Читать книгу "Тени незабытых предков - Ирина Сергеевна Тосунян"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ощущал необходимость высказаться публично?
– Понимаете, какое-то время во всем мире люди жили с ощущением, что рядом великий человек, мнение которого по любому поводу им крайне интересно и важно. То есть многие ждали, что скажет Толстой, даже ошибочное его мнение казалось важнее обкатанного профессорского или газетного трюизма. Оттого даже у самых духовно независимых и сильных современников, каковы, к примеру, Чехов или Блок, одна мысль о возможной смерти Толстого вызывала сознание огромного духовного сиротства.
«– Вот умрет Толстой – все к черту пойдет! – говорил Бунину Чехов.
– Литература?
– И литература».
Из интервью Д. Ризову, журнал «Мисъл» (Болгария), 1900 г.
<…> Толстой <…> накинулся на политику, и я впервые услышал, чтобы столь малым количеством слов была определена самая слабая и самая несимпатичная сторона политики. Судите сами:
– Вообще говоря, я не люблю политики, – промолвил Толстой, – часто она объединяет людей, между которыми нет никакой внутренней связи, но которые идут вместе под знаменем общей ненависти. Существует ли союз более жалкий? Необходимым элементом всякого союза должна быть любовь, а не ненависть. Лишь любовь может сцементировать людей и дать им истинную силу и значение…
И по известной ассоциации со своей идеей Толстой добавил:
– Не люблю я и газет. Бывая в Москве, я время от времени просматриваю «Русские ведомости», но и их регулярно не читаю. А знаете почему? Не терплю я начальственного тона газет. Берешь, к примеру, какую – нибудь газету и встречаешь в ней статью, которая излагает известные взгляды по известному вопросу, но с такой уверенностью в собственной непогрешимости, словно только эти взгляды самые правильные. По тому же вопросу в другой газете видишь статью, высказывающую совершенно противоположные взгляды, но абсолютно с той же самоуверенностью. Берешь третью газету, там встречаешь третьи взгляды и т. д. Хотя, в сущности, лишь одна из газет права, а может быть, и ни одна не права, а прав некий господин, который ещё не высказал в печати своего мнения по этому вопросу. Зачем же тогда этот начальственный тон, который только сеет ненависть между людьми?..
Меня разобрал смех при этой «головомойке» газетчикам, и я поспешил признаться, что хотя я сейчас и чиновник, но постоянная моя профессия – журналистика. Толстой очень мило засмеялся и сказал:
– Тогда помните, когда приметесь за журналистику, что не следует говорить с папской непогрешимостью по вопросам социальным и политическим. Один Бог знает, кто когда – нибудь будет прав по этим вопросам. Незачем, следовательно, «копья ломать»… Разумеется, вы должны писать и говорить то, в чём вы искренне убеждены, но никогда не доказывайте свою правоту начальственным тоном. А главное, старайтесь вносить сколь можно больше любви и справедливости в отношениях между людьми. Только в этом отношении не бойтесь, что ошибетесь, даже если переборщите со своим тоном…
– Владимир Яковлевич, будете продолжать поиск интервью? Или работа для Вас завершена?
– На нынешнем этапе – да, завершена. Но я всегда о ней помню. Потому что наверняка до дна не дошёл, а собрал 50 процентов, может, 70 процентов того, что существует. Однако сегодня нужна совершенно новая методика обследования газет и журналов, методика компьютерного века. К счастью, уже почти разобраны папки с вырезками из иностранных газет, хранящиеся в Государственном музее Л.Н. Толстого. Эти вырезки собирали ещё при жизни Толстого его секретари и Софья Андреевна. Я хочу с помощью этих материалов кое – что проверить, может быть, и найти какие – то зацепки для дальнейшей работы.
– Значит, книгу пока не собираетесь издавать?
– Отчего же? Вторая книга – о зарубежных интервью – уже почти готова. В первой было тридцать листов, во второй – около пятнадцати. Когда я найду издателя, который бы так же горел этой идеей, как я, с его помощью либо соединю их вместе, либо опубликую отдельный сборник «Толстой разговаривает с миром». Пока это кажется утопией, впрочем, как и многие проекты в области филологии. У меня такое ощущение, что, держа до востребования эти зарубежные интервью, я, что называется, сижу на золоте. И, признаюсь, потому и согласился на наше с Вами, Ирина, интервью, что не хочу неким Кощеем Бессмертным скаредно скрывать от мира эти драгоценности.
Юрий Соломин: «В театре нужно играть долго»
В дни, когда в Малом театре идет поставленная Сергеем Женовачем в ноябре 2000 года пьеса Грибоедова «Горе от ума», – сплошные аншлаги.
Прекрасный актерский ансамбль, открытие новых звезд, нестандартное прочтение классической комедии, оригинальная работа художника А.Д. Боровского – этого ли недостаточно, чтобы объявить постановку хитом сезона? И, как следствие, привлечь к театру новых зрителей? И, тоже как следствие, представить в 2002 году кандидатуру исполнителя одной из главных ролей Юрия Соломина на Государственную премию России, а сам спектакль и все того же Соломина номинировать на театральную премию «Золотая маска»? Так получилось, что, несмотря на интересные работы молодых актеров, занятых в «Горе от ума», все-таки именно роль Фамусова (Соломина) оказалась тогда самой свежей, самой неординарной, самой яркой. И, как ни странно, самой центральной.
Чтобы подтвердить это свое впечатление, через год я еще раз пошла на ту же постановку. Все осталось на своих местах: так же переполнен был зал, так же хорош спектакль и интересны трактовки образов… Хотя кое-что в спектакле (живой ведь организм) изменилось: непостижимым образом за короткий срок он приобрел легкий, но все же налет академичности. А может, тому причина – сами стены академического театра? Больше свои ощущения я проверкам не подвергала, но достаточно сказать, что спектакль игрался на той же сцене и в 2019 году: он все так же пользовался успехом у публики и каждый раз на сцену выходил неизменный Фамусов-Соломин.
Тогда, в 2002 году, вышагивая вслед за провожатым по длинным-предлинным и для непосвященного человека запутанным коридорам Малого театра на встречу с Соломиным, я автоматически отмечала царящий везде порядок и чистоту. А войдя в кабинет художественного руководителя театра, и вовсе восхитилась интерьером, старинными часами, лепниной…
– Юрий Мефодьевич, – говорю, – у вас здесь такое великолепие, такие длинные коридоры, такое огромное хозяйство! Как театр в нынешних условиях выживает?
– Вот так и выживает!
– ?
– За счет традиций. В нашем доме, а это наш дом, традиционно берегут все, что было сюда принесено или подарено, или куплено 200 лет назад. Вы могли убедиться, как мы это
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тени незабытых предков - Ирина Сергеевна Тосунян», после закрытия браузера.