Читать книгу "Febris эротика - Ольга Агурбаш"

— Слышишь, Лесь! Некрасиво как-то получается… нехорошо. Вы ведь все-таки подруги.

— Выходит дело, это я во всем виновата? Это я такая плохая, а ты — хороший, правильный, совестливый? Так выходит? И это я тебя в койку затащила?! Не ты меня обхаживал, не ты со мной заигрывал? Это я тебя, как теленочка на веревочке, в спальню повела? В твою же спальню, между прочим.

Она остановилась на мгновенье, набрала в легкие побольше воздуха и продолжала:

— То есть мы подруги, и поэтому мне должно быть стыдно?! А ты, муж моей подруги, и твоей вины никакой здесь нет?! Так выходит?

Сашка поморщился. С самого начала он ругал себя за то, что не сдержался, и потом несколько раз пытался прекратить порочную, как ему казалось, связь, но Олеся буквально вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала. А он… он как-то быстро разочаровался во всей этой истории. И чего он вообще с этой Леськой связался? Правда, стыд-то какой! Будто баб мало. Зачем с подругой жены? Тьфу! Нет, он, конечно, не моралист, не ханжа. Но какие-то этические принципы у него есть. И принципы его не сработали. Вот черт! Как погано на душе! Как же гадко!

Когда с Галей жили, Сашка как-то и не задумывался о других женщинах. Хотя при его работе возможностей было предостаточно. Но Галя всегда была с ним ласкова в постели, никогда не отказывала в близости, а наоборот, всегда была рада мужу и часто сама проявляла инициативу. Зачем ему кто-то еще?

В теперяшней ситуации, когда они оказались в разлуке не два месяца, как предполагалось, а целых пять, он, конечно, стал чувствовать дискомфорт. Ну… в физиологическом смысле. И даже удивился. Надо же, как было у них с Галкой это дело налажено: стабильно, регулярно, с желанием. Ему тяжело давалось воздержание. И если первые полтора-два месяца он честно держался, то потом — все, не смог. Появилась одна барышня, другая. Он не проводил с ними время, не держался за ручку, не водил в кино. Приглашал в свой же ресторан, после работы забегал в гости то к одной, то к другой и возвращался домой… Вот и вся «любовь». Голая физиология и ничего больше.

Подобные похождения были абсолютно не свойственны Сашке и поначалу он даже стеснялся… Потом ничего, пообвыкся, но не злоупотреблял. Раз в неделю ему было вполне достаточно.

Галю вспоминал часто, звонил, испытывал чувство вины, но оправдывал себя целиком и полностью.

И вдруг Леська! Ну что она зачастила? Зачем навязалась? Напились они разок, было дело. По пьяной лавочке все и случилось. Утром протрезвел, запереживал было, а потом махнул рукой: мол, было и прошло. Проехали.

Только не получилось, как он хотел. Может, и готов был забыть, но Леся почему-то сочла его минутную слабость чуть ли не влюбленностью и ходила к нему домой почти ежедневно. Со своим мужиком она к тому времени рассталась окончательно, целиком переключив свое внимание на Сашку.

Димка бросал на нее недовольные взгляды. Она их не замечала. Или не хотела замечать. Сашка кое-как терпел ее присутствие. Но его вздохи она почему-то принимала за нетерпеливое желание, за еле сдерживаемую страсть. Пока он наконец не заговорил с ней откровенно.

Леська, конечно, про его баб знала и тут же выдала:

— Ну если бы не я, ты бы продолжал бегать куда-то… Куда бегал до меня. Разве нет?!

— Ну и что! Это мое дело. Не лезь!

— Ах так? — Леся не хотела сдаваться. — Я, можно сказать, берегу его для жены, чтоб никакой заразы, никакой грязи, а он — не лезь! То есть ты гонишь меня? Я правильно поняла?

— Послушай! — Сашка терпеливо выслушал ее тираду и решил сменить свой резкий тон на более мягкий. — Ну давай по-хорошему! Мало ли что бывает между мужчиной и женщиной? Ну случилось… Давай успокоимся…

Она не дала ему договорить:

— Как это успокоимся? Ничего себе успокоимся! Он меня прогоняет, а я должна успокаиваться? А если Галка еще полгода не вернется, тогда что? Так и будешь по всяким б. ям таскаться?!

Сашка вдруг резко устал. От криков, от непонятных претензий, от всего этого разговора, глупого и неприятного:

— Значит так! Спасибо тебе за все! За то, что Галю на чужбине бросила! За то, что сама вернулась, а ее с собой даже не попыталась забрать! За дружбу твою верную! За прекрасные твои человеческие качества! За все тебе спасибо!

— Издеваешься? Да?! Вместо простого душевного разговора — издевка?! Ну что ж, — она зловеще прищурилась, — я с добром, а мне — вот так? Ладно! Ну ты не волнуйся. Уж я-то Галочке все доложу! Про всех баб твоих, про все твои похождения. А то, поди, убивается там по тебе: как моему Сашеньке тяжело одному! Как он там без меня справляется? Ничего не тяжело ему, милая! Отлично он справляется! Просто прекрасно!

— Лесь! Ты что?! Опомнись! Ты зачем… так? — у Сашки от волнения даже слов не находилось, чтобы выразить свое возмущение. — Что ты задумала?

— Что? Не нравится? Каков привет, таков и ответ! Слыхал, поди, поговорку-то?! Меня еще ни один мужик не бросил. Всех я бросала… Ничего-ничего… — она не договорила. Нервно засобиралась.

Сашка посерел лицом, сомкнул губы в тонкую полоску и двинулся на нее. Подойдя вплотную, он занес было руку, но не решился ударить, а только прошипел в ее беснующиеся глаза:

— Только попробуй! Хоть слово попробуй Гале сказать! Не сдобровать тебе!

Она, похоже, не испугалась. Спокойно обошла его и двинулась к выходу:

— Ой, напугал! Подумаешь, герой! — Около двери задержалась. — Ладно, пойду, не поминайте лихом!

Сашка в смятении метался по комнате. Он совершенно не был уверен в том, что Леська все не разболтает Галине. Причем то, что в нелицеприятном виде будет представлен именно он, Сашка не сомневался.

Почему-то Галин мобильный не отвечал. Не отвечал он неделю, две, три. Сашка названивал несколько раз на дню. Все безрезультатно.

Димка, который разговаривал с мамой минимум два раза в неделю, наседал на отца:

— Пап, как ты думаешь, что с мамой?

— Пап, почему она молчит?

— Пап, а вдруг с ней что-то случилось?

Ни на один из этих вопросов Сашка ответить не мог. Он и сам ими мучился…

В какой-то из дней позвонила Олеся и будничным голосом бесцветно произнесла:

— Галя в больнице.

— Откуда ты узнала? Что с ней? — чуть ли не заорал Сашка.

— Дозвонилась. С ней случилось непонятно что. Я толком не поняла, что именно. Только в больницу ее забрали…

— Господи! — у Сашки как-то мелко затряслись руки… и вспотели… — Господи! — почти беззвучно повторил он.

— Саш… ты не очень… не волнуйся… там врачи хорошие…

— А с кем ты говорила? С ней?

— Да нет. Трубку ребенок взял. Я не сообразила: мне надо было кого-то взрослого подозвать к телефону. Знаешь что, давай я еще раз попробую позвонить, вдруг удастся выяснить подробно, — голос у нее был виноватый, чуть обиженный и немного тревожный одновременно. — Я как что-то узнаю, перезвоню тебе.