Читать книгу "Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями - Чарльз Грабер"

«Будь очень осторожна», – прошептал Брэд. Он сказал Эмили, что нужно вызвать полицию. Та вместо этого вызвала скорую помощь. Брэда положили в психиатрическую больницу и назначили ему курс антипсихотических препаратов. Лечение интерфероном прекратили.

То были очень тяжелые недели для Брэда и, наверное, еще более тяжелые для Эмили, но постепенно, когда антипсихотики начали действовать, и интерферон покинул организм Брэда, она снова увидела человека, которого знала и любила. Психоз – это редкий, ужасающий побочный эффект от интерферона, и, к счастью, он не был перманентным. Это хорошая новость. Плохая новость – запланированное лечение от рака продолжить нельзя.

Его врач предложил альтернативу – новое экспериментальное иммунотерапевтическое лекарство, которое проходило клинические испытания. Именно чего-то такого и хотел Брэд: современное, новейшее из нового. Один из центров испытаний располагался в клинике его коллеги по Стэнфордскому онкологическому центру, доктора Дэниэла С. Чена2.

Инъекции интерферона вызвали у пациента приступы психопатии, головокружения, симптомы гриппа и звуковые галлюцинации.

Дэн Чен был врачом и ученым, доктором медицины и кандидатом наук, одной ногой стоявший в онкологической клинике, где занимался лечением пациентов с меланомой, а другой – в иммунологической лаборатории. От него как от сына иммигрантов-ученых3 ждали, что он тоже выберет для себя научную стезю. К счастью, его действительно интересовала наука. Он изучал молекулярную биологию в МТИ и буквально в последний момент решил получить сразу и медицинское, и научное образование. Он вернулся обратно на запад страны, во время вскрытия трупа познакомился с девушкой и женился на ней. Деб, его жена, продолжила изучать акушерство и гинекологию, а Чен завершил подготовку онколога и защитил кандидатскую диссертацию по микробиологии и иммунологии в Университете Южной Калифорнии, после чего перебрался в престижную лабораторию Марка Дэвиса в Стэнфорде, в которой когда-то открыли рецепторы Т-лимфоцитов4.

Чен быстро узнал, что работать сразу по обе «стороны» медицины, «от кабинета до кушетки», очень полезно, пусть и слегка утомительно. В Стэнфордском онкологическом центре Чен управлял отделом метастатической меланомы и принимал пациентов, но большую часть времени проводил в лаборатории, чтобы лучше узнать, как взаимодействуют рак и иммунная система и как с помощью технологии улучшить это взаимодействие. Кроме всего прочего, он принял участие в работе над патентованной микросхемой, которая визуализирует взаимодействие Т-лимфоцитов с различными антигенами, своеобразными видеоскопом, который изображал иммунный ответ в виде светящихся аур и цитокиновых вспышек.

Хороший врач должен соединить мир онкологической клиники и лаборатории.

Соединять миры онкологической клиники и лаборатории – уделять время и «болезни как загадке», и «болезни как вопросу жизни и смерти» – на первый взгляд кажется очевидным сочетанием, и некоторые ученые именно так и поступают. Но чистые исследования и гуманистическое искусство врача различаются примерно так же сильно, как работа пивовара и бармена. В лаборатории все посвящено болезни, и рак – одновременно злодей и герой. Он настойчиво борется за свое существование и выходит в мир с уверенностью и креативностью. И, в отличие от большинства нормальных клеток организма, он бессмертен – это мутировавшая версия «себя», которая не слушает призывов подчиниться и умереть во имя высшего блага. А высшее благо в это время сидит в приемном покое. Там, у вашего пациента, друга или матери, рак – это совсем другое. Видя его, вы хотите вернуться в лабораторию и научиться его уничтожать.

В то время большие надежды в области иммунотерапии рака возлагали на противораковые вакцины. Они хорошо работали на мышах, и, в отличие от интерферона, эти вакцины были таргетированными и предназначались конкретно для рака, то есть побочных эффектов у них немного. Дэн Чен помогал с исследованиями одной из многообещающих потенциальных вакцин – специфической противомеланомной терапии под названием пептид E467, разработанной доктором Дэвидом Лоусоном. Брэд был одним из первых, кому ее предложили – если, конечно, он согласен стать подопытным кроликом. Брэд не возражал: с его точки зрения, это было менее рискованным, чем просто сидеть и надеяться, что рак не вернется.

Брэду нравился Дэн Чен. Он чувствовал в нем родственную душу, и это чувство было взаимным. Как и Брэд, Чен был атлетичным калифорнийцем из поколения X, амбициозным и уважаемым профессионалом, который любил хороший виски, играл на электрогитаре и верил, что сможет сделать свой вклад в будущее. А образ будущего, изложенный Ченом, очень нравился Брэду. Чен не просто верил, что иммунную систему можно использовать в борьбе с раком: он относился к этому с энтузиазмом и был до странности красноречив и терпелив, даже переводя сложные иммунные подробности, непонятные даже большинству онкологов, в термины, доступные пациентам. Брэд задавал ему прямые вопросы и получал прямые ответы. Они быстро подружились.

Раз в неделю Брэд переезжал мост и приходил в кабинет Чена. По возможности Брэд старался приходить на прием к Чену последним, чтобы не только получить лечение, но и несколько часов обсуждать с ним научные данные. Каждую неделю Чен надевал перчатки и вводил 1 см3 экспериментальной вакцины прямо под кожу ягодицы Брэда. Когда Брэд через неделю возвращался, Дэн прощупывал сморщенное место инъекции большим пальцем. Оно все больше напоминало кратер, изъязвленный и провалившийся. Казалось, что иммунная система реагирует настолько агрессивно, что просто съедает всю ткань без разбора. Дэн описывал реакцию Брэда на вакцину как «потрясающую, самый мощный иммунный ответ, который я когда-либо видел».

«Посмотрите», – говорил Брэд, стягивая шорты. Он гордился тем, что его иммунная система «надирает раку задницу», и анализы крови подтверждали визуальные наблюдения. E4697 действительно пробудил иммунную систему Брэда. Но поможет ли он ей убить раковые клетки?

– Было видно, что T-лимфоциты в той области делают именно то, что должны делать, – говорит Чен. В месте инъекции у Брэда, похоже, быстро развивался так называемый специфический опухолевый иммунитет: армия T-лимфоцитов, настроенных конкретно на антиген меланомы под названием GP 100, который экспрессировали клетки меланомы Брэда. Снимки подтверждали анализы крови. Говорить об этом было, конечно, рано, да и он никогда бы не сказал такое пациенту, но если болезнь Брэда и дальше развивалась бы так, как видел Чен, это имело бы значительные последствия для отрасли иммунотерапии. А для Брэда это стало разницей между жизнью и смертью.

– Но иногда вы видите то, что хотите видеть, – говорит Дэн Чен. – в случае с Брэдом мы видели сильную иммунную реакцию в ответ на вакцину.

В научном эксперименте всегда есть место статистическим выбросам, которые не влияют на общий итог исследования.

Чен видел ее с помощью своей машины по визуализации антигенов: реакция на антигены рака изображалась в виде характерных фейерверков. Но Брэд был статистическим «выбросом», и его подавляющая локализованная реакция на вакцину воспроизводилась далеко не у всех.