Читать книгу "План игры. Геополитическая борьба США с СССР - Збигнев Казимеж Бжезинский"

в размерах, превышающих все, что Соединенные Штаты сделали или собираются сделать в данном направлении, и уважаемые редакторы не обвинили СССР в «крайне провокационных действиях». Во-вторых, демонстративно умеренное развертывание американских наступательных вооружений и явно ограниченная стратегическая оборона ни в коей мере не могут служить оправданием для нового наращивания советского наступательного потенциала. Такая реакция была бы чрезвычайно опасной. Она свидетельствовала бы о твердом намерении Советского Союза приобрести потенциал первого удара. Подобные действия можно было бы расценить только таким образом. Проявление подобных стратегических намерений Советского Союза явилось бы дополнительным аргументом не против, а в пользу американской ограниченной стратегической обороны.

Возможно, кто-то возразит и скажет, что Советы могут неверно истолковать действия США по развертыванию небольшого числа точных наступательных систем и созданию ограниченной обороны. Они могут интерпретировать их как предварительные меры, направленные на приобретение способности к первому, уничтожающему удару под прикрытием постепенно расширяющегося оборонительного щита. Этот аргумент не выдерживает критики. Учитывая длительные, измеряемые годами сроки создания стратегических вооружений, а также открытые обсуждения американских стратегических планов в конгрессе, который имеет обыкновение сокращать ассигнования, Соединенные Штаты практически не в состоянии приобрести такой односторонний потенциал без того, чтобы Советы не узнали об этом заблаговременно и во всех подробностях. Более того, общественность Соединенных Штатов не поддерживает столь массированных усилий, имеющих целью вновь обрести одностороннее стратегическое превосходство.

Наилучшим решением как для Соединенных Штатов, так и для Советского Союза было бы совместное продвижение к примерно сходным комбинированным наступательно-оборонительным позициям. Из-за огромных сложностей, связанных с выработкой мер по проверке и поисками компромиссов, такое продвижение, по-видимому, скорее произойдет с молчаливого согласия сторон, чем в результате формально достигнутых договоренностей. Например, постепенное сокращение советского арсенала первого удара и одновременно некоторое расширение существующей системы ПРО должны сопровождаться параллельным развертыванием ограниченной стратегической обороны США, предназначенной для защиты от советских средств первого удара. Это обеспечило бы обеим сторонам большую – в сравнении с нынешней – стратегическую безопасность. Даже одностороннее продвижение Соединенных Штатов в данном направлении, вероятно, помогло бы советскому руководству прийти к выводу о том, что создание арсенала первого удара ни стратегически, ни политически не оправдано, а экономически – разорительно. Такое решение в свою очередь, возможно, приведет Кремль к мысли о том, что самое предпочтительное – это взаимные уступки.

Можно с полным основанием упрекать Соединенные Штаты за односторонний отказ от ограничений, предусмотренных Договором об ограничении систем противоракетной обороны от 1972 г. и основанных на ныне устаревших стратегических предпосылках доктрины «взаимного гарантированного уничтожения». Решительный шаг США, свидетельствующий о намерении отойти от этой доктрины, может ускорить выработку реальных и стабилизирующих обстановку договоренностей по контролю над вооружениями, гарантирующих взаимную стратегическую безопасность. Если этот первый шаг побудит Советский Союз занять более уступчивую позицию в вопросах контроля над вооружениями, то Соединенные Штаты со своей стороны могли бы дать торжественное обещание воздерживаться на период действия любого нового соглашения от практического претворения в жизнь программы СОИ, столь нужной для защиты от средств первого удара.

Чтобы начать движение в данном направлении, Соединенные Штаты должны предложить Советском Союзу пересмотреть положения Договора по ПРО и разрешить ограниченное развертывание обороны космического базирования. Соответственно, в случае вероятной негативной реакции СССР Соединенные Штаты должны объявить о том, что приступают к тщательному анализу сохранившейся стратегической и политической ценности Договора но ПРО, включая вопрос о возможности отказа США от соблюдения его условий. Соединенные Штаты должны будут также дать понять, что, если Советский Союз в ближайшее время не выразит готовности к заключению подлинно стабилизирующего соглашения по контролю над вооружениями, они приступят к развертыванию ограниченной двухъярусной стратегической обороны, призванной защитить от первого удара.

Подводя итог, можно констатировать, что в настоящее время Соединенные Штаты незаметно сползают на наихудшие из всех возможных стратегические позиции. В то время как преждевременное обсуждение в верхах защищающей все население стратегической обороны, по всей вероятности, побудило советское руководство на то, чтобы сосредоточить усилия на собственной стратегической обороне, Соединенные Штаты все еще не действуют с нужной решимостью, чтобы или увеличить стратегические наступательные силы, или же развернуть стратегическую оборону для защиты сил «возмездия». Между тем Советский Союз делает и то и другое.

Для преодоления существующей опасности Соединенные Штаты должны остановить свой выбор на одном из трех вариантов: 1) полностью положиться на контроль над вооружениями, что имеет смысл лишь тогда, если этот контроль явится результатом всеобъемлющего, поддающегося проверке договора, который значительно сократит количество советских систем первого удара; 2) поддерживать ненадежное состояние «взаимного гарантированного уничтожения» путем наращивания за счет громадных затрат собственного «неуязвимого» стратегического потенциала, способного нейтрализовать предстоящее гигантское увеличение советских систем первого удара и скрытое укрепление Советским Союзом стратегической обороны; 3) двигаться в направлении взаимной стратегической безопасности с помощью умеренного расширения и модернизации стратегических средств нападения США и развертывания в течение десяти лет двухъярусной стратегической обороны, призванной сдержать советское оружие первого удара.

Самый подходящий – третий вариант. Он обеспечивает большую безопасность и представляет собой тот единственный курс действий, который может убедить Советский Союз в необходимости серьезного подхода к поиску действительно всеобъемлющего, взаимно стабилизирующего и поддающегося всесторонней проверке соглашения по контролю над вооружениями.

Глобальная гибкость на уровне обычных вооружений

Ядерная стабильность в сочетании с реалистическим сдерживанием на стратегическом уровне – это те исходные предпосылки, которые позволяют справиться с угрозой нападения советских обычных вооруженных сил. Но данная угроза имеет и особые аспекты. В начале своего исследования я перечислил три условия, связанные с обычным вооруженным конфликтом. Соединенные Штаты должны быть в состоянии: свести на нет любые попытки Советского Союза оказывать давление военными средствами на государства, которые представляют для США особый интерес; блокировать экспансию советских обычных вооруженных сил; не позволить Советскому Союзу добиться быстрой победы с помощью обычных вооружений на любом из трех главных евразийских фронтов. «Однако ни ныне действующая военная доктрина США, ни состав или размещение американских обычных вооруженных сил не создают уверенности, что эти задачи могут быть выполнены.

Военная доктрина США носит слишком расплывчатый, слишком общий характер и содержит в себе – если отнестись к ней со всей серьезностью – реальную опасность чрезмерного распыления боевых сил. Сформулированная в последние годы ведущими сотрудниками министерства обороны военная доктрина США должна была подтвердить решимость Америки сражаться сразу на нескольких фронтах без различия политических и стратегических средств. Министр обороны Каспар Уайнбергер в своем докладе конгрессу в 1983 г. предостерегал, что Советский Союз «способен начать одновременное наступление» и на всех трех ключевых фронтах и что, следовательно, Соединенные Штаты должны быть «способны обороняться одновременно на всех трех театрах военных действий». С таким предположением трудно согласиться.

Несмотря на наличие у Советского