Читать книгу "Красная точка - Дмитрий Бавильский"

Главным фильмом тогда считалось «Спортлото-82», несмешная комедия с ускользающим смыслом. Было просто приятно сидеть в темноте полупустого зала, пахнувшего спинками скрипучих кресел, пережидать киножурнал, после которого, точно это окно в скором поезде, шторки раздвигались чуть шире, чем на вступительной документалке, раскрывая белый широкоформатный экран.

В поиске тунеядцев и врагов

Народу в зале собиралось немного, поэтому группа одинаково одетых людей, появившихся сразу после киножурнала вместе с вновь включённым светом (они обходили ряд за рядом, передвигаясь от одного кинозрителя к другому), много времени не заняла. «Спортлото-82», которое Вася смотрел уже в третий или в четвёртый раз, началось с опозданием. Но до этого строгий дядька с как бы отсутствующим лицом добрался и до него, спросил, отчего это мальчик не в школе. На дядьке – пыжиковая шапка, очки с тёмными стёклами; и почти без губ. Точно он чревовещатель и голос его проистекает откуда-то со стороны.

– А мне во вторую смену…

Вася ответил шапке с некоторым даже вызовом. Впрочем, возможно, и незаметным со стороны. Мол, тварь я дрожащая или право имею?

Потом началось кино, но сеанс не задался: плёнка в аппарате пару раз заедала, начинала плавиться, из-за чего сначала пропадал звук, а затем и изображение, плывущее вбок от привычных реалистических очертаний, куда, как в янтарь, впечатались кривляющиеся актёры. Тогда свет в зале мерк, на пару секунд наступала едкая тишина, раздираемая возмущённым свистом невидимых хулиганов. Чуть позже «Спортлото-82» возобновлялось, притихшая публика вновь приникала к широкоформату.

Вечером на «Немецкой волне» Васе рассказали, что Юрий Владимирович Андропов взялся наводить порядок в стране, подраспустившейся за тучные, застойные годы, из-за чего органы госбезопасности проводят рейды с поиском тунеядцев, пользующихся общественным транспортом, магазинами и кинотеатрами в рабочее время. В те самые часы, когда вся страна якобы напряжённо работает.

Первое следствие дурацкого дела

– А давайте спрашивать у всех прохожих, который теперь час! Ну как зачем-зачем? Если они будут отвечать «без двадцати два», значит, они шпионы: у шпионов всегда такой пароль – без двадцати два, ну, или, на крайняк, пятнадцать минут третьего.

Инна Бендер предложила новую игру вместо приевшегося «штандера». Возле подъезда, как назло, никого. Ни души. Даже Юра-дурачок испарился вслед за мадам Пильняк, закончившей моцион по двору полчаса назад. Пришлось выйти за границы привычной Ойкумены.

От первого подъезда, мимо пункта приёма стеклотары и детской площадки у детского садика, куда каждое утро Вася отводил Ленточку, пока она не подросла и не научилась ходить в «дошкольное учреждение» одна, мимо школы и липовых аллей спортплощадки, кланчик потянулся в сторону кинотеатра «Победа». Там и магазины (хлебный, молочный, овощной, рыбный, винно-водочный, галантерея, книжный), кафе и витаминный бар, а главное, троллейбусная остановка на Комсомольском проспекте недалеко. Плюс бесполезная пока «взрослая» поликлиника с неуютным фасадом, облагороженным липами и рябинами. Возле неё тоже народ толчётся, муравьиной тропой упираясь в «Диету», типовым серым фасадом выходящей уже на следующую, совсем чужую остановку «Поликлиника».

Шпионов в округе, к сожалению, так и не обозначилось[20], хотя к каждому встречному-поперечному табунок ребят кидался с преувеличенным выкриком про время.

Кто-то рефлекторно пугался, кто-то махал рукой куда-то в сторону, некогда, мол, ну а кто-то, не подозревая подвоха, вскидывал руку и докладывал, что, мол, как раз ровно половина пятого.

Русские народные сказки

Один сказал про половину пятого, второй, третья. Кланчик чувствовал разочарование, ощутимо теряя силы. Прохожие как сговорились не совпадать с отзывом и с паролем. КГБ может спать спокойно: шпионов в Северо-Западном районе Чердачинска, «крупного культурного, научного и промышленного центра» не обнаружено.

Игра окончательно сдулась, когда наудачу долго преследовали одного живописного дядьку, который больше других (плащ, эффектный берет, тёмные очки) подходил под типаж из кино про разведку. Когда он, услышав топот, обернулся, следопыты узнали Таракана с четвёртого этажа (любовника Любки-покойницы), стушевались: знакомого вроде как подозревать неудобно, но, тем не менее, про время спросили: инерция заставила. Или азарт.

Разумеется, Таракан ответил то же самое, что и остальные, а когда Тургояк выразительно посмотрела на соседа[21], неожиданно пропел арию Колобка, после чего прибавил шагу.

– Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл. Я от волка ушёл и от медведя ушёл, а от тебя, Лиса-Патрикеевна, и подавно уйду.

Кланчик рассмеялся, хотя как правильно реагировать на нелинейную выходку, никто не знал. Таракан же, всё дальше и дальше удаляясь от табунка в сторону коробки, внезапно подпрыгнул, сделав в воздухе балетную фигуру (фраппе?), ударяя голенью о голень – совсем как актриса Алла Демидова в непонятном фильме «Зеркало».

– Чего это он?

– Славянский шкаф, видать, продал, а теперь домой, обмывать, торопится… Иуда.

Мёртвый сезон

Пушкарёва перешла на галоп.

– Давайте тоже поспешать, по ЦТ уже скоро «Сага о Форсайтах» начинается. Мама говорила мне, что это самый увлекательный фильм на свете. Там серий больше, чем даже в «Семнадцати мгновениях весны»!

– Да ладно? Сколько?

– Двадцать шесть.

Контроль при Андропове ужесточили не только в быту, но и в «идеологической сфере». Всюду начала продаваться газета «Аргументы и факты», ранее доступная лишь по партийной подписке узкому кругу приближенных к КПСС. Напоминала она катехизис: состояла из вопросов и ответов по всем «неудобным темам», дабы простой человек знал, что ответить вызовам времени и дотошным соседям, погрязшим в неверии (случались ведь и такие отдельные отщепенцы). В школе, на уроках истории и на политинформациях, постоянно тыкали в лицо какой-то там «контрпропагандой», требовавшей дополнительной сплочённости.

Случайно или нет, так, может, совпало, но с новой четверти начались занятия по военной подготовке НВП, где Васю учили надевать противогаз, собирать-разбирать автомат (хронически не получалось) и перечислять отравляющие газы. Названия их звучали как музыка: зарин, зоман, иприт, люизит, но суть обучения вновь ускользала, как алгебра или сюжет «Спортлото-82». В памяти осталось лишь то, что кристаллы иприта и фосгена пахнут черёмухой и цветущей яблоней, после чего сознание автоматически переключалось на буколические виды распускающихся садов, возникающих в голове, вместе с тёплым ветром, приносящим с гор ощущения свежести и мертвенного покоя.