Читать книгу "Северные волки - Елена Гуйда"

Инглин улыбнулась своим мыслям и прикрыла глаза. Так и будет.

Полная решимости, она уже сделала шаг в противоположную от обрыва сторону…

И в этот миг ее лицо, с хриплым криком ворона, обожгла боль. Когтистые лапы впились в помолодевший лик дочери ярла и полуночной всадницы.

Ей не ведомо было, что играя со смертью, рискует и сама оказаться в ее лапах. Она старалась отбиться. Отогнать ворона. Но только оступилась и, неловко взмахнув руками, полетела вниз. Эхом по ущелью прокатился крик и треск сломанных костей.

Смерть никогда не уходит одна. Будь ее бабкой Гесса по прозвищу Колдунья, она бы это знала.

Смерть всегда заберет то, что ей полагается.

ГЛАВА 34. Последняя

Розовый рассвет занимался над величественными фьордами. Это зрелище было столь же прекрасно и величественно, сколь вечно. Заливали розовым светом утренние лучи синие воды, делая их особенно прекрасными. Берта сидела на огромном валуне, нагретом солнцем, подобрав ноги и уткнувшись подбородком в колени, вертя в руках мелкий камушек.

Шумел водопад, не позволяя никому расслышать, как тяжело вздыхает молодая вельва.

Казалось бы, после всего она заслужила счастья, вырвала его зубами, подобно волчице, у великанши Хель. Но…

— Прячешься? — словно из под земли, появился Ульв Рыжий Лис. — Все тебя обыскались, а ты снова прячешься. Скажи мне Берта, что еще мучит тебя?

Берта не решалась о том говорить никому. То, что чрево ее пусто — стало ее тайной и ее болью. Именно потому она раз за разом сбегала от Хальвдана, едва он заводил разговор о том, чтобы ввести ее в свой дом женой. Как бы жарко он не любил ее чуть не каждую ночь, Берта снова и снова возвращалась в дом Бьерна. И молча, глотала горечь, накрывшись с головой шкурами. Но Ульву она могла сказать всё. Или почти всё.

— Я отдала жизнь своих сыновей за жизнь Хальвдана, — глухо сказала Берта, наблюдая за лениво выбирающимся из-за края земли солнцем.

Ульв помолчал. Сел рядом с ней и притянул ее к себе, крепко сжав в объятьях.

— Ты жалеешь? — спросил ее, уложив подбородок на ее макушку.

— Нет, — тут же ответила Берта, и правда, ни капли не жалея о том, что сделала. — Но я не посмею лишить его радости качать на коленях сыновей. Не этого он заслуживает. Род славного воина должен продолжаться и множиться. А я… Что я могу? Он возненавидит меня, едва поймет…

— А чего, по-твоему, заслуживает Хальвдан? Слоняться по деревне, как неупокоенный дух, не зная, что с тобой не так. Ты жестока к нему, вельва. Он знает о твоей сделке с норнами?

— Нет. Зачем?

— Если незачем, тогда брось его. Войди в дом мужчины женой и хозяйкой и живи своей жизнью. И дай жить ему. Перебесится и снова найдет себе жену. Будет любить ее. Приходить к ней на ложе, и она станет каждый год рожать ему сына. — Девушка вздрогнула от этих слов, и едва смогла совладать с всколыхнувшейся в душе злостью. — А ты, Берта… Ты тоже найдешь своей счастье. Свыкнешься с человеком, которого никогда не полюбишь. И твоя жизнь не будет казаться тебе такой уж пустой и несносной…

— Кому я нужна? — зло прошипела Берта.

Улье хмыкнул, щурясь и подставляя веснушчатое лицо солнцу.

— Так и быть, Берта Фракийка, я возьму тебя в жены. Но уж прости. Делить ложе с тобой не буду. Люблю, когда женщина не гремит костями, едва на нее взберешься. Берта задрала голову, возмущенно сопя. И тут же улыбнулась, поймав его насмешливый взгляд.

— Знаешь, Рыжий Ульв, я бы пошла за тебя только для того, чтобы посмотреть, как ты отказываешься от своих слов просто перед жрецами.

— Что? Лис никогда не отказывается от своих слое, Берта Фракийка! Что бы ты знала.

— Ах, так…

Эпилог

Соленый морской ветер ластился к обгорелой под жалящими лучами солнца коже. Шипели и плевались брызгами волны за бортом. Гудел сине-красный парус. Берта собственными руками вышила ворона, на трепещущем замени. И теперь он раскинул крылья, ловя дыхание Эгира, что гнал гордый и быстрый дрэкки на юг. К берегам богатой на серебро и золото Фракии.

Скрипели позади две снэкки и три дрэкки, что в этом походе тоже шли под флагом Ворона. Они достались ярлу Хальвдану от Олафа Удачливого. Он так и не набрался смелости спросить о судьбе Гессы Колдуньи и умер в своей постели с мечом в руке, чтобы пробежать по его лезвию в Вальхаллу. И только Берта знала, что ладонь его разжалась не после того, как последний вздох слетел с его губ. А ярл Олаф Удачливый отправился в Хель. Искать свою вельву, что прождала его всю жизнь. И Берта надеялась, что ему это удастся. А честь быть ярлом, как и все добро Олафа Удачливого перешли Хальвдану. Как и его корабли. Быстрый юркие снэкки и сильные дрэкки. Но не им тягаться с гордым Режущим Волны.

Берта коснулась резной головы на носу.

Как же соскучилась она по старому другу. Семь зим. Семь долгих зим она не выходила в море. Семь долгих весен и лет, что провела она на берегу Норэгр, выглядывая парус ярла Хальвдана Любимца Богов.

Семь долгих зим, что он запретил ей ходить в походы. После того одного — к берегам Бригии. Семь зим рассказывали о воительнице, что сражалась не хуже мужчины, и молва о Берте Бесстрашной катилась по берегам Норэгр… Семь долгих зим…

И вот она снова оседлала морского дракона. Чтобы, наконец, снова почувствовать этот ветер и соль на лице.

— Что маленькая вельва, готова к тому, что нас ждет? — заключил ее в объятья Ульв. И Берта откинула голову ему на плечо. Чуть улыбнулась, коснувшись сильной руки.

— Я ждала похода семь зим. Если бы еще одна, сошла бы с ума от скуки.

— И даже если набег будет на Фракию? Помнится мы славно поживились на ее берегах.

— Они подготовились, Ульв. Больше не получиться взять добычу, почти не окрасив сталь кровью. Этот поход будет не легче, чем тот, что мы совершали на Бригию.

— Берта Фракийка стала страшиться битв? — усмехнулся Хальвдан, встав рядом, глядя вперед.

Берта Фракийка… Как мало осталось в ней от фракийки, что закидывала сети в море, чтобы прокормить младших и старуху Гессу. Как мало осталось от испуганной девчушки, тощей, как старая кляча землепашца. Как мало осталось от отчаянья и безысходности в ее сердце… только память. И волосяная нить с серебряным колечком на ней. Чтобы не забыть. Чтобы не казалась та маленькая вельва кем-то другим.

— Берта Фракийка осторожна и умеет думать головой, — передразнила Берта Хальвдана, гладя вперед — туда, где небо касается моря. — К тому же ярл Хальвдан Любимец Богов должен помнить, что ее ждет дочь дома. И если она не доведет до безумия Бьерна, Анствит, Астрид и Маргрэту, и не сожжет пол селения… или не загоняет близнецов Эриксоннов, — улыбнулась Берта, вспоминая, как дочь дерется на палках с как две капли воды похожими на Эрика близнецами, что родила ему Лиз.