Читать книгу "Хозяйственная история графини Ретель - Татьяна Михаль"

Не гляжу ни на кого свысока, мол, я такая вся из себя знатная дама, графиня, а вы — псы подзаборные, не чета мне и нечего со мной не то, что общаться, даже глядеть на меня нельзя. Нет, я не такая. Я простая женщина и общаюсь со всеми ровно и уважительно, не выделяя и не возвышая ни себя, ни других.

И это оказывается новым. Люди не дураки, и уважение к себе сразу понимают и сами начинают вести себя по-другому. В их сердцах расцветает цветком надежда, что, быть может, и правда, заживём по-другому, как и обещает графиня. И хорошо заживём. Пусть будет так. Благослови её начинания, Боже.

Одна из жён старост — Гелла, оказывается, что необыкновенная хозяйка, прямо диво.

Когда всё было в графстве хорошо, из всех деревень у неё самый лучший огород был. С домом рядом — что плантация в Краснодаре. По её рассказам, у неё такие урожаи были, будто попадаешь не на огород обычной крестьянки, а на международную сельскохозяйственную выставку успехов и достижений. Любит Гелла в земле возиться в ней, выращивать урожай и говорит об огороде своём, как о дите. Но грустно ей — давно уже не может ничего вырастить. Сложные времена коснулись каждую семью, а тут ещё этот Зерран со своим увеличением налогов…

Но зато я понимаю, кому могу доверить управление колхозом, который я собираюсь организовать. Гелла — идеальный вариант. И ничего, что женщина. Она такой комплекции, что двух-трёх мужиков в бараний рог скрутит.

У такой точно не забалуешь.

— А если масштабы будут другие? — спрашиваю у неё. — Первым огородным героем в графстве будешь.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Тю! Какая разница, какие масштабы, коли знаешь, как делать всё. Помощников бы только и дело пойдёт, — улыбается Гелла, довольная, что её похвалили.

Хоть я и не видела её огорода, но по её вдохновенным рассказам и кивкам остальных, так оно и было. Гелла — агроном с рождения. Призвание у неё такое.

— Пойдёшь бригадиром огородной бригады? — спрашиваю её. — Поговорила я с тобой, Гелла и понимаю, что ты наилучшая кандидатура.

Сказать, что женщина в шоке ничего не сказать.

После моей идеи с колхозом, Гелла уже представляла масштабы и счастливо кивает.

— Не подведу, госпожа графиня вас! Жизнью клянусь!

Вот и отлично. Землю Гелла любит, и этому можно верить.

Наконец, ещё не совсем поздним вечером мы всё-таки добираемся до Расторга.

Городок с множеством домов и людей, деловито сновавших туда-сюда по узким улицам, освещённых факелами, кажется мне милым. Но потом из открытых дверей таверн в нос ударяют запахи чего-то прокисшего, протухлого.

Чем глубже удаляемся в город, тем отчётливее становится вонь.

И я понимаю, что готова снова заночевать в лесу, чем тут…

Спрашиваю совета у спутников, где нам заночевать, чтоб было чисто, сухо, да не воняло.

Завязывается оживлённый спор, где нам остановиться. Эрдан говорит, что он знает один постоялый двор, который нам вполне подойдёт, но Керуш и слышать об этом не хочет. Он говорит, что графине не понравится соседство с клопами.

Клопы?!

— Нет. Там где клопы точно не остановимся, — заявляю категорично.

— Раз такой умный, — хмыкает Эрдан, — то сам предлагай.

— Обитель при храме Святого Инмария. Там живут монахини. У них чисто и сухо.

— Но нет достойных роскошных условий для госпожи графини, — возмущается Эрдан.

Да для меня сейчас всё роскошь, что не на земле.

— Если там чисто, то пойдёт и обитель. Главное, чтобы нас приняли, а не погнали взашей, — вздыхаю устало.

— Вы графиня. Для вас любые двери открыты, — улыбается Керуш.

Ну что ж, вот сейчас и проверим.

— Веди, — даю ему согласие.

* * *

Наконец, измученные физически, мы подъезжаем на своих спотыкающихся от усталости конях к воротам обители.

Эрдан стучит в ворота, да так сильно, что, кажется, будто гром грохочет.

Вскоре решётка на воротах открывается и взволнованный женский голос спрашивает:

— Кто?!

— Её Сиятельство госпожа графиня Ретель-Бор со свитой! Просит милостиво послушниц обители дать ей и её людям кров на время пребывания в Расторге.

Решётка захлопнулась и вскоре ворота чуть приоткрылись.

Выходит женщина и глядит прямо на меня — уставшую, грязную, мятую, явно конкретно не похожую на Сиятельство, скорее на Грязьятельство.

— Наш дом — ваш дом, госпожа графиня, — говорит женщина и с помощью послушниц открывает ворота.

Обитель действительно оказывается очень скромным местом, но зато чистым.

И, о чудо! Бочка горячей воды! Да здравствует чистота и крепкий сон!

* * *

Изабель Ретель-Бор

— Хорошо ли спалось Её Сиятельству? — интересуется настоятельница обители.

— Горячая вода, крепкий сон и вкусная еда творят чудеса, — отвечаю на вопрос настоятельницы. — Всё чудесно, дорогая Агнесс.

Я и мои люди на завтрак ели щи, пироги и квашеную капусту.

Простая еда для знати, но не для меня.

Это же очень вкусно и сытно!

Настоятельница удивляется моему довольству. Видать, ждала она, что я сейчас нос начну воротить от их еды, да буду стонать, что спалось мне дурно, как принцессе на горошине, но я ведь не принцесса.

Так что, меня всё устраивает. Блох, вшей и клопов в обители нет, и поверьте, это огромное счастье. А то, что скромно, так это совсем не дурной признак.

По дороге в Расторг мы один раз остановились в одном захудалом трактире с номерами для ночлега. И я прокляла всё на свете!

Мало того, что вонища, грязища, так ещё и паразитов тьма тьмущая! Ух, какая же была я злая тогда!

После этого мы останавливались на ночлег либо в открытом поле, либо вблизи лесочка. Нафиг эти трактиры с их рассадником заразы.

Холодно? Ничего, шкуры согревают, да и Керуш отпаивал всех своим отваром, дабы никто не заболел.

В итоге добрались целые, невредимые и без блох со вшами.

Агнесс хоть и удивляется, но держит лицо и охотно даёт мне советы, куда сначала пойти и что сегодня ничего покупать не стоит.