Читать книгу "Полнолуние - Андрей Кокотюха"

— Заговор?

— Нет. Скажем так, негласный договор. Понимаете, Лариса, я ученая женщина, как вы уже успели убедиться. Но у нас даже среди простых людей не найдется настолько дремучих, которые бы верили слухам или сказкам об оборотне. Скорее в Бога поверят. Много верующих, между прочим, но не об этом речь.

— До сих пор не понимаю, к чему ведете.

— Объясню, Лариса. Все объясню. Дело вот в чем. Еще год назад тут стояли немцы. Нам всем казалось — это навсегда, советская власть никогда не вернется. Тогда же в Сатанове стали исчезать люди. Грешили на фашистов. Только не могли понять, почему то дед старый куда-то денется. То инвалид. То бабушка с внучкой, которых голод погнал в лес в грибную и ягодную пору. Еще можно объяснить исчезновение молодых женщин. Хотя немцы особо и не таились, когда какую-то женщину хотели. Больше вам скажу: в Каменце еще зимой работали два борделя, солдатский и офицерский. И не нужно думать, что контингент комплектовали силой, под страхом смерти. Наоборот, девушки сами шли. Чтобы не угнали в рейх на работы или из-за продуктового пайка. Семьи свои кормили, я никого не осуждаю. Но, — новая затяжка, — исчезали все подряд. Не так чтобы очень много народу пропало с учетом того, что на войне кого-то убивают ежечасно. Но где-то пятеро в разное время не вернулись домой. Их находили, Лариса.

— Находили?

— Да. Спросите где.

— Где?

— В лесу, Лариса. Или на опушке. Горло перегрызено, тело покусано. Всякий раз привозили в село на подводах полицаи, разрешали хоронить. Стоят те могилы на местном кладбище рядком. Вот вам и волк.

Лариса прищурила глаза, переваривая услышанное.

— Немцы объясняли как-то?

— Никто никому ничего не объяснял. Потому что никто ни у кого ни о чем не спрашивал. Будто так и нужно. С прошлой зимы… нет, с конца осени, точнее — с середины ноября все внезапно прекратилось. Будто и не было, будто снилось все это людям. И вот — снова. Кого обвинять? Немцев? Их уже нет.

Лариса понемногу начала понимать.

— То есть… Погодите, выходит, мой муж… Сомов… Квартирант ваш, милиционер… Левченко… где бы ни искали, ищут не там? Это и раньше случалось в Сатанове?

— Было. Ушло. Теперь опять.

— Почему же все молчат? Пусть моего мужа тут совсем не уважают, боятся. Но начальник милиции… Ему больше доверия. Почему молчат люди?

— На то у каждого свои причины.

— Например, у вас какие, Полина Стефановна?

— Вся эта история закрутилась раньше, при немцах. Следовательно, имеет общие корни с нынешними страхами. Дольше и крепче, чем можно предположить. Немецкая власть вообще на те случаи не реагировала. Почти никогда. Один раз, правда, приняли меры.

— Меры?

— Так точно. — Теперь библиотекарша совсем не иронизировала. — Несколько человек, преимущественно женщины, немолодые, моего возраста, пошли к уездному старосте. Стали требовать, чтобы тот приказал полиции принять меры. Других допущений, кроме дела зубов бешеного волка, также не было. Но староста, Тимофей Пилипец, на самом деле вызвал полицаев — чтобы всех выгнать. Мол, идите прочь, не морочьте голову. Напуганные люди все равно не успокоились, приперло им. Страх перед лесом, который людей кормил, но внезапно стал опасным, пригасил на короткое время обычную осторожность. Они написали жалобу бургомистру — на Пилипца. Предыдущая власть научила писать анонимки. Вот никто и не подписался, просто доставили письмо через почтальона в Каменец. Знаете, чем все закончилось?

— Конечно нет. Но, думаю, ничем хорошим не обернулось.

— Правильно думаете. Жалоба дошла по адресу. Бургомистр добросовестно передал ее немецкому коменданту, без чьего решения не имел права принимать какие-либо меры. А герр комендант подмахнул приказ: найти жалобщиков и наказать по действующему закону.

— Закону?

— Закону, Лариса. Он запрещал нам жаловаться на уездных старост. На местную полицию еще можно. Отдельных полицаев даже показательно наказывали — за мародерство, например. Или за изнасилование несовершеннолетней. Временами находилась управа и на начальника полицейского куста. Однако староста, Лариса, был неприкосновенен. Испуганные жестокими нападениями хищника, наши люди на короткое время потеряли тормоза. И поплатились за это. Анонимных недовольных выявили очень легко. Забрали всех, их было пятеро. Четверо, повторюсь, немолодые уже люди. Пятая — девочка-школьница, четырнадцати лет, немного хромая на правую ногу. В полиции били, заставили писать письма, вычислили по почерку двух — хроменькую и ее соседку, тетку. Они так конспирировались, писали по очереди. Обеих на виселицу, Лариса. При всех, согнали на площадь людей — зрителей. Других жалобщиков полицаи принудили стать палачами. Одна женщина не захотела. Господин немецкий офицер без колебаний застрелил ее на месте. Тогда двое других, старый дед-пастух и вдова Терлецкая, выбили колоды из-под обреченных. Мне продолжать?

Лариса словно смотрела на себя сверху, удивляясь и возмущаясь одновременно собственной способности спокойно слушать страшную историю. Разве что побледнела, но в целом держала себя в руках, кивнула.

— Хотите знать, чем все закончилось?

Снова кивок.

— Потом, когда казненные уже болтались в петлях, полицаи там же, при людях, положили пастуха и Терлецкую на лавки и выдали обоим шомполов. Староста бил женщину лично. Потом нам разрешили забрать побитых. Предупредив: так будет с каждым, кто из-за всяких глупостей начнет жаловаться на представителей власти. Их вели под руки. Старый пастух отлежался, умер не от шомполов — осколком зацепило, когда тут шли бои и немцы убегали. Вдова Терлецкого повесилась на вожжах в сарае. Конец.

Аккуратно вынув окурок, Полина Стефановна спрятала мундштук в тот же карман, к картам. Потом сплела руки на груди, спросила совсем уже буднично:

— Надо еще объяснять, Ларисочка, почему наши, местные, боятся того хищника, болтают втихомолку про оборотня, но совсем не удивляются? И тем более не носят жалобы начальству, не рассказывают про давние случаи? Один раз пытались… Да и нет веры, что эта власть, которая вернулась, чем-то лучше в оценке подобных событий, чем та, которая уже покарала людей. Народ натерпелся от обеих властей, Лариса. Так что просто молча боится, чтобы, извините за неуместную аналогию, не кликать лишний раз волка из лесу.

Лариса перевела дух.

— В таком случае… тогда… почему вы рассказали об этом именно мне и именно сейчас?

— Чтобы вы понимали, чего и кого боятся сатановцы. И чему и кому верят. Также — что никто не поможет, потому что люди ни на кого уже не надеются. Просто имейте это в виду. И старайтесь не ходить одна. Особенно когда наступают сумерки. Хотя странно: тогда, при немцах, лесной хищник нападал средь бела дня.

— Возможно, не прятался от немцев, — Лариса попыталась коряво пошутить.

— Кто знает. Может, и так. Кстати, уже вечереет. Вы в кино не идете?