Читать книгу "Паруса и пушки - Александр Бушков"

Вот только черный юмор в том, что возглавлял его… сэр Джон Киллигрью. Что называется, поручили козлу стеречь капусту. Естественно, любящий сын не собирался причинять неприятности родной матушке, да еще по такому пустяковому поводу, как захват корабля. Документы моментально были положены под сукно.

Однако в Лондоне существовало испанское «купеческое лобби», тоже обладавшее немалыми связями в верхних эшелонах власти, – зная нравы того времени, нет сомнений, приобретенные с помощью полновесного испанского золота. Испанцы дошли до лорда-канцлера графа Бедфорда – и, надо полагать, опять «занесли» немало. Бедфорд назначил новое расследование – в обход Комиссариата по пиратству. Вновь раздобытые доказательства оказались столь убедительными, что леди Киллигрью, Кенделла и Хоукинса арестовали, судили и приговорили к смертной казни.

Однако и клан врубил все свои связи… Вся троица поднялась на эшафот. Кенделла и Хоукинса казнили (тем самым избавившись от опасных свидетелей), а леди зачитали королевское помилование – и очень быстро выпустили на свободу. Документов о ее дальнейшей судьбе не сохранилось. Нет сомнений, что она дожила свой век в комфорте и уюте Арвеннэка. Но вот был ли захват испанского судна последним эпизодом пиратской карьеры «железной леди», мы уже никогда не узнаем…

Позже, когда речь пойдет о восемнадцатом веке, я расскажу читателю о двух отчаянных английских мисс, пиратках чистейшей воды. А сейчас речь пойдет о другом человеке, чье имя прочно вписано в английскую историю.

Сэр Уолтер Рэли стал знаменит отнюдь не благодаря пиратству. Его пиратские «свершения» как раз довольно незначительны, по размерам добычи его перещеголяли не только Дрейк и Кавендиш, но и многие мельче их калибром. Просто-напросто Рэли был яркой, незауряднейшей личностью, совмещавшей в себе самые разные таланты. Солдат и пират, путешественник-географ, автор множества интересных книг на самые разные темы, химик-любитель, знаток горного дела и минералогии, неплохой поэт, драматург, любовник королевы Елизаветы, друг молодого актера Шекспира и, наконец, организатор первых английских колоний в Америке. Первым в своем ирландском имении сажал картофель не ради цветов, а для употребления в пищу. А также (за что ему от меня особая благодарность) первым завез в Англию табак и ввел моду на курение.

Родился он в семье небогатого девонширского дворянина – но был не просто младшим: последним, пятым сыном. А по английским законам, как я уже упоминал, младшие сыновья не получали ни наследства, ни права именоваться «сэр», ни титула, если такой имелся. И отправлялись куда глаза глядят ловить удачу за хвост исключительно собственными усилиями.

Поначалу семнадцатилетний Уолтер избрал путь военного. Дрался на стороне гугенотов во время религиозных войн во Франции, потом в Нидерландах, в рядах повстанцев-гёзов воевал с испанцами. Через несколько лет вернувшись в Англию, учился в одном из университетов, где изучал древние языки, юриспруденцию, историю, философию, богословие и математику. Параллельно с жизнью прилежного студента вел жизнь заядлого кутилы, завсегдатая кабаков и веселых компаний, любил позвенеть шпагой и считался одним из самых опасных дуэлянтов Англии. Потом пиратствовал – но без особого размаха. Участвовал в подавлении очередного мятежа в Ирландии.

В 1581 г. его судьба (как не раз случалось и раньше, и впоследствии) совершила очередной резкий-поворот. Рэли оказался при дворе, в ближайшем окружении королевы Елизаветы.

На этот счет есть красивая легенда. Якобы королева, прогуливаясь у дворца, оказалась перед широкой грязной лужей, которую не было возможности обойти. Тогда случившийся рядом молодой дворянин – как легко догадаться, по имени Уолтер Рэли – сорвал с себя и новый дорогой плащ и бросил его в лужу, чтобы Елизавета смогла пройти, не испачкав туфелек.

Гораздо больше похожа на правду другая, более реалистическая версия: в ближайшее окружение королевы Рэли ввел ее тогдашний фаворит граф Лестер, с которым Рэли познакомился во время войны с мятежниками в Ирландии.

Вскоре Лестер попал в немилость, фаворитом и любовником королевы стал уже Рэли. И придворную карьеру, как часто с фаворитами случалось не в одной Англии, сделал головокружительную. Сначала был возведен в рыцарское достоинство, в следующем году получил чин вице-адмирала, посты лорда-наместника графств Девоншир и Корнуолл, управителя оловянных рудников, стал капитаном королевской стражи.

Снарядил несколько экспедиций для поиска Северо-Западного прохода – неудачных, как все прочие, занимавшиеся этой химерой. В июне 1583 г. в Америку отплыла организованная Рэли экспедиция из пяти кораблей – уже не для пиратства, а для основания первой английской колонии в Америке. Идея и устройство экспедиции принадлежали Рэли, рвавшемуся самолично возглавить предприятие, но королева, роман с которой продолжался, его не отпустила, заявив, что не желает, чтобы он рисковал жизнью. Так что возглавил флотилию сводный брат Рэли Хэмфри Гилберт (благодаря тому самому разнобою в источниках, то ли сводный брат, то ли родной, старший).

Такой оборот дел, если подумать, пошел Рэли только на пользу. Во-первых, он избегал серьезного ущерба для репутации, во-вторых, очень возможно, остался в живых именно потому, что остался в Англии…

Флотилия Гилберта, потеряв по дороге один корабль, приплыла к острову Ньюфаундленд, тогда ничейному и служившему базой для моряков-рыболовов многих стран. Однако Гилберт быстренько всех, как говорится, построил. Объявил остров владением королевы Елизаветы, где отныне жители могут исповедовать исключительно англиканство. А вдогонку выпустил указ, по которому сурово наказывались те, кто не признавал прав Елизаветы на Ньюфаундленд или оскорбительно отзывался об английской королеве. Иностранцам (среди которых было немало католиков) это крайне не понравилось. Дело было и в религии, и в том, что за долгие годы рыбаки привыкли чувствовать себя на ничейной земле вольными птицами, и им ничуть не улыбалось оказаться вдруг под властью английской королевы. Однако сопротивляться попросту не было сил: их корабли были безоружными, в отличие от вооруженных немалым числом пушек судов Гилберта. Отпустив немало ругательств на разных языках, рыбаки дружно снялись с якорей и уплыли поискать другое удобное для базы место.

Предприятие не задалось с самого начала. Климат на острове был суровый, не позволявший полноценно заниматься земледелием. Среди колонистов стали распространяться болезни, и появились недовольные, в полный голос требовавшие отправки их на родину. Они кричали, что дома, хоть и не всегда, ели досыта, но по крайней мере, не загибались от чертова холода.

Гилберт отступать не собирался. Вернуться в Англию неудачником, провалившим дело, означало бы попасть в немилость к королеве – да и стыдно было бы смотреть в глаза брату, возлагавшему на него большие надежды. Поэтому он велел перехватать главных крикунов и в соответствии с английскими нравами того времени отрезать им уши.

Перехватали. Уши отрезали. Но это помогло лишь ненадолго. Становилось все холоднее, от болезней умирало все больше людей, и в конце концов Гилберт понял: если оставаться здесь на зимовку, погибнут все до одного. Скрепя сердце решил возвращаться домой. На обратном пути в северных широтах флотилия попала в жестокую бурю, и флагман, фрегат «Сквирл», на борту которого был сам Гилберт, начал тонуть. Безуспешно пытавшийся снять с него людей капитан другого судна потом рассказывал, что Гилберт до самого конца сидел на корме с Библией в руках, так и ушел под воду, крикнув напоследок: