и делая вид, что ничего плохого не происходит, я непрестанно думала о госпоже Фудзико. Она начала являться мне во сне, так что среди ночи я просыпалась, как от толчка, и уже не могла уснуть до тех пор, пока не приходило время собираться на работу. Даже за день до последнего срока представления вариантов на голосование я все еще не могла выдать ни одной приличной идеи.

«Госпожа Фудзико уже в годах, но душой она все еще молода и внешне ничуть не изменилась. Однако за долгую жизнь она накопила много опыта и мудрости. Я помню, что писал о ее рассеянности, но лишь когда речь идет о мелочах, а ее отношение к жизни в целом отличается глубиной, – таков был ответ иллюстратора на просьбу сообщить о госпоже Фудзико что-нибудь еще. – Когда я встречался с директором и кем-то из сотрудников отдела разработки, прозвучала фраза „крекеры для изнемогающих людей“. В итоге было решено, что это чересчур, и ее убрали из общей концепции, но, думаю, в некотором общем виде она присутствовала в глубине моего подсознания, когда я рисовал госпожу Фудзико».

Наступил последний день, и за неимением лучшего я решила выставить на голосование в качестве вариантов «Сто знаменитых японских вершин» и «Краткое содержание всех пятидесяти четырех глав „Гэндзи-моногатари“», но темы, которую я в самом деле хотела бы видеть победительницей, у меня так и не появилось. Едва придя на работу к девяти, я распечатала из электронной почты письма иллюстратора и все утро размышляла над ними, но в голову так ничего и не пришло. В отчаянии я решила дополнить список «Самыми маленькими странами мира», которые в прошлых турах голосований продемонстрировали относительную популярность, хоть и не пошли в дело, – просто ради массовости. Больше всего голосов наверняка наберут «Сто знаменитых японских вершин», которые даже не я придумала, ну и пусть, мне в самом деле уже все равно, думала я, направляясь в столовую.

Пока я понуро стояла в очереди за едой, в голове продолжала вертеться фраза «крекеры для изнемогающих людей». Пожалуй, в моем нынешнем состоянии они пришлись бы кстати. Сегодня основным блюдом был мясной рулет, что обрадовало бы меня, если бы работа продвигалась хотя бы немного лучше, но мои мысли были настолько поглощены госпожой Фудзико, что даже аппетитный аромат лишь отвлекал и этим раздражал меня.

Не сумев вызвать в себе желание съесть мясной рулет, я нагрузила свой поднос салатом со спагетти, холодным тофу и парой онигири и села за стол. Мои сотрапезницы, как обычно, увлеклись разговором, а я молча жевала.

Госпожа Кавасаки, сидящая напротив, протянула ко мне руку, помахала перед моим лицом и заметила:

– Вид у вас нездоровый. С вами все хорошо?

Со странным чувством вины за явное отсутствие настроения, я задумалась, как быть: признаться, что я зашла в тупик, или объявить вопрос решенным и с полным самообладанием сообщить о том, что в голосовании, видимо, победят «Сто знаменитых японских вершин», но даже