Читать книгу "Потомки джиннов - Элвин Гамильтон"

Наблюдая из-за чугунной решётки гарема, я невольно вспомнила картинку из книги сказок. Султан на берегу пруда и мальчик, который, как я поняла, и есть его сын. Худенький, но крепкий, юный принц явно старался выглядеть старше, скрывая дрожь от напряжения в руках, натягивавших длинный лук.

Пока я смотрела, он промахнулся раз десять. Стрелы шлёпались в воду, не причиняя дичи никакого вреда, а после каждого выстрела приходилось ещё и упражняться в терпении, приманивая птиц хлебными крошками, и ждать, пока они снова усядутся в воду.

Султан ободряюще положил руку ему на плечо, и мальчишка просто расцвёл от счастья. «Может, нарочно, — подумала я, — чтобы подольше побыть с отцом?» Юный Жинь на его месте едва ли выпрямился бы с такой гордостью — мало кто на моей памяти меньше нуждался в одобрении окружающих.

Бассам привычно спустил тетиву, но мой острый глаз сразу уловил, что этот выстрел не похож на предыдущие. Утка с пробитой шеей издала болезненный крик, и вся стая поднялась в воздух, шумно хлопая крыльями. Дежуривший неподалёку слуга кинулся в воду доставать подбитую дичь.

Султан довольно расхохотался, закинув голову, и с гордостью похлопал сына по плечу. Юный принц радостно просиял. В золотых лучах утреннего солнца на миг показалось, что передо мной обычная счастливая семья: отец и сын.

Отвернувшись от пруда, султан заметил меня у ворот. Ещё раз одобрительно сжал плечо сына и что-то ему шепнул. Довольный Бассам убежал, закинув добычу за спину, а его отец поманил меня к себе.

— В наши дни мало кто пользуется луком и стрелами, — заметила я, приблизившись, — ружья надёжнее.

— Зато на охоте лук гораздо тише, и не так распугивает дичь. Кроме того, это традиция: мой отец учил сыновей, а сам учился у своего отца.

«А один из сыновей убил своего отца, — подумала я, — и его собственные сыновья жаждут продолжить и эту традицию».

— Что ты хотела, крошка демджи?

Я нервно облизала губы. «Только бы не догадался! Всё равно, Шазад сама говорила в тот день, когда привезли Саиду, что нам нужны свои глаза во дворце. Во всём дворце».

— Разрешите мне выходить из гарема!

Дворец я покинуть всё равно не смогла бы, зато узнавала бы новости и передавала с Сэмом. Шазад стала ему платить, и все три дня, после того как Изз сбросил листовки, мы встречались на закате у Стены слёз. Ловкий воришка мог понадобиться позже для дел поважнее, но пока работал посыльным, проникая в гарем, чтобы встретиться со мной и проверить, не попалась ли я и не выдала ли остальных, — поводок у меня крепкий, а демджи не может лгать. Задание для Сэма скучное, зато легче некуда — он шутил, что получает деньги за то, что каждый вечер любуется на красивую девушку. Если мне удастся выходить во дворец, работа станет поинтереснее.

Султан задумчиво потеребил тетиву лука.

— Ты хочешь покидать гарем, чтобы…

— Потому что не могу больше терпеть! — Правда, но не вся, такой маловато. — Ваш сын…

— Который? — прищурился он, небрежно опершись на лук.

По коже у меня пробежали колкие мурашки. «Снова какая-то игра, будто у нас есть общий секрет. Нет, не может быть! Если он знает о моей связи с мятежниками Ахмеда, достаточно было бы приказать напрямую, и я бы выдала Шазад и всех остальных».

— Кадир, — призналась я, подавив болезненные опасения. — Он смотрит на меня, как на цветок, который хочет сорвать.

Тетива лука вновь задребезжала, словно струна.

— Ты моя пленница, Амани, и знаешь это. Что велю, то и сделаешь. Захочу, отрастишь корни и будешь ждать на клумбе, пока тебя… сорвут. — Он многозначительно щёлкнул тетивой, и я вздрогнула, вновь ощутив мурашки. — Однако твоя смелость поражает. Нашла меня, пришла… Скажи, крошка демджи, ты умеешь стрелять?

— Да… умею.

Как ни хотелось скрыть свои навыки с револьвером, сказать «нет» я не могла. «Пусть лучше недооценивают», — считала Шазад и была права, но любую полуправду султан почувствовал бы сразу.

Он протянул мне лук, но я не спешила брать.

— Ты пришла с просьбой, но каждый должен заработать то, чего хочет.

— Я умею зарабатывать, не во дворце росла.

— Вот и отлично, — усмехнулся он так похоже на Жиня, — значит, понимаешь. Возьми лук. — Выбора не было, хотя его слова и не звучали как приказ. — Сумеешь подбить утку, разрешу гулять по дворцу, как и всем, а если нет… ну, тогда надеюсь, что постель у тебя удобная, потому что ложиться в неё тебе придётся часто.

Я провела пальцем по жёсткой тетиве. Лук старинный, тоже из сказок. Из таких в Мирадже стреляли ещё до ружей и револьверов. В памяти всплыла легенда о лучнике, который выбил глаз рухху.

Повернувшись к воде, я наложила стрелу и стала натягивать лук.

— Не так!

Он взял меня за плечи, и я невольно напряглась, но в прикосновении не было ничего лишнего. Так же точно он поправлял позу юного принца, а отцы в Пыль-Тропе учили своих сыновей прицеливаться из ружья. Меня не учил никто, я тренировалась сама, пока мой отец валялся пьяный. То есть не отец, конечно… хотя ему было так же всё равно, жива я или нет, как и настоящему.

— Встань шире! — велел султан, легонько стукнув меня носком ноги по щиколоткам. — Лук держи прямее… вот так.

Ощущая его придирчивый взгляд, я вновь натянула тетиву и прицелилась в ближайшую утку. Как из револьвера — стрела смотрела точно на неё. В последние несколько месяцев мне частенько приходилось охотиться на птиц, что неудивительно, когда живёшь в горах.

Спущенная тетива больно хлестнула по руке, державшей лук, а стрела, не долетев, шлёпнулась в воду. Стая в панике взмыла в воздух, оглашая окрестности кряканьем и хлопаньем крыльев. Я выругалась, опустила лук и поморщилась, ощупывая пострадавшее запястье.

— Ну-ка, покажи… — Султан взял меня за руку, и я не посмела ослушаться. Кожа уже вздулась и покраснела. — Руку при стрельбе нужно защищать, — наставительно произнёс он. — Вот…

Он снял с шеи куфию цвета шафрана, который я хорошо знала по блюдам, подававшимся в гареме, и аккуратно обмотал мне запястье. Я с горечью вспомнила свою алую куфию, подарок Жиня.

— Попробуй ещё, когда утки вернутся, — добродушно кивнул он, — и в следующий раз оттягивай тетиву дальше — до самой щеки. — Он словно забыл, что с ним я, а не сын.

Мы молча ждали, пока птицы вернутся на гладь пруда. Хотелось поругать их за глупость, но тут же вспомнилось, кто сейчас стоит рядом с султаном по своей собственной воле.

Во второй раз я снова промахнулась, как и в третий. От стыда кровь бросилась в лицо. «Надо победить — только так можно выбраться из постылого гарема! Я снова, как и в Пыль-Тропе, должна спасти свою семью от отца».

— Ваше пресветлое величество! — Мы обернулись на голос слуги, поклонившегося в ноги. — Вас ожидает для переговоров галанский посланник!