Читать книгу "Запах ночного неба - Энни Вилкс"

пар-оольцев, он догадается. И успеть вернуть Алану в Приют нужно было до этого.

Кроме того Даор подумывал предупредить Сина. Директор был бы благодарен, и эта благодарность могла потом обернуться немалой выгодой. Сейчас, пока пар-оольцы рассредоточены, все те, кто не боится, мог воспользоваться портальными проемами и убежать так далеко, как им хотелось.

— Значит, вы всех убили, — протянула Алана, будто проверяя свое предположение. — И теперь там все мертвы, и можно просто… пройти сквозь?

— Да, — не стал усложнять Даор.

— Вот как, — выдохнула девушка задумчиво. Она потерла свой испачканный нос, а потом провела рукой от бровей к подбородку, с силой, будто пытаясь смыть с себя лицо.

— Все еще думаешь, что со мной опасно? — легко поддел ее Даор. Та восхитительная легкость, испытанная им впервые в клетке разбойников, вернулась, и сейчас ему хотелось, чтобы девочка просто продолжала отвечать, не боясь называть вещи своими именами. Что она и сделала.

— Нет, думаю, что лучше всего вообще не попадать в поле вашего зрения, — очень серьезно ответила Алана.

— Не повезло тебе, — улыбнулся герцог.

24. Вестер

Вестер Вертерхард ворвался в свои покои. Не пользуясь шепотом, он перевернул стол, на ковер полетели сочные плоды свееровых деревьев, рассыпался виноград, рухнули и покатились кокосы. Вестер сжал серебряный кувшин с драгоценным пахучим маслом так, что пальцы отозвались сладкой болью, а сама янтарная субстанция потекла тонкой струйкой на подушки.

Жаркая ночь душила его.

Столько работы пропало! Великолепные узлы, запас спинели, лучшие воины, восемь прекрасных артефактологов, несколько тонн пригодного для создания амулетов сырья. Но главное — как же это было унизительно!

Когда Ннамди усмехнулся себе под нос и вместо того, чтобы ответить на его прямой вопрос, задумчиво сказал, что Ренард может быть прав, и Даора Кариона лучше в план не включать.

Когда Ренард предложил отправить Даору Кариону послание с предложением мира — и когда все члены совета единогласно приняли это возмутительное предложение.

«Возможно, Вестер слишком молод, и ему рано руководить». Как они посмели?!

.

— Что случилось? — спросила сонная Юория. Голос ее дрожал от страха. Вестер помнил, каково это: когда твой хозяин в ярости, хочется залезть под землю, спасаясь от его гнева, и вместе с тем бросить всего себя, чтобы гнев успокоился. — Вестер? Кто посмел разозлить тебя?

Вот как она заговорила теперь. Все его враги стали ее врагами, и ненавидела она их даже сильнее, чем он сам. Вестер зло усмехнулся: с тех пор, как Юория стала такой восхитительно покорной, такой восхитительно его, ему все хотелось проверить, что же она станет делать, оказавшись перед выбором. Чем был плох этот момент? Она могла бы его развлечь своими метаниями. Ведь именно так развлекалась сама Юория, смотря на танцующих в раскаленных металлических туфлях рабынь?

Он был даже более великодушен. Все то, за что следовало наказать эту женщину, не исчезло из памяти, но Вестер не стал причинять ей настоящей боли, хоть и мог покрыть жену шрамами с ног до головы, как Ннамди изукрасил эту ее служанку — и Юория целовала бы его руки.

Вестер взял жену за подбородок, заглянул в ее миндалевидные черные глаза, будто поглощая, впился взором в узкое белое лицо и соблазнительные губы. Юория ждала, что он поцелует ее, она возбужденно и тяжело дышала, но Вестер оттолкнул женщину от себя. Ее лицо так напоминало ему лицо старшего Кариона, что он ненавидел и ее. В порыве гнева Вестер ответил:

— Твой дядя заходил к нам.

— Заходил? — эхом повторила за ним Юория. — Дядя был здесь?

— Он уничтожил один из четырех основных кораблей и город Лоокве — гавань, в которой этот корабль был пришвартован, — продолжал подпитывать ее фантазии Вестер. — Убил всех, кто был там. Это ты ведь хочешь услышать?

— Да… — тихо ответила Юория, пряча глаза. Боится, старается скрыть!

— Он очень помешал мне, Юория, — не останавливался Вестер, со смутным удовольствием наблюдая, как на ее лице отпечатывается отчаяние. — Он расстроил меня.

— Вестер, пожалуйста, не нужно, — выдавила из себя женщина, опускаясь на пол. — Не говори этого. Не дядя…

— Я ненавижу его. Он мой враг, — как колья вбивал в ее сознание слова Вестер. — Он должен умереть. И он умрет.

Юория заплакала. На секунду Вестеру показалось, что он пережал и лишил женщину рассудка, но тут она подняла к нему свое прекрасное лицо и прорычала:

— Пусть умрет!

И снова зарыдала.

Вестер схватил Юорию за волосы у самого затылка, поднял с пола и впился в ее губы жарким, болезненным поцелуем. Она отвечала ему с таким неистовством, так извивалась в его руках, пытаясь прильнуть к нему грудью и бедрами, что Вестер не стал сдерживаться. Давно таившаяся в нем мысль, это всеобъемлющее желание обладания, не удовлетворенное даже амулетом подчинения, прорвалось наружу, и он швырнул Юорию на кровать. Она широко развела ноги, и платье, под которым не было белья, задралось до самой талии. Некоторое время он смотрел на это красивое и похотливое животное, как сам охарактеризовал Юорию в разговоре с Ренардом, но разглядывал не оголившуюся часть, а умытое слезами и искаженное желанием лицо.

— Скажи мне, что бы ты хотела с ним сделать, чтобы порадовать меня, — приказал он.

Юория заныла. Слова давались ей нелегко.

— Я бы загрызла его, Вестер.

— Кого?

— Твоего врага, — выдавила она из себя. — Моего дядю. Даора Кариона. Я бы… — Он скользнул пальцами вглубь ее жаркого естества, и она выгнулась дугой, пытаясь удержать его. — Я бы перерезала его горло. Я бы задушила его. Я бы… Ох!…

— Ты можешь лучше, — усмехнулся Вестер, продолжая двигать пальцами.

Она широко распахнула глаза, будто его слова пробудили в ней какое-то острое воспоминание.

— Ты… — прошептала Юория во власти грезы. — Пожалуйста, Вестер…

— Что еще? — не дал он ей передышки.

— Я бы содрала кожу с его лица! — выкрикнула Юория в темноту ночи, когда Вестер взял ее с животным рыком. — Я бы раздробила его красивые руки, я бы выдрала…

.

Апудо, затаившаяся в ванной, закрыла лицо руками и тихо заплакала.

25. Алана

Алана не хотела выпускать Келлана из вида, но глаза слипались сами собой. Ужасная усталость, сутки