Читать книгу "Великая Парагвайская война - Вячеслав Кондратьев"

В операции предстояло пройти боевое крещение трем новым кораблям бразильского флота, только что прибывшим на фронт. Однотипные мониторы «Пара», «Алагоас» и «Рио-Гранде» были первыми кораблями данного класса, построенными в Бразилии. Они представляли собой небольшие плоскодонные деревянные речные суда длиной 37 метров, шириной 8,5 метров и водоизмещением по 342 тонны. Это были самые маленькие броненосцы, применявшиеся в ходе Войны Тройственного альянса. Сейчас боевые корабли подобного размера назвали бы бронекатерами. Малая осадка позволяла им плавать по мелководью и подходить близко к берегу.

Серия таких мониторов, спроектированных бразильскими инженерами Наполеао Левелом, Карлосом Браконно и Энрике Баптистой, была заложена на судоверфи «Марина-де-ла-Корте» в 1866 году. Она состояла из шести кораблей, которым дали названия бразильских провинций: «Пара», «Алагоас», «Рио-Гранде», «Пьяуи», «Сеара» и «Санта Катарина».

Вдоль ватерлинии их защищали броневые пояса из кованых железных плит шириной 90 см и толщиной от четырех дюймов (102 мм) в центре до трех (76 мм) в оконечностях. Как и у более ранних казематных броненосцев, «Баррозо» и «Тамандаре», плиты крепились на подложке из перобы толщиной 55 см. Палубы покрывала полудюймовая противопульная броня, поверх которой был уложен деревянный настил. Подводные части корпусов обшивались бронзовыми листами для предотвращения гниения и обрастания водорослями.

Бразильские броненосцы идут к Асунсьону под обстрелом батарей Умаиты

Силовая установка, разработанная инженером Браконно, представляла собой две горизонтальные одноцилиндровые паровые машины мощностью по 90 лошадиных сил, каждая из которых работала на один винт диаметром 120 см. Обе машины питались от одного цилиндрического парового котла и сообщали кораблю скорость до восьми узлов.

Самым интересным в этих мониторах было их вооружение, состоявшее всего из одной, но мощной и дальнобойной пушки, установленной во вращающейся броневой башне. Передняя, слегка закругленная стенка башни была сделана из шестидюймовой брони, прямые боковые стенки – из четырехдюймовой, а задняя, тоже скругленная, – из трехдюймовой. Башня вращалась вокруг центральной оси вручную, с помощью ворота и зубчатой передачи. Для поворота на 180 градусов четырем матросам требовалось крутить ворот в течение минуты.

На вступивших в строй с августа по октябрь 1867 года «Пара», «Алагоасе» и «Рио-Гранде» стояли 70-фунтовые (152 мм) гексагональные пушки Уитворта, а на следующих трех мониторах, поднявших флаги в 1868 году, установили более мощные орудия той же марки калибром 120 фунтов (178 мм). Дополнительным оружием, как и у остальных бразильских броненосцев, служил таран, которым ни один из этих кораблей ни разу не воспользовался.

Безуспешная попытка парагвайцев взять на абордаж монитор «Алагоас», картина Виктора Мерелеса

Экипажи «бронециклопов» состояли из 35 матросов и восьми офицеров.

Помимо трех однопушечных мониторов, адмирал Игнасио выделил для участия в операции казематные броненосцы «Тамандаре», «Баррозо» и тяжелый двухбашенный монитор «Байя». Эскадру возглавил капитан «Тамандаре» Карлос де Карвало. Однопушечники из-за своих небольших размеров вмещали очень малые запасы угля – всего на сутки, а после прорыва броненосцам предстояло еще неопределенное время действовать во вражеском тылу. Поэтому бразильцы решили, что к Асунсьону «малыши» пойдут не своим ходом, а в связках с более крупными кораблями. «Баррозо» взял на буксир «Рио-Гранде», «Байя» вел «Алагоаса», а «Пара» прицепили к «Тамандаре».

Дата начала операции неоднократно откладывалась из-за различных поломок, но к вечеру 18 февраля все броненосцы были исправны, и Игнасио решил больше не медлить.

В 0.30 19 февраля три сцепки, преодолевая течение, начали огибать мыс с холмом Малакофф. Расчет бразильцев на внезапность, побудивший их идти на прорыв в темноте, не оправдался, парагвайцы уже ждали возле заряженных орудий. О приближении противника их известил шум паровых машин, слышный издалека в тишине жаркой летней ночи.

Когда головные корабли эскадры показались из-за мыса, почти сотня береговых орудий открыла по ним огонь. Через минуту в ответ загрохотали пушки броненосцев. Шедшие в первой связке «Байя» и «Алагоас» дали залп по удерживавшим цепи понтонам. Одновременно с противоположной стороны в Умаиту полетели снаряды наземных дальнобойных батарей редута Паре-Кью и форта Сан-Солано. Это был первый массированный обстрел крепости с начала войны.

Выставленная в бразильском морском музее броневая плита броненосца «Алагоас» со следами попаданий парагвайских ядер

Несколькими попаданиями понтоны были разбиты, а цепи, как и предполагали бразильцы, ушли под воду. «Байя» и «Алагоас», развернув башни вправо, перевели огонь на берег. Их поддержали шедшие следом «Баррозо», «Тамандаре», «Пара» и «Рио-Гранде».

Хотя на кораблях было всего 13 пушек, из которых в сторону Умаиты могли стрелять лишь девять, вскоре стало ясно, что огневое превосходство – на их стороне. Парагвайские ядра, как уже бывало не раз, отскакивали от брони, оставляя на ней лишь вмятины.

Бразильцы же стреляли фугасными снарядами, от которых в крепости начались пожары. Яркое зарево горящей Умаиты осветило ночное небо. Удачно пущенный снаряд влетел в амбразуру батареи «Лондрес» и взорвался внутри каземата, подбив одно из орудий и разорвав его прислугу.

И все же парагвайские артиллеристы не разбежались по укрытиям, а продолжали неравную дуэль. Кому-то из них удалось перебить буксирный канат, связывавший «Байю» с «Алагоасом». «Байя», повинуясь машинам, продолжала двигаться вперед, «Алагоас» с неработающим двигателем понесло течением в обратном направлении. С каждой секундой расстояние между ними увеличивалось, и вновь завести буксир было уже невозможно.

Парагвайцы, заметив это, сосредоточили огонь на «Алагоасе» в надежде утопить хоть один вражеский корабль. Но все было напрасно. С монитора снесло шлюпки и мачты, однако броня выдержала все попадания. Не удалось даже заклинить башню, и уже по чистому везению уцелела дымовая труба.

Тем временем слегка поредевшая бразильская эскадра продефилировала мимо всех восьми береговых батарей Умаиты. Примерно в полвторого ночи «неприступная» крепость осталась позади. И хотя судьба «Алагоаса» вызывала тревогу, Карлос де Карвало был доволен, ведь все остальные броненосцы не получили серьезных повреждений и не потеряли ни одного матроса.

Относимый течением «Алагоас» вскоре скрылся за излучиной реки, где его не доставали парагвайские пушки. Там он бросил якорь, а матросы тщательно осмотрели судно. Они насчитали более 20 следов попаданий разнокалиберных ядер, однако ни одно из них не нанесло серьезных повреждений корпусу и башне.