Читать книгу "Когда придёт весна - Татьяна Серганова"

— И как же нам теперь быть? — страха в голосе не было.

Наверное, всё дело в том, что я ещё не до конца осознала, что происходит и в какой опасности мы все сейчас находимся. Всё происходящее воспринималось как глупый розыгрыш или страшная сказка, вроде тех, что рассказывал старый Даг у нас в деревне.

— Для начала надо перенести Тайфуна в дом, — ответил тот совершенно спокойно.

Я кивнула и вновь взглянула на Дарена. За время нашего разговора с куратором глаза боевика, казалось, стали ещё светлее.

— Держись, Дарен, только держись, — прошептала я едва слышно.

— Я собираюсь погрузить его в стазис. Понимаешь, что это значит? — присаживаясь на корточки рядом с парнем, произнёс мужчина.

— Да, — я сглотнула и продолжила, — вы хотите приостановить и замедлить все процессы жизнедеятельности, практически убив его.

— И отсрочить таким образом проклятье, — добавил тот. — Это единственный для него шанс выжить и дождаться помощи.

— Понимаю. Я могу чем-то помочь?

— Открой дверь и придержи её, — вставая, сказал Обсидиан и, сделав пасс рукой, произнёс заклинание управления воздухом.

Потоки ветра медленно подняли тело Дарена вверх и закружились на одном месте, ожидая дальнейших действий. Ещё одно движение рукой, и парень поплыл в сторону дома вслед за куратором как на невидимом аркане.

— Буду благодарен, если ты займёшься завтраком, — сказал мужчина, когда проходил мимо меня.

— Хорошо.

В подвале дома нашлось молоко, которое ещё не успело закиснуть, парочка яиц, домашний сыр с травами и приправами, баночка с маринованными грибочками и клубни картофеля. Сложив всё в корзинку, которую нашла у входа, я поспешила назад в дом, где куратор уже успел наложить на Дарена стазис и теперь разжигал печь.

— А как же дым? — спросила я, ставя корзину на лавку.

— Они знают, что мы здесь, так что смысла укрываться и прятаться нет никакого, — ответил он, подкидывая ещё дров.

— Сколько выдержит завеса?

— Трудно сказать. Подпитать я её не смогу, сила совсем другая. Есть вероятность, что я могу совсем её уничтожить. А энергии осталось мало. Будем надеяться, что наши придут раньше.

— Ясно.

— Пойду, принесу ещё дров, — произнёс мужчина, поднимаясь и направляясь к выходу. — Заодно осмотрю окрестности.

После его ухода, я некоторое время стояла молча, наблюдая за тем, как ярко вспыхивает огонь, пожирая дрова, затем перевела взгляд на Дарена, который находился на лежанке всё ещё спутанный магической сетью и не подавал признаков жизни.

Стазис нельзя удерживать более двух дней, иначе он может просто умереть.

— Два дня… везде два дня, — пробормотала я, вновь поворачиваясь к печи.

Пора было готовить есть.

Все мужчины любят есть, да и силы надо восстановить, поэтому завтрак был сытный. Я пожарила картошку с яйцом, кое-как открыла ножом грибы и посыпала всё сверху рубленной зеленью и сыром.

Прошло уже полчаса, а куратор всё ещё не вернулся.

Расставив всё на столе, я вышла на улицу.

Тишина. Солнце припекало и слепило глаза.

Кое-как привыкнув к свету, я осмотрела двор и уже собиралась выйти на улицу, как неожиданно услышала шум за домом.

Держа наготове блокирующее заклинание, я медленно кралась навстречу неизвестному и опасному, готовая в любой момент отразить нападение.

Обсидиан.

Мужчина, обнажённый по пояс и мокрый от пота, стоял на коленях, опираясь руками о землю и тяжело дышал. Я уже было шагнула к нему, чтобы спросить, что происходит, как вдруг увидела её.

В прошлый раз куратор был ко мне другой стороной и эту татуировку я не видела. Да и, наверное, не обратила на неё внимание. Подумаешь, татуировка. Но сейчас…

Сейчас на его плече ярко светили голубым цветом все линии изображения. Свет был таким холодным и ярким, что я не могла его спутать ни с каким другим.

Сырая магия и сила.

Боги, но как ему удалось? Одно дело запечатлеть магию в кулон, а совсем другое внедрить её в собственное тело, в кожу, изобразив тем самым защитный знак.

Теперь я узнавала, что было изображено на его плече.

Арейо… древний знак силы, защиты и магии. В древности до того, как появились защитные амулеты и магическая стена, люди использовали его для защиты жилищ от непрошеных гостей и хищников.

Судорога боли прошлась по его телу и знак вспыхнул ещё сильнее.

— Мастер? — робко прошептала я, делая шаг вперёд.

Он вздрогнул и застыл.

— Уходи, — прорычал он едва слышно, но сколько боли было в его голосе.

Но я же самая умная и сильная. Разве я могла послушаться и уйти?

— Вам плохо? — ещё один шаг.

— Лика, уходи! — рыкнул он, царапая ногтями землю.

Какая-то странная у него реакция на сырую силу. Хотя я прежде видела такое, когда братья оборачивались в зверя и не знали, что я за ними слежу. Поймав меня с поличным, отец все уши отодрал и посадил под домашний арест на целых две недели.

— Но вам же плохо, — пробормотала я, но идти в его сторону больше не решалась.

Как будто это помогло.

В одно мгновение он сорвался с места, набросился на меня и уронил на землю, наваливаясь сверху. Широко открыв глаза, я смотрела в глаза мужчины, которые вдруг стали невероятно глубокого синего цвета.

Ну а дальше Обсидиан меня поцеловал…

Глава 14

Шок, боль, неверие и страх… Всё это смешалось в безумном коктейле, который обрушился на меня со всех сторон, вышибая воздух из легких и дезориентируя в пространстве.

Надо было его оттолкнуть, отпихнуть, начать царапаться и брыкаться, вертеться под ним юлой. Сделать хоть что-нибудь, чтобы выбраться из этого болезненного захвата.

Я ведь и собиралась так сделать, первые несколько секунд, когда натиск был особенно сильным, поцелуи болезненными, а прикосновения обжигающими.

Но потом неожиданно всё изменилось. Поцелуи хоть и остались нетерпеливыми, но прежний натиск исчез, Обсидиан перестал терзать мои губы, а начал целовать мягко, но в то же время напористо, нежно и страстно одновременно. Руки гладили и ласкали чувствительную кожу на животе подбираясь всё ближе к ноющей груди.

Между ног стало горячо и влажно, бедра сами собой дернулись ему навстречу, прижимаясь к мужскому бедру, которое было у меня между ногами. Как же мне хотелось потереться об него, сделать хоть что-то, чтобы унять эту сладкую боль.

Губы перестали терзать мои и опустились ниже, лаская и прикусывая кожу на шее, целуя ключицу.