Читать книгу "Полное оZOOMление - Маша Трауб"

– Вряд ли. Он уже в возрасте.

– Жаль, он такой хороший!

Я заглянула в комнату сына. Василий развлекал сестру видео физических опытов, которые проводили космонавты на МКС. Симе понравилось, как вода летает в невесомости и космонавты ее пьют. Я не поняла, какая связь между космосом и Юрием Палычем. Ладно бы еще Илона Маска обсуждали.

– Дети, а кто такой Юрий Палыч? – уточнила я.

– Мам, ну ты что? Это же Семин! – удивилась дочь моей неосведомленности.

Насколько я поняла, увольнение знаменитого футбольного тренера любимой команды нашей семьи произвело на дочь большее впечатление, чем запуск ракеты Маска, который Вася ей тоже показал.

Я пошла думать про возраст, решив немного пострадать на эту тему. Но тут позвонила мама, и мне опять не удалось впасть в рефлексию.

Мама, уехав на дачу, не оставляла попыток зазвать нас в гости. Когда все Подмосковье затопило даже не по колени и не по пояс, а по самое горлышко, мама утверждала, что у них в деревне сухо. Вот ни дождинки не пролилось за все время. Когда я сидела в теплой кофте, обмотавшись сверху пледом, мама твердила, что вот у них – жарища. Хоть в купальнике ходи.

Да, я заметила некую странность. Я звонила, но мама не отвечала. Однако перезванивала через десять минут. Позже она призналась, что за эти десять минут успевала заварить чай, залезть под три одеяла, включить обогреватель и справиться с зубами, которые от холода отбивали чечетку.

– А батареи? А камин? – спросила я.

– Батареи чинить надо, камин из-за ветра дует внутрь, – ответила мама.

– А продукты? Лекарства? Ты ездила в город? Собиралась же! – перепугалась я.

Да, у мамы есть знакомый водитель, который ее обожает и возит по первому зову куда угодно. Есть соседка, которая регулярно приносит домашние яйца, козье молоко и творог. Есть автолавка, которая специально привозит сигареты той марки, которые предпочитает мама, и прочие эксклюзивные товары вроде молотого кофе, чая непременно с бергамотом и колбасы, которая так и называется: «колбаса Ольги Ивановны». Я уверена, что пока автолавка не реализует весь этот товар, который никому, кроме мамы, не нужен, не уедет.

Лучше бы я не спрашивала про поездку в городской магазин.

Мама поехала в ближайший к деревне супермаркет. Поскольку пропуска в Подмосковье отменили, она ехала со спокойной душой. И действительно, на перекрестке, где обычно стоит кордон, полицейские смотрели в сторону леса, а вовсе не на дорогу. Мама на всякий случай легла на заднем сиденье, чтобы ее не было видно, и прикрылась дождевиком, будто она не пассажирка, а вещи, накрытые пленкой.

– Вылезайте, Ольга Ивановна, они на сегодня уже план выполнили, – успокоил маму водитель, имея в виду полицейских.

Мама выползла из-под дождевика и оставшуюся часть пути смело и свободно курила в форточку. Как ответственная женщина, перед входом в супермаркет она натянула маску, взяла тележку и направилась к входу. Но вдруг ее остановил охранник:

– Вам нельзя.

– Это еще почему? – опешила мама, решив, что пропустила какое-то новое постановление, разрешение или запрет. А она смотрит новости каждый день, просматривает официальные и независимые СМИ, сопоставляя данные. И ни на одном ресурсе не значился запрет на ее посещение супермаркета.

– Масочно-перчаточный режим, – сказал охранник.

– А это у меня что? Забрало? Шлем? Паранджа? – Мама сняла маску и принялась размахивать ею перед носом охранника.

– У вас перчаток нет, – тихо сказал охранник. – Вы же шестьдесят плюс, вам вообще нельзя! Даже выходить. Вам режим самоизоляции не отменили.

Зря он это. Мама посмотрела на него взглядом маньяка-убийцы. Если бы сотрудник ЧОПа просто вежливо попросил приобрести перчатки, мама бы слова поперек не сказала. Она честно забыла про перчатки, а ведь купила целую пачку, поскольку я ей все уши прожужжала.

Про возраст ей напоминать нельзя. Никогда. Ни в какой ситуации, даже в критической. Она всех убеждает в том, что ее паспортные данные – злостная ошибка. Паспортистка ошиблась на десять лет. И ладно бы в другую сторону ошиблась, так нет же! В эту версию можно было поверить с легкостью – у мамы в паспорте буква «и» в фамилии аккуратно зачеркнута и сверху, по-ученически, написано «е». В годе рождения написано «1849». Восьмерка «перемулевана», или «перекалякана», как в подобных случаях говорила наша любимая первая учительница, на девятку. Что тогда мама сделала с паспортисткой, я не знаю. Предполагаю, что напоила до потери сознания.

Мама убеждена, что выглядит на сорок плюс, причем плюс очень небольшой, чисто символический. Когда я, ее дочь, напоминаю, что это вообще-то мне уже сорок плюс, мама обижается и не разговаривает со мной дня три как минимум. А потом объявляет:

– Этого не может быть!

– Чего не может быть, мамочка? – уточняю я. – Мне не может быть сорок плюс?

– При чем тут ты? Тебе сколько угодно. Но тогда я не твоя мать! Мне не может быть столько лет, если у меня такая дочь!

– Хорошо, мамочка, только не нервничай, – покорно соглашаюсь я.

А тут ей прямым текстом какой-то посторонний охранник в лоб заявляет про шестьдесят пять плюс.

Не знаю, как этому дерзкому мужчине удалось уйти живым. Обычно мама пленных не берет. Она вдохнула, выдохнула и решила разнообразить свои скучные будни хорошим скандалом. Но опять все пошло не так.

Мамуля у нас одинокий воин в одиночном пикете – терпеть не может, когда внимание зрителей рассеивается и переключается на других героев. Она главная прима и звезда. С ней все должны прыгать, скакать, носиться и всячески ее успокаивать. Она наслаждается вниманием благодарных зрителей. Но тут к ней совершенно непредвиденно присоединились еще несколько женщин. Они сорвали перчатки, оттянули маски, чтобы было удобнее кричать, и накинулись на бедного охранника. Все дамы находились в зоне риска, и все они еще не имели законного права выезжать в магазин за покупками. Женщины выкрикивали свой возраст, доставали паспорта и тыкали ими в лицо охраннику, называя того мальчишкой. Пеняли на то, что он годится им всем в сыновья, а еще хамить себе позволяет. Да, охраннику еще и сорока не исполнилось, как выяснили оскорбленные женщины «шестьдесят плюс», волей провидения собравшиеся в одном месте в одно время. Охранник готов был на все – выдать бесплатно перчатки, пропустить всех вовсе без перчаток, но это послевоенное поколение так просто не сдается. Да и засиделись женщины по домам в четырех стенах, никакой светской жизни, а тут такой накал страстей.

Дамы маршем феминисток дошли до администрации магазина и потребовали к ответу высшее руководство. Конечно, возглавляла шествие моя мама, которую все соратницы горячо заверили, что она выглядит на пятьдесят, и это самый возможный допустимый максимум.

– Девочки! Это дискриминация по возрастному признаку! Эйджизм! – кричала мама, войдя в роль то ли Розы Люксембург, то ли Клары Цеткин.