Читать книгу "Когда ты будешь моей - Юлия Резник"

— Видел?! Видел, как я его?!

Оборачиваюсь. Сашкины глаза горят, как звезды. За спиной у мальчишки — тренер, который кусает губы, чтобы не заржать.

— Видел, Сашок. Ты мне о каждом хорошем ударе будешь лично отчитываться или продолжишь тренировку?

Самому тоже смешно. Но дисциплина — превыше всего. Сашка вспыхивает, бормочет что-то под нос и вновь ныряет под канаты. Думаю, идея взяться за этих ребят — самая лучшая из тех, что пришли в мою голову за последнее время.

— Он очень хочет произвести на тебя впечатление, — улыбается Виталик, внимательно наблюдая за подопечным.

— Да это пройдет, — пожимаю плечами. — Ты лучше скажи, с бумажками как, утрясли?

— Ну, две недели все же придется отработать.

Виталик кажется мне обеспокоенным. И, вроде, я понимаю, откуда ветер дует.

— Виталь, мои слова о том, что занятия в зале для твоих детишек будут бесплатными, в силе. Я для этого и затевал это все.

— Да… Да, конечно.

— Тогда в чем дело? Жалеешь, что решил перейти ко мне? Так здесь условия явно получше будут.

— Нет, что ты… Просто привык там. За столько-то лет.

Понимаю мужика. Сам не люблю перемены. Но он классный тренер, это я уже успел оценить. Такие люди мне нужны позарез. Их днем с огнем не сыщешь, а мне повезло. И мальчишки, вон, какие толковые. Один Мартынов чего стоит. Мое дело продвигается вперед семимильными шагами. Никакой тоски по прошлому. Чувствую себя на своем месте. После завершения карьеры не многие спортсмены могут этим похвастаться. Мне повезло.

Кошусь на часы.

— Так, мне уже пора.

— Ага, давай…

Виталик такой потерянный, что я с трудом гашу в себе желание похлопать его по плечу. Понимаю, что этот жест может показаться снисходительным, поэтому, недолго думая, обхватываю руку и прощаюсь с ним так, как обычно с ребятами из своей команды. Это целый ритуал.

— До завтра, брат.

Если Виталик и ошарашен, то вида не подает. Хорошо держится. Мне это нравится. Машу ребятам, подхватываю сумку со своими вещами и бреду к выходу. Наконец, я ее увижу!

В этот раз мне не приходится долго ждать. Марьяна выбегает из отделения ровно в двенадцать. Выхожу навстречу, чтобы открыть дверь.

— Привет, — тяну с улыбкой и, не в силах себе отказать, наклоняюсь и быстро, но глубоко целую. — Все хорошо? Ты какая-то бледная…

— Нормально, — отводит взгляд и поспешно ныряет в салон. Пожимаю плечами. Ну, ладно. Захочет — сама расскажет. Обхожу машину, сажусь рядом:

— Я скучал.

Марьяна молчит и делает вид, что сейчас нет ничего важнее, гребаного ремня безопасности, который она никак не пристегнет. А у меня начинает сосать под ложечкой. Убеждаю себя успокоиться. Но это, мать его, нелегко. Трогаюсь с места.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

— Куда ты меня везешь?

— В свою квартиру. Решил, что глупо кататься туда-сюда. Заберем Полинку из сада и тогда уж все вместе поедем домой. А пока у меня побудем. Ася должна была приготовить что-то вкусненькое. Или… у тебя другие планы? — кусаю изнутри щеку.

— Что? Нет… Действительно, зачем туда-сюда ездить?

Фух. Ну, слава богу. А то я уже не знаю, что думать. Марьяна какая-то странная — вот, что я знаю наверняка. Обнадеживает лишь то, что она не собирается в очередной раз от меня сбежать. Не уверен, что смог бы с этим справиться. Кажется, мое терпение подошло к концу.

— У тебя точно все в порядке?

Марьяна кивает, но не отводит взгляда от окна. Черт… Черт! Черт… Ну, вот что опять случилось? Что, мать его так, произошло?! Вопросы взрывают мою голову, но я стискиваю зубы и просто еду вперед. Паркуюсь, помогаю ей выйти, вызываю лифт… И все это время Марьяна смотрит куда угодно, но не на меня. И молчит. Вот как прикажете ей помочь, если я даже не знаю, что случилось? Верняк — просто спросить. Но я ведь уже пытался!

— Хочешь поколотить грушу?

— Что? — Марьяна застывает посреди холла с зажатым в руке ботинком.

— Говорю, можем грушу поколотить, если хочешь. Или ты — спать?

Марьяна кусает губы. Складывает обувь в специальный шкаф и пожимает плечами.

— Нет… Груша, пожалуй, сейчас самое то. Дашь мне что-нибудь переодеться?

Невольно настроение ползет вверх. Улыбка растягивает губы. Я таки увижу ее в боксерских шортах. Мечты сбываются…

— Конечно. Иди в зал, я сейчас.

Иду в гардероб, нахожу все необходимое и возвращаюсь в светлую, залитую дневным светом комнату. Марьяна стоит у огромного окна. Протягиваю ей вещи и, не отводя глаз, слежу за тем, как она переодевается. Если честно, я думал, она прогонит меня. Но нет. Кажется, наши отношения и правда вышли на новый уровень.

— У меня здесь нет подходящих перчаток. Придется затянуть потуже мои, но тебе все равно будет некомфортно.

Член в шортах стоит, как обелиск. Хорошо, что я надел свободную борцовку навыпуск. Она немного скрывает мою реакцию.

— Ничего. Как-нибудь переживу.

Я все еще ее не понимаю. И оттого боюсь. Чувствую в ней какой-то надрыв и бешусь, потому что не могу сходу определить его причину. Бинтую ей руки, надеваю перчатки.

— Помнишь о стойке? Вот так… — легонько бью по ноге ладонью, заставляя стать правильно. Еще раз медленно показываю основные удары. И едва успеваю отшатнуться, когда она неожиданно бьет. Не по мне, по груше, но в этом движении столько злости! Отступаю на шаг в сторону, с удивлением и все возрастающим беспокойством наблюдая за происходящим. Это не бокс. Это что-то другое. То, чему я хотел дать выход еще в спортзале. Марьяна колотит грушу, как одержимая. Забыв о стойке, работе ног, забыв вообще обо всем, чему я ее учил. А я стою, опустив руки, и не знаю, как это прекратить, и… надо ли? Может быть, пусть она выпустит это дерьмо? Чем бы оно ни было… От переживаний за неё мне физически плохо. Вместе с ударами с губ Марьяны срываются не то всхлипы, не то короткие вскрики. И мне тоже… тоже хочется заорать. От того, что счастье между нами так зыбко, что я боюсь его в любой момент потерять. От того, что ей плохо! Я же вижу — плохо… А я не знаю, как помочь, как забрать ее боль на себя, и просто смотрю, как эта боль ломает мою девочку, дробит ее хребет в кровавое крошево.