Читать книгу "Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история - Игорь Александрович Бессонов"

продолжала оставаться частью протестантский традиции[263].

Однако наиболее популярной идеей протестантской экзегетики стала идентификация «малого рога» с папством. Она возникает уже в Средние века в связи с упорной борьбой между Папами и императорами Священной Римской империи, в которой обе стороны зачастую идентифицировали своих противников с антихристом. Впервые отождествление Папы с «малым рогом» мы находим в речи епископа Эберхардта Зальцбургского, обращенной к участникам Регенсбургского собора (1240)[264]. В своей речи Эберхардт уподобляет «малому рогу» папу Григория VII (1073–1085), начавшего борьбу с императорами за инвеституру[265]. Эта идея вскоре распространилась среди сторонников предреформационных движений, боровшихся против папства в его современном виде. В XIV веке папство с антихристом и с «малым рогом» отождествлял английский богослов Джон Виклиф, один из предтеч Реформации[266]. В XV веке эта идея распространяется уже среди иудейских комментаторов: ее видным сторонником стал иудейский комментатор Исаак Абраванель, выдвинувший ее в своей книге «Источники спасения». Абраванель приводит целый ряд аргументов в пользу идентификации папства с четвертым, римским царством: нахождение в Риме, использование латинского языка, претензии пап на особые полномочия в духовных вопросах, которые Абраванель считал «высокомерными словами», которые говорил «малый рог». В эпоху Реформации отождествление «малого рога» с Папством получило всеобщее признание в протестантской среде. Это толкование появляется уже у Лютера и Меланхтона, считавших «малый рог» символом, одновременно обозначающим двух врагов истинного христианства – папство и турок. В XVI-XIX веках отождествление «малого рога» с папством поддерживалось едва ли не большинством протестантских комментаторов. Можно упомянуть таких авторов как Исаак Ньютон (1642–1727)[267], английский экзегет Адам Кларк (1760–1832)[268], английский богослов Джордж Стэнли Фабер (1773–1854),[269] американский богослов Генри Коулес (1803–1881)[270]. Протестантская экзегетика постепенно выработала способ расчета господства римских пап, основанный на пророческих указаниях книги Даниила. Как известно, власть «малого рога» над «святыми Всевышнего» продлится в продолжение «времени, времен и полувремени». Этот период на основании параллели из Апокалипсиса (Откр 12, 5) традиционно определяется комментаторами как 1260 дней. В соответствии с историцистским принципом «день за год», период господства Папства определялся протестантскими комментаторами как 1260 лет.

Видения Дан 2 и Дан 7 заканчиваются образами, отчетливо связанными с мессианским будущим: разбиением истукана камнем, оторвавшимся от горы, и воцарением Сына Человеческого. Очевидно, что для автора книги Даниила указанные события лежали в ближайшем будущем, а для сторонников маккавейской интерпретации – начиная с первых читателей книги Даниила вплоть до средневековых сирийских комментаторов – в прошлом. Большинство иудейских комментаторов также относило события, предсказанные в Дан 7, к будущему, видя в них предсказание пришествия Мессии или наступления мессианской эпохи[271]. Однако среди христианских комментаторов, разделяющих мессианскую интерпретация образов камня и Сына Человеческого, мы не находим единого мнения относительно отнесения предсказаний Дан 2 и Дан 7 к будущему или прошлому – по данному вопросу происходит разделение на сторонников футуристской и претеристской интерпретации книги Даниила.

Надо сказать, что большинство классических христианских комментаторов придерживалось футуристской позиции, связывая разбиение истукана и особенно воцарение Сына Человеческого со Вторым пришествием Иисуса Христа. По всей видимости, это толкование возникло уже в древнейшем палестинском христианстве, разделявшим радикальные эсхатологические ожидания. Так, мы находим его в Евангелии от Марка: «Иисус сказал: Я, и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мк 14, 62). Очевидно, что здесь повторяется пророчество эсхатологических событий, уже произнесенное Иисусом на Масличной горе: «Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою» (Мк 13, 26). Подобное толкование было фактически всеобщим для сторонников западной традиции: его разделяли Ириней Лионский, Ипполит Римский, Иоанн Златоуст, бл. Феодорит Кирский, бл. Иероним. В дальнейшем эта традиция проходит через всю историю христианства, фактически оставаясь своего рода мейнстримом, наиболее логичной интерпретацией, основанной на классических раннехристианских и святоотеческих толкованиях. В эпоху Реформации ее сторонниками было большинство протестантских комментаторов, начиная с Мартина Лютера и Ф. Меланхтона. Отождествляя «малый рог» с папством, они связывали уничтожение этого института с приближающимися эсхатологическими событиями и Вторым пришествием Иисуса Христа. Однако наиболее последовательными продолжателями традиционной концепции впоследствии стали представители футуристского подхода к толкованию библейских пророчеств, вслед за древними христианскими авторами отождествлявшие «малый рог» с антихристом.

Однако уже со времен раннехристианской и святоотеческой традиции было известно альтернативное толкование воцарения Сына Человеческого – оно могло пониматься как пророчество об уже произошедших событиях – воскресении и вознесении Иисуса Христа. Вероятно, впервые оно появляется уже в евангельских повествованиях. Так, в Евангелии от Матфея ответ Иисуса судьям Синедриона передается таким образом: «Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф 26, 64). Очевидно, что в этом высказывании гораздо больше «осуществленной эсхатологии», чем в чисто эсхатологическом пророчестве о явлении Сына Человеческого, появляющемся в Евангелии от Марка (Мк 14, 62). Последующая фраза воскресшего Христа, обращенная к апостолам – «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф 28, 18) очевидным образом содержит аллюзию к Дан 7, 14 и еще раз убеждает нас, что Матфей видел по крайней мере частичное исполнение пророчества о воцарении Сына Человеческого уже в событиях воскресения и вознесения. Это толкование разделялось целым рядом древних христианских авторов. Так, мы находим его у Киприана Карфагенского в его «Трех книгах свидетельств против иудеев» (2. 26) и у Луция Лактанция. В средневековой экзегетике эта точка зрения была поддержана такими французскими авторами как Гуго Сен-Викторский (XI-XI века) и Петр Блуасский (XII-XIII века)[272]. Близкие идеи мы находим у бл. Августина, толковавшего Дан 2, 44 как пророчество о всемирном распространении христианской Церкви. По мнению сторонников этой концепции, разбиение истукана оторвавшимся от горы камнем и воцарение Сына Человеческого символизируют распространение христианской Церкви, произошедшее с началом проповеди Евангелия и христианизации Римской империи. В XVI веке ее поддержал Жан Кальвин, который в своем комментарии на книгу Даниила также утверждает, что камень, разбивший истукана, и царство, о котором говорит пророк Даниил, символизируют христианскую Церковь, которая сменила языческую Римскую империю. Впоследствии это толкование получило широкое распространение среди сторонников претеристской интерпретации библейских пророчеств (см. ниже).

Известен и компромиссный вариант интерпретации, допускающий и претеристский, и футуристский подход к толкованию пророчеств книги Даниила. Он был выдвинут Николаем Лирским и Павлом Бургосским, относившими пророчества Дан 2 к первому пришествию Иисуса Христа и распространению христианской Церкви, а Дан 7 – ко второму пришествию. По-видимому, причиной такого разграничения толкований весьма схожих по своему смыслу видений служит появление «малого рога» в Дан 7,