Читать книгу "Огненная земля - Паскаль Энгман"

«Миллионеры – жертвы дрон-похитителей».

Она перешла на страницу газеты. В статье, как обычно, не раскрывались фамилии жертв похищения, но автор утверждал, что они входят в число наиболее влиятельных предпринимателей, подробно описывал сферы их деятельности и указывал их годовой доход. Анонимные источники рассказывали о путешествиях класса люкс, дорогой недвижимости и спортивных машинах. Говорилось, что один из похищенных был даже знаком с детьми королевской семьи.

Полиция делала все, чтобы задержать преступников. Источник в полицейском управлении сообщал, что они рассматривают вероятность повторения подобных преступлений, а также не исключают, что и в прошлом были похищения, о которых не заявлялось в полицию.

Тревожное чувство охватило Матильду. Вчерашнее посещение их магазина полицейским вряд ли было простой случайностью. Она опять достала визитную карточку. Ей не хотелось попасть в неприятную ситуацию. Самое правильное – это рассказать все, что ей известно. Особенно сейчас, когда она уволилась из магазина.

Матильда набрала номер, указанный на визитке. Нажала на вызов, но неожиданно передумала и отключила сигнал.

Автобус свернул сначала налево, а затем направо, на Карлавэген.

Матильда еще раз перечитала текст статьи. Обратила внимание на фотографию автора, Элиаса Гренстеда.

Прямоугольная оправа очков, прическа в стиле тинтин, серьезный вид. Мимо окон промелькнула аллея Карлавэген.

Полиция просила о помощи. Ничего плохого не случится, если позвонить этой Ванессе Франк. Рассказать, что был украден список клиентов часового магазина. Возможно, это не имеет отношения к похищениям. Но почему-то Матильде казалось, что эти преступления как-то связаны. Первое похищение произошло всего через несколько недель после ограбления.

Едва выйдя из автобуса на Стюреплан, Матильда позвонила Ванессе Франк. Та ответила почти сразу. Поначалу ее голос звучал как будто спросонья и она не могла понять, с кем разговаривает, но, услышав название магазина «Богенъельм», мгновенно очнулась и предложила встретиться немедленно. Договорились о встрече в полдень в галерее Стюре.

8

Он сам давно не сидел за рулем, но на этот раз решил дать Хуану выходной и поехать в Лас-Флорес, где главный врач клиники Оскар Перальта заказал столик для их ежегодной деловой встречи, один. Дорога занимала минут сорок, так что времени у него было достаточно. Карлос ехал, пристроившись за неторопливым трейлером, и рассматривал окрестности.

Проехав километра два, он заметил около автобусной остановки человека, в котором узнал коннозаводчика Гильермо Вараса. Тот сидел сгорбившись, прячась от солнца под огромным сомбреро. На нем была белая, свежевыглаженная рубашка и бежевые мешковатые брюки. Рядом с ним на скамейке стояла дорожная сумка. Карлос помигал габаритными огнями, съехал на обочину и опустил стекло.

– В Лас-Флорес, Гильермо?

Конюх встал, взял сумку, открыл дверь и уселся в машину, поставив сумку на колени.

– Спасибо.

Карлос в боковое зеркало проверил, что дорога свободна, и выехал на трассу. Конюшня, которой владел Гильермо Варас, стояла на холме и с давних пор поставляла в поселение породистых лошадей. Никто не любил лошадей так беззаветно, как Гильермо. Хозяйство содержалось в идеальном порядке. Каждый квадратный метр из восьми гектаров сельхозугодий использовался для достойного содержания пятидесяти лошадей. Сам хозяин и его жена Марсела жили в главном дома поместья. Их сын Хайме с женой Эвелин и дочкой Франческой жили в доме неподалеку.

– Что за дела у тебя в Лас-Флорес? – спросил Карлос.

Гильермо ответил устало:

– Мне надо дальше, в эту чертову дыру.

– В Сантьяго? – переспросил Карлос и наморщил лоб. – Зачем?

– За лекарствами. За этими, будь они прокляты, лекарствами.

Три года назад у его невестки Эвелин обнаружили рак. Гильермо пришлось продать часть своей земли, чтобы оплачивать лечение. Карлос предлагал свою помощь, был готов оплатить дорогую химиотерапию, лишь бы Гильермо не продавал землю.

– Я думал, Эвелин поправилась?

– Она здорова. Заболела Марсела.

Гильермо и Марсела были знакомы с самого детства. Карлос вздохнул и покачал головой.

– Рак?

– Да.

Чилийская медицинская страховка не покрывала лекарственные препараты от рака. Каждый курс стоил больше средней месячной зарплаты, и лекарства можно было приобрести только в Сантьяго. Карлос хотел было сказать, что предложение о помощи остается в силе, но Гильермо опередил его:

– Я начал распродавать лошадей. Если хочешь, загляни ко мне и посмотри. Может, возьмешь какую-нибудь, если приглянется. – Голос старика задрожал, и он умолк. Затем глухо продолжил: – Я знаю, что ты готов помочь нам, но мы люди гордые и милостыня нам не нужна.

Карлос отключил кондиционер.

– Ну и упрямый же ты, старик, – пробормотал он. – Хорошо, я тебя понял. Если ты вдруг изменишь свое мнение, можешь всегда на меня рассчитывать. Но я никогда не куплю у тебя лошадь, которую ты вынужден продавать по бросовой цене, чтобы спасти жизнь жены.

Он высадил Гильермо у автобусной станции. Посмотрел ему вслед, пока тот не исчез в толпе вместе со своей сумкой, выехал с парковки и поехал в сторону центра. В последние годы несколько китайских семейств поселились в Лас-Флорес. На каждом углу появился или китайский ресторан, или казино, где городские работяги и сельские жители просаживали последние деньги.

Карлос припарковался в переулке, отогнал молодого парня в застиранной футболке и рваных джинсах, предлагавшего помыть машину, и пошел в направлении отеля «Континенталь».

Ему показали зарезервированный столик, и он пошел к нему, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы ни с кем не здороваться. Официант поставил на стол корзинку с хлебом и соус пебре. Карлос сразу же отломил кусочек хлеба и обмакнул в соус из помидоров и кориандра.

Когда он на мгновение поймал отражение своего лица в оконном стекле, ему показалось, что на него смотрит отец. Когда Густав Шиллингер умер, у него было покрытое морщинами лицо, седые волосы, серые пустые глаза и живот, раздувшийся от опухоли. Но не таким его навсегда запомнил Карлос. В его памяти отец оставался пятидесятилетним. Трудно было поверить, что когда-то он был моложе, чем Карлос сейчас.

К своим двадцати семи годам Густав Шиллингер уже успел покинуть свою родину, Швецию, добровольцем вступить в войска СС и потерпеть поражение во Второй мировой войне. Вместе с женой и восемнадцатью другими семьями он бежал на юг Чили и там основал цветущее по сей день поселение Колония Рейн.

Карлос отвернулся от окна. Обмакнул еще один кусочек хлеба в соус. Его мысли обратились к последней встрече с Консуэло. Приятная дрожь пробежала по всему телу, когда он вспомнил ее нагую плоть в темной воде пруда, белые зубы и пухлые губы, сжимающие головку лука. Ее распущенные темные волосы, когда она, лежа на подстилке, отдыхала после купания.