Читать книгу "Месть очкарика - Ева Мелоди"

Как назло, никто понятия не имеет какой номер у семейного доктора. Поэтому вызываю простую скорую, но ехать в особняк, находящийся за городом они отказываются. Прямо так и говорят — у вас столько денег, такси вызовите и сами…

— Один из соседей врач, я точно знаю, — вспоминает вдруг Татьяна. Мы к этому времени успеваем найти жаропонижающее, у сестры Самиры оказывается двое деток, и в сумке кухарки по случайности находится лекарство именно для детей. Саша от наших манипуляций начинает плакать, все громче. Его пугает что в комнате все больше народу и у всех паника.

— Так беги давай к нему! — шиплю яростно. Знает где врач и болтается тут без дела под ногами! Кажется, к этому моменту я забыла обо всем на свете — где нахожусь, о своих страхах, о стыде. Даже про Морозова забыла. В голове только отчаянное желание помочь больному ребенку. С которым всего-то пару слов сказала… а он стал как родной…

— Нет, я не могу, стесняюсь, что скажу-то… — начинает бормотать служанка, и я, вне себя от злости хватаю ее за руку и тащу из комнаты.

— Пошли! Я с тобой пойду, покажешь где он живет!

Глава 18

Бежать пришлось минут семь — пока пересекли территорию поместья Морозовых, ругалась про себя на чертово богатство, из-за которого мы только время теряем. Дальше вниз по улице, Таня вела меня коротким путем, а мне все равно казалось, что мы ужасно долго тащимся. Вот, наконец, калитка. Звоним в домофон, и я кричу как ошалевшая мамаша, что мне срочно требуется помощь врача.

— У ребенка высокая температура! Тридцать девять! Пожалуйста, помогите!

Калитка открывается, и я врываюсь в незнакомый дом.

Мужчина, который встречает нас с Татьяной, невероятно красив. Какой-то совершенно особенной нордической красотой. Таня замирает как под гипнозом, и только поэтому отмечаю про себя внешность мужчины. Мне она до лампочки. И это открытие тоже поражает меня, но тоже откладывается на дальнюю полку сознания. Мне сейчас не до того. Я должна вылечить ребенка.

— Хорошо, мамочка, не волнуйтесь, — спокойно, без тени насмешки говорит мужчина. Он встретил нас полуодетый, из дальней двери, явно ведущей в спальню, выглядывает высокая длинноногая брюнетка. И мне становится не по себе. Только сейчас замечаю, что рубашка на мужчине распахнута, демонстрируя идеальные кубики торса. На которые как кролик на удава уставила Таня. Приходится наступить ей на ногу — меня злит ее поведение.

— Я готов, идем? — спрашивает мужчина, — Только учтите, я не детский врач.

— Не скажу, что рада это слышать, но скорая к нам отказалась ехать.

— Все верно, это частный поселок. У всех, кто живет здесь есть семейные врачи. Почему вы не позвонили своему?

— Потому что прислуга не знает его номера, — огрызаюсь, пока идем обратно. — Вы не хотите застегнуть рубашку?

— Я вас отвлекаю? Простите. Я же торопился из-за вас…

— Не отвлекаете нисколько. Переживаю вдруг сами заболеете.

Не знаю откуда во мне возродилась прежняя язвительность, Таня теперь поглядывает на меня с испугом, а мужчина — с интересом. Мне не нравится ни то не другое. Хотя это не важно, главное — мы уже возле дома.

Блондин начинает осматривать ребенка, пока выгоняю всех из комнаты. Сама стою на пороге, нервно кусая губы. Когда врач заканчивает осмотр, на удивление, ребенок ведет себя спокойно, не кричит, не шугается. Неужели ему настолько плохо?

— Почему ваше дитя в таком состоянии? — спрашивает врач и нотки в его голосе мне не нравятся.

— Простите, что? Я не знаю почему он заболел, — вздыхаю. — И я не мать, простите что ввела в заблуждение.

— А где его родители? И кто вы такая? Бесились так, словно мать, и никто больше. И вот заявочки. Странно, вообще, что это происходит с Морозовыми. Никогда прежде не замечал за этой семьей такой халатности.

— Да о чем вы?

— От ребенка, простите, воняет. Вы мыть его не пробовали? Слов нет, что за народ. Где хоть кто-то из его родственников?

— Нету…

— Я не понимаю. Вы хоть соображаете, что в такой ситуации прямая обязанность любого врача — звонить в службу опеки? Или в полицию даже. Потому что это ни в какие рамки!

— Вы поможете ему? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Я выпишу лекарства.

— Когда его можно вымыть?

— Немедленно!

— Но он же болен…

— А если у него начнется раздражение и язвы на коже, вам станет приятнее и спокойнее?

— Конечно нет!

— Я понимаю, что вы не виноваты, раз не являетесь ему родственницей. Даже если вы плохая няня, задача именно родителей — контролировать своего ребенка и персонал, который за ним ухаживает. Я просто удивляюсь Морозовым… Чей это ребенок?

— Яна…

— От него точно не ожидал, — хмурится врач.

— Вы не понимаете! Это очень сложная ситуация, — и я вкратце обрисовываю врачу то, что знаю.

— Похоже я должен извиниться перед вами, — собирает свои инструменты блондин. Смотрит на меня виновато. — Хотите помогу вымыть его? Он тяжелый, а вы такая хрупкая…

— Да… хорошо. Если честно мне неловко купать мальчика. Я никогда…

— Ясно, улыбается врач. Кстати, меня Михаил зовут.

— Маргарита.

— Вы, наверное, недавно тут работаете?

— Я… не работаю здесь. Скорее — в гостях.

— У кого именно?

— У Яна…

— Черт, ясно, — хмурится Михаил. Тогда видимо у меня нет шансов.

— Мотаю головой.

— Ну хорошо, давайте разденем чемпиона…

* * *

Это была самая странная и сюрреалистичная ночь в моей жизни. Все перевернулось с ног на голову и смешалось. Я оказалась на пару часов хозяйкой огромного дома, которая раздает команды, кричит на прислугу, и все выполняют эти приказы безоговорочно, ловя каждое слово. Я вновь вернула, казалось бы, забытые навсегда язвительность, самоуверенность. Свойства характера, которые ненавидела в себе. Но которые мне помогли сегодня вечером.

А теперь вот, перебрасываюсь фразочками с красавцем доктором, граничащими с флиртом. При этом мы раздеваем Сашу, который вновь начинает сопротивляться, но не сильно… Но когда раздеваем ребенка до конца, у меня в буквальном смысле отвисает челюсть.

— Что это б**дь значит? — рявкает Михаил. — Я понимаю, что для Морозова это скорее всего неожиданный подарочек… Но пол то, своего ребенка он не может не знать? Это ж мать вашу…

— Не стоит ругаться при малыше! — шиплю на врача. Хотя сама пребываю в огромном шоке.

Единственное облегчение — когда раздели малышку, ничего похожего на синяки или ссадины, не нашли. Больше всего этого боялась, с момента, когда Михаил начал ругаться что ребенок неухоженный. Что бабка еще и издевалась над ним. К счастью, смогла выдохнуть спокойно.