Читать книгу "Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии - Анжела Валерьевна Долгова"

Пермской губернии Бабкинский волисполком приказал оборудовать ящики, «на вид почтовых и повесить при крупном стечении народа у Исполкома и других видных мест запечатанными, коих назначение: отпускать в них жалобы местному населению об удовлетворении семей красноармейцев пособием и жалобы на проживающих дома дезертиров… выемку должна делать волкомдезертир еженедельно и всю корреспонденцию отправлять в уездкомдезертир»91. В ящик помещали мешок, и каждую субботу извлекали его содержимое. Далее составляли акт, в котором указывался месяц, число выемки, количество жалоб. Припечатав сургучной печатью, мешок отправляли в вышестоящую комиссию. Непосредственное участие в этом деле принимали представитель партийного комитета, военкомата и три члена семей красноармейцев, у одного из которых хранились ключи от ящика92.

В другой волости – Рождественской – население смутно представляло, с какой целью устанавливали ящики, на вид почтовые. Вместо жалоб в ящиках местная комиссия обнаруживала письма родственникам93. Очевидно, жителям толково не объяснили предназначение таких «почтовых» ящиков.

Пермская уездная комиссия по борьбе с дезертирством 6 декабря 1919 г. предписала волостным военным комиссариатам иметь на ящиках надпись следующего содержания: «Ящик для жалоб и заявлений о неправильном удовлетворении пособием семейств красноармейцев и о месте нахождения укрывающихся дезертиров»94. Ящики должны были устанавливаться на станциях железных дорог и в крупных населенных пунктах и обществах волости.

В борьбе с дезертирством в Пермской губернии активно применялась конфискация имущества. В «Инструкции об учете и распределении бесхозяйственного имущества и имущества, бежавших с белыми» Осинского уездного транспортно-материального подотдела от 25 октября 1919 г. был изложен порядок конфискации. Четко прописывалось, чье имущество подлежало конфискации: перебежавших из рядов Красной армии офицеров; всех добровольно эвакуировавшихся со своими семьями; занимавших ответственные посты при Колчаке; добровольно вступивших в белую армию. Семье дезертира оставляли только самое необходимое из домашних вещей. Конфискации подлежала личная собственность принудительно мобилизованных в белую армию или эвакуированных. При этом если был мобилизован или эвакуирован глава семьи, но семья осталась на месте, имущество конфискации и реквизиции не подлежало. Учет и распределение конфискованного имущества возлагались в городах на жилищно-земельные отделы горисполкомов, а в волостях – на волисполкомы95.

«В деревне найти дезертира очень трудно»: разведка и облавы как методы борьбы с дезертирством

В годы Гражданской войны для борьбы с дезертирством командование Красной армии стало применять войсковую разведку, особенно при подавлении антибольшевистских выступлений, в которых участвовали дезертиры. Распоряжением Реввоенсовета Республики в целях борьбы с дезертирством из Красной армии использовалась агентура частей особого назначения (ЧОН) – «для своевременного информирования органов, ведущих борьбу с дезертирством в местах накопления дезертиров»96.

С помощью разведки боролись с дезертирством и в Пермской губернии: каждая комдезертир обзаводилась собственными разведчиками, которые активно «освещали» ту или иную местность или населенные пункты на предмет наличия дезертиров. Так, Осинская комдезертир стремилась укрепить и активизировать разведку, привлекая к ней наиболее сознательных красноармейцев и коммунистов, которым «под видом дезертиров и под другими видами» следовало проникать в уезды и выяснять местонахождение дезертиров, их численность, а также выявлять организаторов97. Такая разведка применялась, как правило, накануне облав.

Создавалась и контрразведка в виде организаций, посылающих своих агентов для «обследования» квартир советских работников, которые подозревались в укрывательстве дезертиров98.

Разведка формировалась «из числа доверенных лиц», которые должны были «переловить и очистить губернии от дезертиров, чтобы те не могли входить в связь с другими»99. Под видом противников Советской власти в дезертирскую среду внедрялись сотрудники комиссий по борьбе с дезертирством. Так, один из них со своим напарником под видом офицеров был заключен в тюрьму, где находились дезертиры. Им удалось войти в доверие к заключенным дезертирам и узнать о местонахождении других дезертиров. Попутно ими были получены сведения и об отрицательном отношении крестьян к Советской власти в Осинском уезде: крестьяне говорили, что «Советская власть их грабит, отбирая последнее, на фронте солдаты сдаются большими партиями… Советская власть отбирает хлеб, масло, яйца… Привезут в Осу и там делят все между собой»100.

В том же Осинском уезде начальник Альняшинской волостной милиции Вавилов под видом офицера пытался обнаружить скрывающихся дезертиров. Согласно его рапорту, в волости было распространено злостное дезертирство, у крестьян в огромном количестве отбирался хлеб, картофель и другие продукты. Далее он докладывал начальству: «Я решил, во что бы то ни стало влиться в ряды дезертирства в качестве офицера… и при себе, имея двух солдат… После чего умело подойти к укрывателям… и завоевать к себе доверие… Я надеюсь добиться знакомства с дезертирами, выдавая себя за отряд по выкачке хлеба… Если мне нужно будет, то я лично ограблю дом какого-нибудь гражданина, симпатизирующего Советской власти… Не выйду до тех пор из леса, пока не исполню задуманную задачу… Прошу, товарищи, не распространять этого письма никому, ибо я и товарищи со мной можем оставить головы…»101.

Поскольку ничто не должно было вызывать подозрения у дезертиров и бандитов, оружие в таких случаях не брали. Впрочем, порой его попросту не было. Тем не менее наиболее опытным и смелым работникам удавалось провести целые разведывательные рейды по волостям, в ходе которых они не только обнаруживали, но и задерживали дезертиров и бандитов.

Военный комиссар Бабкинской волости Оханского уезда докладывал в уездную комдезертир о результатах своей работы: «Во вверенной мне Бабкинской волости находятся дезертиры, численность которых не выяснена. Те граждане, которые сочувствуют Советской власти, заявляют, что есть в нашей волости дезертиры. Мною немедленно были посланы два известных мне человека, одеты, как дезертиры и высланы по деревням… Оказалось, что граждане оказывают полное содействие дезертирам, но не сказывают, где они находятся и проживают, а только и говорят, что „у нас их ходит часто“… Посланным нами дезертирам давали все необходимое и относились очень дружелюбно… Мною был организован отряд совместно с милицией, начальником заградотряда, восемью красноармейцами и пошли в деревню… Оцепили дома, где задержали одного дезертира, который сказал, что с ним еще шесть человек скрываются»102.

Сведения, получаемые в ходе подобной разведки, позволяли не только установить численность и места нахождения дезертиров, какое оружие у них имеется, но и выяснить причины данного явления. Это помогало рационально распределять имеющиеся силу и средства во время поимки дезертиров. Кроме того, удавалось предупредить ряд готовившихся восстаний дезертиров, выходить не только на дезертиров, но и на укрывателей, поскольку чаще всего именно они и предоставляли сведения о беглецах.

Пермская комдезертир постоянно настаивала на применении самых решительных мер против дезертирства.

4 октября 1919 г. председатель Пермской губернской комиссии по борьбе с дезертирством Антипов обратился к уездным комиссиям: «Борьба с дезертирством должна вестись беспощадно