Читать книгу "Король шрамов - Ли Бардуго"

– Безопасных мест больше нет, – констатировал Николай. Вчера он убедился в этом на собственной шкуре. – Женя приготовит более крепкий отвар, Давид изготовит более крепкие цепи. Я отправляюсь в паломничество.

– В сказочный терновый лес? – фыркнула Зоя. – Даже если когда-то он и существовал, все рухнуло в разлом. Там ничего не осталось.

Толя выдал длинную фразу, в которой Николай сумел разобрать лишь несколько слов. Затем шуханец перевел:

– «Утраченная вера есть корни дерев, погруженных в забвение и ждущих своего часа, чтобы зацвести вновь».

– Мы вроде договаривались на совещаниях не читать стихов, – прищурилась Зоя.

– Это из равкианской литургии, – возразил Толя. – «Книга Алеши». Ты знала бы о ней, если бы посещала церковь.

– Надо же, и как я до сих пор жила без этих познаний?

– Толя, – вмешался Николай. – Я попрошу тебя найти все тексты, где описывается или хотя бы упоминается обисбайя. Не хочу полагаться в этом вопросе только на Юрия.

– Но я не книжник, – запротестовал Толя.

– А мог бы им стать – в другой жизни, – заметил Николай.

– Что значит «только на Юрия»? – вопросила Зоя. – Ты же не собираешься путешествовать в компании монаха?

Женя поерзала на сиденье.

– Со стороны это будет выглядеть поддержкой культа Темного. Мне не нравится этот намек.

– Юрия мы замаскируем – это раз, и я не собираюсь ехать в Каньон напрямик – это два, – сказал Николай. – Возможно, что-то удастся выяснить и в местах других «чудес». Кроме того, это позволит мне пообщаться с подданными перед тем, как я выберу невесту. К нашим границам с двух сторон подступают мощные армии; новые «Ланцовы», претендующие на трон, появляются, как грибы после дождя. Казна пуста, союзников мало. Не могу же я лишиться еще и поддержки простого народа. Скоро она нам очень понадобится.

– А вдруг все это не даст результата? – спросила Женя. – Что, если Дарклинг тебя проклял и ответов на вопросы не найти?

Зоя положила ладони на стол.

– Что, если Юрий узнает о монстре?

– Тогда останется лишь молиться, что я сумею заставить его молчать столько, сколько нужно для спасения будущего Равки. Даже в отсутствие наследника можно сохранить престол и сделать страну неуязвимой.

– Это каким же образом? – удивилась Зоя.

– Зоя, может, все-таки попробуешь мне довериться? Увлекательное занятие, честное слово!

Николая осенило еще на прошлой неделе, когда по возвращении из поместья Крыгина их первыми встретили Исаак и Трухин.

Зоя поджала губы.

– Лично я против. Слишком рискованное мероприятие.

Николай это прекрасно понимал. Время на исходе, паломничество в Каньон смахивает на жест отчаяния. Король не мог избавиться от терзавшего его страха, от сомнений, которые этот страх заронил в сердце. А вдруг его разум ослабнет, а вместе с ним – и воля? Что, если он снова нападет на кого-то из друзей и остановить его будет некому? Какой вред он способен причинить любимым и близким людям? Всему миру?

Николай принимал свои страхи, но поддаваться им был не намерен. Он не преподнесет монстру победу на блюдечке.

Король Равки повернулся к тем, кто собрался вокруг него: к своим советникам, бойцам, своей семье. Сейчас необходимо, чтобы они поверили. Если не в сказки Юрия, то в Николая Ланцова, того, каким он был до мести Дарклинга, до войны. Николай одернул бархатный мундир и задорно подмигнул.

– Когда все идет по плану, это неинтересно.

Он почувствовал, как демон съежился, уполз глубже. Действие. Решительность. В такие моменты Николай почти ощущал себя прежним. Если это существо претендует на его душу, Николай не отдаст ее без боя, и бой уже начался, здесь и сейчас, с его отказа уступить хоть единую клеточку своей души ужасу, что пытается утянуть его во мрак. Он будет двигаться вперед и надеяться, что удача, словно корни тернового леса, ждет своего часа, чтобы проснуться.

10

Нина

Когда она поднялась на ноги, уже стемнело.

Небо было скорее серо-синим, нежели багряным, и напоминало глубокий кровоподтек. В воздухе, холодившем щеки, ощущалась сырость. Мягкими хлопьями повалил снег.

Впрочем, мягкими они перестали быть очень скоро. Нина впервые видела, чтобы буря налетела так стремительно. Дул сильный ветер, метель занавесила мир белой пеленой. Грозовая буря. Даже у равкианцев было имя этому ветру. Бандит. Так его называли не за то, что он нес с собой холод, а за то, что ослеплял, как ослепляет подлый удар в уличной драке. Нина разрывалась от отчаяния: с одной стороны, ей нужно было ориентироваться на шум воды, чтобы выйти обратно к лагерю, с другой – она боялась оказаться в опасной близости к берегу и упасть в воду.

Девушка медленно пробиралась через белую пустыню. Один раз ей послышался голос Адрика, зовущего ее, впереди смутно промелькнул большой желтый флаг, который они водрузили над палаткой, однако в следующий миг все исчезло.

Дура, дура, дура. Она не приспособлена к этим местам. В такую погоду она не доживет и до утра, если не найдет укрытия. Выбора нет – надо двигаться дальше.

Затем каким-то чудом ветер утих, снежная завеса упала, и Нина разглядела вдалеке темные очертания. Лагерь!

– Адрик! – крикнула она и пошла вперед, но, приблизившись, не увидела ни флага, ни палатки, только раскачивающиеся на ветру деревья, а в снегу под ними – небольшое углубление. Она ходила кругами и вернулась к могиле Матиаса. Вздохнула:

– Молодчина, Зеник.

Ей всего восемнадцать, так откуда же эта жуткая усталость? Почему все то, что позади, выглядит ярким, а то, что впереди – блеклым и унылым? Может быть, здесь она оказалась вовсе не для того, чтобы похоронить Матиаса и отыскать для себя новую цель. Может быть, она пришла в этот суровый, покрытый льдом край, чтобы найти свою смерть?

Святые не встретят ее, когда она причалит к благодатному берегу. Гриши не верят в жизнь после смерти. Умирая, они возвращаются туда, откуда пришли, вновь становясь материей для сотворения мира. Сейчас эта мысль Нину не утешала.

Она снова повернула к лагерю. Ей не оставалось ничего иного, как начать сначала. Однако не успела Нина сделать и шага, как из снежной пелены выступили они – пять крупных силуэтов. Волки.

– Ну, конечно, – пробормотала она. – Матиас, твоя страна может поцеловать мою пухлую гришийскую задницу.

Волки подбирались к ней ближе, теснее сжимая кольцо, отрезая пути к отступлению. Послышалось глухое рычание. Для дрюскелей волки – священные животные. Может, они почуяли Матиаса, а может, Нину – гриша, врага. Или просто сочное, мягкое мясо.

– Уходите, – сказала она на фьерданском. – Я не хочу причинять вам вред. – Я не хочу умирать.