Читать книгу "Порочные - Мира Вольная"

— Ты, знаешь ли, — продолжил Арт, — ранила меня в самое сердце, принцесса.

Я снова свела брови к переносице.

— Что не так? — растерялся Колдер.

— Почему ты зовешь меня принцессой, Арт?

— А как еще мне тебя называть? У тебя волосы золотистые, как у настоящей Рапунцель, ты маленькая и красивая. Упрямая и слишком гордая, пожалуй, но, наверное, все принцессы такие, — он не смеялся, не было в его словах снисхождения, заискивания или жалости, улыбка была все такой же открытой и теплой. — Ну и потом, только принцесса могла заявить, что ей принадлежит целый остров.

Я расхохоталась и покраснела, следом пару раз хохотнул и оборотень.

Все. Артур Колдер тогда купил меня с потрохами. Ну ладно, почти купил.

— Прости, — отсмеявшись сказала, — я просто не ожидала, здесь кого-то встретить. Раньше, по крайней мере, не встречала.

Колдер как-то странно фыркнул, но развивать эту тему не стал.

— Все нормально. Так что у тебя случилось, Эм? И почему Марк «придурок-дружок»?

— Они снова подрались в городе, — ответила, обходя волка и садясь на песок, подставляя лицо солнцу. Я плохо загорала, но погреться на солнышке любила. — И снова попросили их прикрыть. Почему ты, кстати, не с ними?

— Потому что затея дурацкая.

— Но ты ведь его друг? — никак не могла понять я. — В стае, в его компании?

— Ну и что? — Колдер опустился рядом. — Послушай, принцесса, то, что я его друг, совершенно не значит, что я во всем с ним соглашаюсь. Что он наговорил тебе?

— Не он, — я подняла с песка камень, швырнула в воду. — Колин. Сказал, что я ничего не могу. Только осуждаю всех.

Колдер что-то проворчал себе под нос, достаточно тихо, чтобы я ничего не смогла разобрать, приобнял за плечи.

— Давай-ка сначала, — улыбнулся он, чуть сжав руку.

— Я шла на озеро, когда меня позвала Крис, — начала я. Не знаю, зачем начала, просто обида была все еще такой сильной, что ей хотелось с кем-то поделиться. Неважно с кем. И даже мысль, что Арт — лучший друг Джефферсона, не остановила. Почему-то казалось, что он ничего никому не скажет, не будет смеяться. — Они сидели в том доме, в форте, ждали меня, как будто не сомневались, что я приду. Потрепало их знатно. У Марка была разбита бровь и губы, следы от когтей на спине. У Колина фингал под глазом, нос и раны на руках. Я правда думала, что у меня хватит сил на обоих, но…

— Но не хватило?

— Ага, — вздохнула. — И Колин сказал то, что сказал, — развела руками. Я больше вообще им помогать не буду! Достало. Надоело их прикрывать. А что, если их однажды отделают так, что… — я замолчала, не договорив, закусив губу. — Я не буду рассказывать альфе, но… и помогать больше не буду. Пусть теперь сами выкручиваются.

— А Маркус?

— А что Маркус? — повернула голову к Арту.

— Он что-то сказал?

— Нет, — пожала плечами. — Хохотнул пару раз.

Арт снова что-то пробормотал себе под нос. И снова так тихо, что я ничего не разобрала. Да и… неважно это было. Он меня выслушал.

— Знаешь, Эм, — вдруг обратился Колдер ко мне, все еще обнимая за плечи. — Ты все правильно сделала и делаешь, и решила все правильно. А Колин и Марк… и правда, придурки. И все у тебя получается. Ты — большая молодец.

Я снова покраснела, буркнула: «спасибо» и отвернулась к воде. Похвала от кого-то из стайных тоже была непривычна. Чаще меня не замечали.

— Ты надолго в этот раз? У тебя каникулы? — перевел Колдер тему.

— Ага. До конца лета. Но я уеду раньше, чтобы успеть подготовиться. Где-то за две недели до Дня труда.

Артур задумался на мгновение, а потом встал, протягивая мне руку.

— Тогда пошли, у нас много дел, — улыбнулся парень, терпеливо ожидая, когда и я встану. А я сидела на месте, не понимая, но чувствуя, что сейчас происходит что-то очень важное.

— Куда? Каких дел, Арт?

— Увидишь, — подмигнул мне оборотень, и я приняла его ладонь, поднимаясь.

Так началась наша дружба.

Я не знаю, что заставило семнадцатилетнего подростка обратить внимание на двенадцатилетнюю крыску и зануду, но что бы это ни было, я рада.

Тем летом Артур Колдер научил меня жарить маршмеллоу и разводить костры, начал учить играть на гитаре. Он покупал мне любимое фисташковое мороженое и помогал заучивать занудные химические формулы.

Благодаря этому, кстати, по химии был лучшим в классе.

Он рассказал мне, что на этом острове по ночам тусуется почти весь молодняк из стаи, что в сарае на другом конце — склад газировки, шоколадок, пива, джина и чипсов.

Он показал мне, как нырять рыбкой, а не позорным солдатиком, покупал диски с тяжелым роком в тайне от родителей, водил в кино на любимые ужастики. В первый раз к парикмахеру я ходила вместе с ним. Все еще икаю, когда вспоминаю ту стрижку и волосы цвета взбесившегося апельсина. Вспоминаю и ржу. Колдер тоже ржет.

Артур Колдер отговорил меня от дырки в пупке и штанги в языке. Артур Колдер тянул меня за уши по геометрии и писал за меня сочинения вплоть до выпускного. Артур-шут-Колдер вытирал мне слезы после очередного дерьмового дня в стае и бил морду за меня городским. Артур-душа-любой-компании-Колдер всегда находил для меня нужные слова.

И, твою-то мать, я продам собственную душу дьяволу, если понадобится, надаю по морде любой Ленни, но вытащу его, зубами вырву.

Страх вдруг пробежал вдоль позвоночника, заставив дернуться и замереть на месте. я стояла минут пять, в темном промозглом лесу, вцепившись закоченевшими пальцами в ствол ближайшего дерева и пыталась справиться с этим мерзким, трусливым чувством. Испугалась больше самого страха, чем мыслей, которые его вызвали.

А через пять минут все-таки заставила себя отодрать руки от дерева и зашагала быстрее.

Сарай оказался на месте, никуда не делся, не развалился, даже не покосился. Я потянула на себя старую, темную полугнилую, ужасно скрипучую дверь, ощущая под пальцами ржавчину и остатки краски, и улыбнулась, когда разглядела внутри коробки, бутылки и цветные полотенца.

Нет, все-таки подростки всегда остаются подростками, сколько бы времени ни прошло.

Интересно, эти тоже думают, что они тут первые и единственные?

Я сняла с крючка полотенце, отряхнула его и завернулась, подхватила плед, несколько банок газировки, пакет тех самых маршмеллоу, шоколад, спички и парочку старых, пожелтевших газет.

Отличный улов.

И вернулась назад, на берег.

А через двадцать минут уже жарила над костром зефир, прихлебывая фанту из банки, и старалась теперь при свете огня понять, насколько все плохо с моими ранами, осматривала руки и ноги, зудящие бок и бедро.