Читать книгу "История церкви, рассказанная просто и понятно - Брюс Шелли"

Поразив имперское христианство с беспримерной силой, монашество в IV–V веках развилось в движение, влиявшее на все уровни христианского населения. Многим аскеза показалась приемлемой заменой духовного героизма, требуемого в дни гонений. Монахи оживили христианский восторг и набожность «последних времен», свойственные ранней, более суровой эпохе. Они преобразили дух мученичества в окончательную и полную приверженность Богу и в аскетическое подражание Христу.

Христу подражали ради одного: чтобы жить только для Бога и лишь силой Его благодати. Стремясь лишь к этой цели, монахи приняли тройной обет: бедность, целомудрие, послушание. Так истинные духовные воины пытались лишить себя имущества, счастья в браке и свободы выбора – того, что мы сегодня мы называем «основными правами». Монах считал их корнями эгоизма, мешавшими общаться с Богом.

Как только к монахам привыкли и они зажили по стабильным правилам, монастыри начали принимать задания огромной важности для Церкви и для мира. В V–VI веках практически каждый наставник в Церкви либо сам был монахом, либо был тесно связан с монашеством. Монашеская келья стала учебным кабинетом, а сами монахи – учеными.

Как сказал Роланд Бейнтон:

Основоположником монашеского учения был Иероним (340–420). Начав свой путь отшельником в Сирийской пустыне, он понял, что может совладать с сексуальными искушениями, только если займет ум интеллектуальной дисциплиной. Он начал изучать иврит, и это оказалось столь действенным, что он даже смог рискнуть и вернуться в мир. В Риме он стал наставником епископа Дамаса и круга благородных женщин.

Изучали они и то, как толковать Библию. Впрочем, в христианском Риме, который, по мнению Иеронима, напоминал Вавилон, к монахам относились враждебно. И потому Иероним ушел в монастырь в Вифлееме. Там пригодились его лингвистические познания, он перевел Ветхий и Новый Заветы с изначальных языков на литературную латынь, и появилась «Вульгата», обладавшая безоговорочным авторитетом в Римско-Католической Церкви до самого недавнего времени.

На Востоке монашество первым ввел Афанасий. В 335 году его изгнали в Трир (в наше время – город в Германии), и с ним вместе ушли двое монахов. «Житие святого Антония» широко разошлось в народе, и идеи монашества проникли и на Запад. Амвросий, епископ Медиоланский, и Августин в Северной Африке составили первое на Западе монашеское правило для церковных общин Тагаста и Гиппона. Чуть позже, в 415 году, монах по имени Иоанн Кассиан, посетивший Египет, основал неподалеку от Марселя монастырь святого Виктора и написал две ценные книги, посвященные созерцанию. Их тоже можно было воспринимать как правила. Впрочем, прежде всего стоит сказать о Бенедикте Нурсийском, давшем западному монашеству устав.

Гений Запада

Бенедикт родился в конце V века в Нурсии. До этого городка от Рима было где-то полторы сотни километров на северо-восток. Еще только получая образование в Риме, Бенедикт решился на крайнюю форму аскезы и удалился отшельником в пещеру на пустошах к югу от Рима. Три года он изучал Священное Писание в суровом самоотвержении, пока монахи близлежащего монастыря не выбрали его своим настоятелем – духовным отцом и предводителем монашествующей группы. Впрочем, строгая дисциплина Бенедикта их утомила, и он едва избежал смерти, когда монахи попытались его отравить. Какое-то время он одиноко жил в пещере, но ревностная вражда заставила его уйти, умудрив горьким опытом.

В 529 году, высоко в Монте-Кассино, примерно в полутора сотнях километров к юго-востоку от Рима, он заложил основы монастыря, которому предстояло стать знаменитейшим в Европе – материнской обителью ордена бенедиктинцев. Для него Бенедикт написал свой знаменитый устав, и здесь он учил, проповедовал и жил, являя пример истинно монашеской жизни, до самой смерти в 542 году.

«Бенедикт не был ученым, – говорит Уиллистон Уокер, – но обладал поистине римской гениальностью управленца, ревностно верил в то, что монашество – это идеал жизни христианина, и превосходно знал людей». Свой свод правил – устав – он строил на основе деяний монахов-наставников прежних времен, но проявил умеренность и здравое суждение, исходившие из пристального наблюдения за человеческой натурой. У монашества, как он признавал, были свои опасности. Многие монахи жили недостойно своего звания. «Иные были не лучше бродяг». Эти злодейства, сказал он, возникли из-за недостатка дисциплины. И Бенедикт сделал дисциплину фундаментом; впрочем, он понимал, что та не должна быть слишком тяжким бременем для обычных людей. Именно замечательное «сочетание сдержанности с некоей степенью свободы» и отличало бенедиктинский устав.

Святой явно воспринимал монахов как некий духовный гарнизон Христа во враждебном мире. И потому дисциплина была неотъемлемой частью монашеской жизни. Никто не мог приступить к служению, не прожив этой жизнью в полной мере как минимум год. За это время послушник мог свободно уйти. После проверки будущий монах принимал тройной обет, навсегда отрезавший его от мира: обет бедности, целомудрия и послушания уставу и монастырским наставникам – и после жил только в монастыре.

Правил в монастыре настоятель. Бенедикт ярчайшим образом проявил свою мудрость, указав, как настоятель должен применять свою власть. Да, каждый монах приносил клятву абсолютного послушания и подчинялся велениям настоятеля, даже если исполнение их казалось невозможным. Но настоятеля выбирали сами монахи, а самые важные решения он мог принимать, только созвав на собрание всех монахов и выслушав их. «Бенедикт был мудр и знал, что разумный человек, даже если в теории ему дана абсолютная власть», не должен отказываться от совета других в делах великой важности.

Как объясняет Уокер, чтобы поддержать эту духовную крепость вдали от мира, «Бенедикт предписал, чтобы каждый монастырь, в том случае, когда это осуществимо, снабжался всем необходимым для жизни». Монахи ткали себе одежду, делали свое вино, среди них были плотники и каменщики. Бенедикт считал, что выход за монастырские стены – величайшая опасность для монаха.

Поскольку богопочитание составляло значительную часть монашеской жизни, устав закладывал особые планы на его соблюдение. Как считается, Бенедикт, сославшись на авторитет Священного Писания, потребовал не только совершать семь служб за сутки, но и ввел обязательство проводить в два часа ночи особую службу – «вигилию». Впрочем, вопреки требованиям некоторых других уставов, службы у бенедиктинцев, за исключением вигилии, были необычайно краткими, занимали минут по двадцать и состояли главным образом из чтения вслух псалмов.

Как говорит Уокер, самые плодотворные требования Бенедикта касались труда. «Лень, – говорит он в уставе, – враждебна душе, и братия должна в оговоренное время заниматься ручным трудом, а в определенные часы – религиозным чтением». Он ясно видел нравственную ценность работы и, как человек достаточно разносторонний, понимал, что труд подразумевает не только физическую работу, но и умственную – естественно, соразмерно времени года. Летом, в дни сбора урожая, прежде всего требовалось трудиться на полях, но зимой, когда было сравнительно спокойнее, особенно в дни поста, можно было и читать.