Читать книгу "Я наблюдаю за тобой - Лайза Джуэлл"

Пол как будто ушел у Дженны из-под ног. Она закрыла глаза, а когда открыла, перед ней по-прежнему стояла Бесс – предположительно беременная.

– В каком смысле? – по-идиотски переспросила Дженна.

Бесс была девственницей. Они обе были девственницами. Девочки совершенно не интересовались сексом; обеих воротило от мысли, что внутрь может проникнуть мальчик (гадость какая). Обе рассчитывали потерять девственность не раньше восемнадцати. Так они твердили друг другу. Дженне показалось, будто от нее что-то ускользает, словно все это время она делала что-то неправильно. Она почувствовала себя идиоткой.

– Не знаю, в каком смысле, – ответила Бесс. – Только у меня уже две недели задержка. Я вся раздулась. И сиськи болят… – она легонько потрогала грудь.

– Но… я понять не могу. У тебя же нет парня.

– Парня?

Дженна в отчаянии взглянула на подругу.

– Бесс, скажи мне, с кем ты занималась сексом?

– Ни с кем. Не было никакого секса. Это непорочное зачатие, ясно?

– Хватит прикалываться! Рассказывай!

– Не могу, ясно? Не могу, и все. Может, я вообще не беременна. Это просто ПМС, и месячные начнутся завтра. Наверное.

– Подожди меня после школы, – предложила Дженна. – Сходим в аптеку, купим тебе тест.

Бесс кивнула, но тут же помотала головой.

– Нет, я занята.

– Чем?

– Ничем.

Дженна вздохнула.

– Ладно, я куплю тебе тест и принесу завтра. На перемене посмотрим. Идет?

– Хорошо, – ответила Бесс. – Идет. – После недолгого молчания она произнесла: – Прости за то, что я сказала про твою маму. Ты совсем не такая.

Дженна улыбнулась и обняла подругу. Та поморщилась и отстранилась.

– Ты чего?

– Ничего, все в порядке.

– Тебе больно?

– Нет, я же сказала, все в порядке.

– Пойдем на урок?

– Пойдем.

Они вышли из туалета, держась за руки.

– 45 –

21 марта

Прошлая суббота стала одной из худших в «Чики-дрики». На нее забронировали тринадцать дней рождения, а в десять утра пошел дождь; разумеется, к обеду в клубе было не протолкнуться, и все в плохом настроении. Пришлось разнимать две драки: одна между компанией десятилетних мальчишек, вторая – между двумя сорокалетними папашами (из-за них даже вызвали полицию). Ко всему прочему засорился мужской туалет; об этом узнали только через час, когда весь пол был залит водой вперемешку с туалетной бумагой и дерьмом. Потом молоденькая девушка в свой первый рабочий день ухитрилась опрокинуть стол в праздничном зале, уничтожив тридцать стаканов смородинового лимонада и праздничный торт стоимостью в сто фунтов. Не день, а вечный бой; только потушишь пожар в одном углу, уже полыхает в другом. Тем не менее, несмотря ни на что, подробности встречи с Томом раз за разом прокручивались в мыслях Джоуи, заставляя ее краснеть от стыда, ужаса и всепоглощающей страсти.

Наконец рабочий день завершился, и Джоуи, грязная и потрепанная, вывалилась из «Чики-дрики» в сырые сумерки, в глубине души надеясь, что у выхода ее ждет Том с тем самым выражением отчаянного желания в глазах. Разумеется, он не ждал ни на улице, ни на остановке. Джоуи прошла той же дорогой, что и в пятницу вечером, однако Тома не было. Она помедлила у своей двери, чересчур долго разыскивая ключи и делая вид, что читает эсэмэску, но он так и не объявился. Прошел вечер субботы, миновали воскресенье и понедельник – ни намека на его присутствие.

Во вторник утром Альфи поинтересовался: «У тебя все хорошо, детка?» – и сделал ей массаж ступней. Джоуи хотелось плакать, потому что ей было совсем не хорошо, а если вдуматься, никогда не было хорошо. Никогда. Тем не менее она ответила: «Все отлично, просто устала». «Знаешь, мы ведь можем поговорить, если тебя что-то тревожит», – сказал Альфи. Джоуи кивнула, проглотила слезы и ласково взъерошила ему волосы. По улицам ходят сотни симпатичных девушек, и любая из них стала бы для Альфи лучшей женой, чем она, Джоуи.

В тот же день Альфи позвонила какая-то женщина из поселка: Никола рекомендовала его как очень хорошего маляра, и не будет ли он так любезен зайти и составить смету. «Можно взять твой телефон? – попросил Альфи. – Хочу заглянуть к Николе и сделать несколько фотографий. Покажу свою работу. А то на моем камера дерьмовая».

«Бери, конечно», – рассеянно отозвалась Джоуи. А потом ее посетила удачная мысль.

– Давай я сфотографирую, у меня лучше получается. Не волнуйся, забегу к Николе после работы.

Ей открыл мальчик. Он коротко постригся и теперь выглядел настоящим зверенышем. В воздухе повисла напряженная пауза. Паренек покраснел и едва не споткнулся о собственные ноги, пропуская Джоуи в дом.

– Дверь! – отрывисто крикнул он куда-то в коридор. – Дверь!

Появилась Никола. Когда Джоуи видела ее в последний раз, жена Тома щеголяла в блестящем спортивном костюме и бейсболке, розовощекая, улыбающаяся и подвижная, будто вот-вот сорвется с места и убежит. Теперь хозяйка дома вышла в джинсах, джемпере и растянутых носках, волосы собраны в пучок, кожа тусклая, лицо опухшее. Завидев Джоуи, она встревожилась, как и ее сын.

– Привет, я Джоуи, жена Альфи. Живу через дом, с Джеком и Ребеккой.

Никола вымученно улыбнулась.

– Ах да, Альфи много о вас рассказывал. Чем могу помочь?

Джоуи вынула из кармана телефон.

– Альфи завтра пойдет к клиентке составлять смету. Он хотел бы показать фотографии своей работы. У него не очень получается фотографировать, поэтому мы договорились, что я сделаю снимки. – Она переложила телефон из одной руки в другую, по-прежнему натянуто улыбаясь. – Можно?

Никола закрыла глаза, медленно открыла их, тряхнула головой и улыбнулась.

– Ну конечно, не вопрос. Извините за беспорядок, минималистами нас не назовешь. Проходите-проходите.

Фредди отодвинулся и дал Джоуи пройти. Ей показалось, будто он к ней принюхивается.

– Откуда мне начать?

– Ну… – Никола нервно одернула джемпер. – Альфи красил здесь, – она обвела жестом холл, – и кухню, и гостиную, и лестницу тоже. До верхней площадки.

У Джоуи захватило дух от собственной дерзости. Она пересекла границу и проникла в жилище Тома. Прошла сквозь священный портал в мир, о котором могла лишь мечтать: здесь вещи Тома, его сын, его жена, его дух, его выпавшие волосы и высохший пот. Где-то здесь брюки, которых она касалась, – лежат в корзине для белья или, аккуратно сложенные, висят в шкафу, заполненном одеждой Тома, его свитерами и большими, внушающими уважение ботинками. Шнурок с рабочим бейджем отдыхает на столе, своенравные галстуки заперты в комоде. Здесь Том спит, ест, пьет, здесь проходят его дни.