Читать книгу "Ученик шиноби 3. Второй год - Роман Романович"

не высосала жизнь из Спартанца, а тронула только Джессику. К сожалению, это говорит в пользу того, что над девушкой был проведен ритуал, возникла связь. Добровольно или нет — неизвестно.

Зачем Такен затеял этот разговор? Он слишком далек от ответа на мой вопрос. Увидел назревающий конфликт между мной и Тичей? Решил прояснить ситуацию? Что-то не похоже на то, что парня после этого отпустит. Скорее наоборот. Раздражение старых ран подстегнет его агрессию.

— Но что-то мы отдалились от темы, — беспечно взмахнул рукой Такен, словно сам удивился, как же так вышло. — Вернемся к проблеме Спартанца. Тот, кто привык побеждать, столкнулся с тем, что из лидера превратился в аутсайдера. Поставьте себя на его место и поймете, насколько это неприятно. Заставляет сомневаться в себе, подкашивает уверенность. Это как яд, точит по капле тот внутренний стержень, который так важен для каждого из нас. Хороший вопрос, насколько Спартанцу хватит решимости продолжать? Когда он сдастся? Вопрос ещё лучше: а сколько ему надо продолжать, перед тем как сдаться?

— Пока не станет очевидно, что это бессмысленно, — снова ответила Калия.

Я взглянул на девушку. Опять цепляется?

— А более развернуто? — попросил Такен.

— Это вопрос распределения ресурсов, — ответила та. — То время, что он тратит впустую, можно потратить на что-то более полезное.

— Ты права, — Такен хлопнул в ладоши. — Условно говоря, если мерить результат в единицах, то Спартанец пока наработал на единицу. В то время как Гатс, преуспевший в этом деле, наработал на десять. Остальные же от двух до девяти. Умножаем тенденцию, скажем, на год и получаем, что у Спартанца в итоге будет десять единиц, а у вас от пятидесяти до ста. Если же он переключится на что-то другое, то сможет в этой области заработать, к примеру, тридцать единиц. Что куда меньше сотни. Но куда выше десяти.

— Мастер, вы хотите сказать, что мне надо оставить это дело? — прямо спросил я, чувствуя, как внутри всё переворачивается.

— Если бы я хотел сказать это, то так бы и сказал, — повернулся он ко мне. — Смыслы… Ох уж эти смыслы. Сейчас фокус покажу, — улыбнулся он залихватски. — Но перед этим обратите внимание вот на что. Вы все сами начинаете думать, что Спартанцу лучше бросить. Начинаете считать себя лучше него. Радуетесь этому. В принципе, здесь нет ничего плохого, если не злоупотреблять. Класть чужие неуспехи в основу своей уверенности — это так себе путь, конечно же, но если ничего лучше придумать не можете, то почему нет?

Сказано это было так, что даже я почувствовал себя жалким неудачником. В том смысле, что я и так чувствовал себя неудачником, но сейчас ощущение возникло по другому поводу, озвученному Мастером.

— Второе, на что нужно обратить внимание, — это на то, как Спартанец справляется с неудачей. Он решил увеличить нагрузку. Если не хватает таланта, взять усердием. Хороший, но не самый лучший вариант. Хорош он в том случае, если получится добиться приемлемого результата. Если же нет, то это будет пустая трата времени. А теперь… — Такен взял театральную паузу, — обещанный фокус. Что, если я скажу: Спартанцу даётся это искусство тяжелее, потому что он сильнее вас всех?

Чего?

— Поясните, — попросил я, что прозвучало жалобно.

— Легко, — улыбнулся Такен. — Прогресс определяется следующим. Объемом внутренней энергии — чем её больше, тем сложнее. Талантом — чем его больше, тем быстрее будете продвигаться. Старанием во время практики и качеством обучения. За последнее отвечаю я и сомневаюсь, что получится найти учителя лучше. Со старанием тоже понятно. Спартанец вон как старается. Да и остальные тоже не особо халтурят. Что остаётся? Самый талантливый у нас, безусловно, Гатс. Может, кто-то его обгонит, но пока я к этому предпосылок не вижу. Если только начнете вкалывать так же, как Спар. Что осталось разобрать? Объем энергии. Причина отставания Спартанца в том, что у него её просто неприлично много, и каждый день из-за нагрузок объем увеличивается. Поэтому ему и кажется, что каждое утро приходится начинать сначала. Это не так. К его облаку приходится притягивать то, что он наработал. Новые, а не старые порции. Если у большинства из вас стоит задача поднять небольшой камень… У тех, кому повезло с родословной и камнями, задача поднять булыжник побольше… То Спартанец пытается поднять небольшую гору, которая ещё и прибавляет в объеме каждый день.

Чего-чего?

То есть…

— То есть я зря так напрягался?! — с возмущением спросил у Такена, который дал добро идти по этому пути.

— Почему же зря. Всё очень просто. Если ты сможешь пересилить скорость пополнения энергии, то в конечном счёте по силе превзойдешь даже меня. Лет так через пять. Если же не сможешь, то… То лучше тебе всё же смочь, а то боюсь сказать, какие будут последствия, — в глазах Такена мелькнуло что-то темное, и я поёжился.

— А будут наставления, как мне это сделать? — ошеломленно спросил я.

— Поднажать, — улыбнулся Мастер.

«Да куда ж ещё дальше-то», — поморщился я.

Глава 13. Разведка, или Как Спартанец вопросы задавал

Оставшееся занятие я осмысливал то, что наговорил Такен. Загрузил так загрузил. Про то, что моя слабость может оказаться преимуществом, это сильно. Ещё и смыслами своими мозги забил. После такого хочешь или нет, а сдаться не получится.

Я и не сдавался. Казалось, дополнительных сил ускориться нет, но надо же, нашлись резервы. На волне энтузиазма и воодушевления я сделал в разы больше, чем за последние три дня, почти добившись создания шара. Который едва у меня помещался в животе. Со всеми отсюда вытекающими неприятными ощущениями. Потому что любая попытка сдвинуть энергию приводила к зуду, ломоте, а то и острой боли. Терпимой, но приятного в этом не было ни капли. Это я молчу ещё про то, что мне в буквальном смысле приходилось толкать гору.

С занятия я чуть ли не уползал. Из принципа поднялся и ноги переставлял.

— А ты не так прост, Спартанец, — хлопнул меня по плечу Шупа.

О моем состоянии говорило то, что я не заметил, как он подошёл. От самого же хлопка меня повело, и я чуть не рухнул, наградив парня злым взглядом.

— Больно видеть тебя настолько ослабевшим, — покачал он головой. — Расскажешь, в чем секрет? Откуда столько