Читать книгу "Ведьмин род - Марина и Сергей Дяченко"

По впалым щекам Оскара прокатились желваки. Металлический голос за окном просил кого-то соблюдать спокойствие, при этом сам звук его спровоцировал бы панику даже на кладбище.

– Патрон, – снова начала Элеонора. – Мне кажется, сегодня… все раскрыли свои карты и нам пора уже… сбить накал конфликта. В конце концов, мы делаем общее дело… Мы коллеги… мы не первый год друг друга знаем…

Оскар поморщился, как от тухлятины.

– Не я начал этот конфликт, – ровным голосом отозвался Клавдий. – Мы не первый год друг друга знаем… видимо, знаем недостаточно. Но это легко поправить.

Баскетболист шумно вздохнул.

– Август, – Клавдий обернулся к нему. – У вас есть голос или нет? По-моему, сегодня мы не услышали от вас ни слова, кроме «да погибнет скверна»…

Баскетболист выпрямился в кресле:

– Прошу прощения, патрон, мне надо было войти в курс дела…

– Входите быстрее. – Клавдий прохладно кивнул и посмотрел на референта: – Протокол у нас ведется, я надеюсь?

Референт быстро кивнул.

– Господа, – Клавдий приподнял уголки губ, – кто из вас считает, что неинициированная ведьма Ивга Старж повинна в нелояльности к Инквизиции?

Мартин дернулся. Другие не шевельнулись. Оскар сидел, глядя в пространство, сжав рот в куриную гузку. Виктор что-то рисовал в блокноте – не имеющее ни малейшего отношения к делу. Соня сидела с отрешенным лицом. Снаружи шумела толпа, выли сирены и кричали искаженные динамиками голоса.

– Прекрасно, – сказал Клавдий, чувствуя, как сведенные судорогой мышцы живота постепенно расслабляются. – Значит, ее невиновность полностью доказана.

И снова никто ничего не сказал. Мартин тяжело дышал, от его невозмутимости не осталось и следа; а чувствует ли он радость, подумал Клавдий. Хотя бы облегчение. Или он думает сейчас только об Эгле? Мир ужасно несовершенен, Мартин сказал: «Моя жена в эту комнату не войдет», имея в виду, что он, конечно, в отличие от Клавдия, такой подлости не совершит и ситуацию контролирует…

Референт заморгал, прислушиваясь к голосам в наушнике:

– Патрон… висят звонки из провинций… и опять герцог…

Клавдий посмотрел на Оскара. Тот отвел глаза:

– Неужели вы думаете, что я могу влиять на герцога, патрон?!

– Если не можете, мы получим локальную войну в центре города Вижна, – сказал Клавдий. – При участии ведьм, и я не угрожаю. Я констатирую: ведьмы не останутся в стороне, их привлекает насилие. Они будут здесь – сколько их осталось в нашем чудесном городе после «ведьминой ночи».

– Да что же вы творите? – прошептала Элеонора. – Вы же видите – всё, вы победили, мы проголосуем за всё, что вы еще вытащите из рукава…

– Выбирайте выражения. – Клавдий бросил на нее ледяной взгляд. – И спросите у господина Оскара, что он намерен предпринять в ближайшие несколько минут.

– Герцог – идиот, – в отчаянии пробормотала Элеонора. Все сделали вид, что не заметили ее бестактности.

– Могу я хотя бы выйти, чтобы позвонить? – сквозь зубы спросил Оскар.

– Разумеется. Прошу вас.

Уже у двери Оскар повернул голову:

– Патрон, если мне удастся оказать Инквизиции эту услугу… я имею в виду – заставить герцога передумать…

– Это не услуга, – Клавдий улыбнулся. – Это ваш долг, пока вы еще куратор.

Оскар молча вышел.

* * *

Ивга получила текстовое сообщение: «Все обвинения сняты. Отдыхай. Не смотри новости».

Она сидела в гостиной, над сумкой с вещами – белье, одежда, кое-какая косметика, ноутбук. На секунду прижала телефон к щеке. Вдохнула. Выдохнула. Хрипло рассмеялась.

«…На первый день из леса явились звери, подобные волкам, и растерзали третью часть всех живущих в поселке, и зверей послала ведьма. На второй день задрожала земля, и люди проваливались, будто в трясину, и это тоже сделала ведьма. На третий день она явилась сама и шла по улицам, хохоча, и кровли падали на головы тех, кто был жив еще. А ведьма говорила, ее голосом повторяли, будто смердящими ртами, ямы деревенских нужников: я пришла с вами посчитаться, любимые соседушки…»

Книга соскользнула с колен и упала на пол. Библиотечная, редкая. Нельзя с ней так.

Не смотри новости, написал ей Клавдий. У Ивги как раз работал телевизор на стене: военная техника на улицах Вижны. Сообщение из канцелярии герцога – действия Великого Инквизитора подпадают под закон о неповиновении власти. Воспользовавшись тем, что верховные инквизиторы округов собрались в столице, герцог обращается к своим наместникам в провинциях, предлагая взять окружные Инквизиции под государственный контроль…

Ивга подобрала с пола книгу, открытую все на той же странице.

«…И они упали на колени, и умоляли пощадить их, и раскаивались, что прежде гнали ее, и били ее, и заставляли страдать, но ведьма смеялась в ответ. И все орудия, бывшие в селении – вилы, топоры, дубины и колья, и ржавые крюки, вбитые в стены, – все это обрело злую волю и накинулось на людей, и кровь поднялась фонтаном, а ведьма хохотала…»

– Кто теперь будет защищать нас от ведьм? – кричала женщина на экране. – Герцог?!

Ивга огляделась в поисках телевизионного пульта, лежавшего прямо перед носом, а новости на экране продолжались своим чередом: студентов и школьников посреди дня распустили по домам, полиция умоляет граждан избегать людных мест и ограничить перемещения, по улицам Вижны идут танки.

* * *

Оскар вернулся куда быстрее, чем его ждали. Это был совсем другой Оскар – тот, что вышел из комнаты, был зол, растерян и, наверное, побежден, но все еще полон достоинства. Пожалуй, только остатки достоинства и заставили его вернуться в комнату Совета, а не бросить все, например, и не сбежать в родную провинцию. Оскар пришел, чтобы выпить чашу унижения до дна:

– Разговор с его сиятельством не состоялся.

– Как же та-ак? – огорченно протянул Клавдий. – Герцог ведь обещал вас подсадить прямо в кресло Великого Инквизитора. Вы же считали его своим другом. А он не стал даже разговаривать, да? Как же можно так откровенно вас игнорировать? Столь демонстративно ставить на место? Это возмутительно, господа кураторы, вы не находите?

Оскар смотрел воспаленными, тоскливыми глазами. Это был именно тот момент, которого так боялись все подчиненные Клавдия, – да и не только подчиненные. Многие высшие чиновники опасались когда-нибудь оказаться на нынешнем месте Оскара; никто за столом не решался вставить ни слова, только Мартин вдруг поднял голову:

– Ситуация вышла за рамки борьбы за кресло, вы не находите, патрон?

Он казался много старше своих лет, говорил отстраненно и веско. Все, кроме Оскара, смотрели теперь на Мартина. Спорить с Великим Инквизитором в этот момент может только сумасшедший, читалось на их лицах.