Читать книгу "Краденое счастье - Ульяна Соболева"

Слезу смахнул и потрепал по морде Грозу, та жалобно заскулила и ткнулась деду в колени.

— Виноват я. И правда недоглядел. Но, а как доглядеть то? Если взрослая девка уже была и плавала хорошо…а оно вона как. Господь к себе прибрал. Все мы под ним ходим.

И фото внучки показал. Чем-то может и похожи. Волосы темные, глаза голубые. И я старше намного. Но…может быть и правда похожа. Со стороны виднее. Старик пока рассказывал становился все мрачнее и мрачнее, брови на переносице сошлись, взгляд в пол и слезы на старческих седых ресницах блестят.

— Никого у меня кроме нее не было. Всегда вместе. Ласковая, умная, нежная. И в доме приберет, и вещи перестирает, зашьет и по двору, и по хозяйству. Училась хорошо. Завидовали мне. Говорили: «Вон Мазай Танюшку как воспитал и не скажешь, что сирота. Такая девка выросла. Загляденье». Я мечтал, как замуж выдам, как правнуков понянчу. Как дом ей останется. Ремонтировал его, пристройку делал…а как она утонула все бросил. Потом Грозу нашел. Питомник у нас здесь был. Разводили красавцев-немцев и продавали. Потом что-то не срослось у них. То ли щенков продать не смогли, то ли не знаю, что произошло. То ли конкуренты или разборки какие-то. Я только слышал, как перестреляли взрослых собак, потравили мелкотню и удрали на джипах своих.

Сука беременная, раненая сбежала. Щенков родила в кустах у озера. Сама умерла и щенки тоже. Я как увидел ее, хотел прикопать, чтоб не валялась, а потом писк услышал и нашел мою девочку. Да, Грозка, это ты пищала там?

Собака залезла к деду лапами на колени и головой ткнулась под мышку.

— Спряталась. Стесняется. Знает, что про нее говорят и морду прячет.

Я осталась у него. И впервые почувствовала себя в безопасности. Свободной. Как будто сбежала от всех проблем, от боли и унижений. От всего что не являлось мною. И вдали от мира и цивилизации почувствовала себя намного лучше. Устроилась нянечкой в детский сад. Люди в деревне совсем другие. Добрые, открытые. Как будто на иную планету попала.

Дед ни о чем не спрашивал. Я сама ему все рассказала…Позже, когда узнала. Узнала, что жду ребенка. Даже не я узнала, а дед догадался. Когда на работе в обморок упала и он за мной приехал. Обычно сама домой добиралась. Приеду, а меня уже Гроза встречает, виляя хвостом и зажимая уши к голове, тыкаясь в колени.

— Даа, хитрюжка. Принесла тебе печеньки, только деду не говори, а то он нас обеих наругает.

— Что, шельма, рыжая, выпросила у Татьяны печенье? Да? Кого ругать?

Гроза хвост прижмет и к деду в ноги кидается, подлизывается.

***

— Что такое, внучка? Заболела?

— Та нет. Просто плохо стало. Скоро пройдет.

Плохо мне постоянно было. То голова кружилась, то тошнило беспощадно до рвоты, особенно по утрам.

— Ты бы, внучка, в центр съездила и врачу показалась. Бледная вся, исхудала.

— Это от стресса. Наверное.

— Давай, бросай возню по дому и поехали в районный центр. Отвезу тебя.

— Да желудок это шалит. У меня уже бывало такое.

— Ну вот пусть врач и скажет, что бывало. А я не доктор. Лечить не умею и диагнозов не ставлю.

В кабинет к гинекологу зашла после того, как педиатр туда отправила, узнав о задержке. Простая формальность. Просто убедиться, что все хорошо. А вот гинеколог, осмотрев меня на кресле и приподняв тонко выщипанные брови и поправив выжженные пергидролью волосы уселась что-то писать в карточке.

— Так…пока что ничего не назначаю кроме анализов. Сдашь в понедельник и в пятницу ко мне. Сейчас давление измеряем и взвесимся. Жалобы есть?

— Ну…да. Я говорила с желудком. Тошнит. Рвет иногда. Голова кружится.

— Ну это нормальные жалобы в первые месяцы. Скоро пройдет. Обычно к концу первого триместра легчает. А выделения какие-то есть, боли внизу живота.

— Нет. Нету…Какого триместра?

— Первого. У тебя предположительно одиннадцатая неделя беременности. УЗИ у нас нет. Так что я на глаз и по месячным. Анализ сдашь и точнее посмотрим. Но я редко, когда ошибаюсь.

Врач пожилая, стервозная, старой закалки. Из-подл очков строго смотрит и сразу скукожиться, и спрятаться хочется.

— Что?

Я вскочила со стула и тут же схватилась за голову. Она беспощадно закружилась.

- Вот чего так прыгать? Еще в обморок мне свалишься здесь, а я отвечай. Сядь. Прыгает она. Давление как у трупа, а она прыгает. Витамины пить надо, Анализы сдашь и посмотрим, что там еще прописать. А пока покой, хорошее питание и сон.

Вышла я от нее, пошатываясь и к стене прислонилась, закрывая глаза. Ну почему? Почемуууууу? Почему именно сейчас и от него? Господи и что мне теперь делать? Но внутри вспыхнуло что-то горячее, что-то дико-радостное и неописуемое, заставившее в коридоре руки к животу прижать и веки прикрыть. Там. Во мне. Ребенок. Мой. Сладко что-то вспорхнуло под кожей и защемило сердце. Не отдам! Самой первой мыслью и ударной волной разошлась по телу. Никому не отдам. И договор мысленно в клочья разорвала.

В машину села как заторможенная, глядя в одну точку.

— Ну что? Когда мужу своему скажешь? Отец у ребенка есть?

Дед Мазай спросил и окно приоткрыл, впуская свежий воздух.

— Нет…

— Мужа нет или отца?

— Муж есть… а отца нет. Точнее есть…но можно сказать, что нет.

— Это как так?

— Не спрашивайте… я плохой человек. Ужасный. Я глупостей наделала. Таких глупостей…божеее…как же я теперь?

— А хороших людей не бывает, внучка. Как и плохих. В каждом из нас живет и Бог и Дьявол. Да и кто я, чтоб судить? Сам не без греха. Но ты если не хочешь, можешь не говорить.

И я рассказала ему все. Вот как есть…от начала и до конца. Не поднимая глаз, перебирая складку на юбке его родной внучки, трогая оборку и чувствуя, как опять глаза печет, как жжет веки. От самой себя противно, мерзко, отвратительно. Как будто про кого-то другого рассказываю и ненавижу этого человека всей душой.

— И я не знаю, что мне теперь делать? Как быть? Я и домой вернуться не могу.

— Не надо возвращаться. У меня оставайся. Сколько хочешь. Работа есть, крыша над головой тоже.

— А… а с ребенком что делать? — подняла на него глаза, чувствуя, как кровь прилила к щекам от стыда и как сердце тревожно бьется от одной мысли, что его забрать могут.

— А что ты с ним хочешь сделать? Отдать той женщине?

В голосе нет осуждения, только вопрос и участие, а серые глаза с сочувствием смотрят. И я вдруг отчетливо увидела себя с младенцем на руках, как прижимаю к себе маленький комочек, как прижимаюсь губами к головке и ответ сам собой вырвался.

— Нет! Не отдам! Это мой ребенок!

— Вот и правильно. А здесь тебя не найдет никто. Родишь, а потом решим, как поступить. Бог всегда путь подскажет…Вот я недавно думал, что нет от меня пользы никакой, просто так небо копчу, внучку не уберёг, дочка чужая, жена ушла. Наверное, нет во мне смысла. Только моей Грозе и нужен….Спросил у Бога зачем такой, как я живет? Что хорошего может сделать?… Ко мне ответ пришел и дня не прошло…Ты появилась. Вот зачем я продолжал жить.