Читать книгу "Пылающий мост - Виктория Угрюмова"

Шаммемм считался не только самым талантливым моряком и – по совместительству – любимцем Йа Тайбрайя, но и образованным и тонким собеседником, не последним ученым и опытным политиком. К его мнению прислушивались и сановники, и простые люди, его уважали по всему Хадрамауту, а любили не меньше, чем уважали. Именно этого человека призвал к себе первый советник Вегонаба Лин, покинув апартаменты понтифика.

За шаммеммом пришлось посылать на верфи. Там он проводил по пять-шесть часов ежедневно, наблюдая за постройкой нового флагманского корабля по недавно одобренному проекту. Один такой корабль уже был построен, однако его купили раньше, чем государство заинтересовалось этой разработкой. Дженнин успел только осмотреть судно буквально за десять минут до продажи: голубой красавец «Астерион» потряс его воображение, и теперь юный флотоводец буквально грезил им. Строительство подходило к концу, и шаммемм все свободное время работал вместе с плотниками и кузнецами, вкладывая в корабль частицу своей души и своего труда.

Он как раз помогал ковать навершие для нижнего тарана, когда к нему провели посланца с запиской от первого советника. Ладья уже ждала в Дворцовом канале, и адмирал-шаммемм заторопился. Снял запачканный копотью и сажей передник, накинул шитый серебром плащ.

– Вегонаба ждет меня в собственном доме? – спросил он у офицера, посланного за ним.

Тот покачал головой:

– Советник сейчас постоянно находится во дворце понтифика – работает часов по восемнадцать в сутки. Дома он был последний раз дней шесть тому назад – решил повидать супругу. А я доставляю ему все необходимое...

Офицер вздохнул. Вообще-то он не имел права обсуждать поступки своего господина, однако всему Хадрамауту было известно, что первого советника и адмирала-шаммемма, несмотря на солидную разницу в возрасте, связывают не только служебные обязанности, но и искренняя дружба. И что Дженнин Эльваган питает к Вегонабе поистине сыновнюю привязанность. А потому офицер, который сам не мог попенять первому советнику и не имел права вмешиваться в его распорядок дня, таким обходным маневром надеялся повлиять на него.

Шаммемм легко угадал тайные желания посланца.

– Вы волнуетесь за своего господина? – спросил он мягко.

Офицер, сам седоусый и видавший виды, недовольно пробурчал:

– Не мальчик уже. Помнить об этом всегда следует, потому что тело измывательств над собой – и особенно в его возрасте – не терпит. Иное дело мы. Мы все больше на ногах, да бегом, да на море проводим большую часть жизни. Море дает силы и телу и духу – тем и живы. А господин Вегонаба постоянно над бумагами сидит и пылью дышит. Небось забыл, как волны выглядят. Он долго не выдержит... вот если бы славный шаммемм намекнул ему на необходимость больше отдыхать...

– Хорошо, – улыбнулся Эльваган. – Шаммемм посмотрит, что можно сделать в этом случае, хотя ничего заранее не обещает. Ведь всему Хадрамауту известно, что Вегонаба живет и дышит своей работой.

– Не работой, а пылью – бумажной пылью, – упрямо пробормотал офицер.

Шаммемм, пользуясь случаем, откинулся на удобном сиденье, расслабился, наслаждаясь плеском воды за бортом.

Во дворец Да Зоджи его доставили через сорок минут.

Когда Дженнин появился на пороге, Вегонаба Лин раскрыл ему дружеские объятия, и были они совершенно искренними.

– Здравствуй, мальчик мой, – тепло сказал советник. – Я заждался тебя. У нас возникли неотложные проблемы, и я бы с радостью выслушал твое мнение. К сожалению, слишком мало вокруг таких людей, как ты, – невозможно полностью положиться даже на самых близких и, казалось бы, сотни раз проверенных.

Дженнин Эльваган густо покраснел. Как и в отрочестве, он отчаянно смущался похвал, даже если они были вполне им заслужены.

– Садись, выпей со мной.

Шаммемм с радостью опустился в предложенное кресло. Он устал за сегодняшний день.

Флотоводец был стройным, невысоким молодым человеком с темно-русыми волосами и светло-серыми глазами. Лицо его с чистой кожей и девичьим румянцем во всю щеку было весьма привлекательным, хоть и не блистало красотой: правильные черты, высокий лоб, короткая стрижка. Наряд его был прост и безыскусен, в нем преобладали темные тона, а золота и драгоценностей Эльваган по непонятной причине не любил. Единственное исключение делалось для аквамаринов – камней моря. На безымянном пальце он носил перстень с девятью прозрачными аквамаринами чистейшей воды.

Вегонаба прошелся несколько раз мимо сидящего Дженнина, знаком приказав тому оставаться на месте. Плеснул вина в два высоких стакана.

– Не знаю, с чего начать, Дженнин. Ты опытный политик, и поэтому я ознакомлю тебя с фактами, выводы же делай сам.

Верховный маг Хадрамаута Корс Торун погиб в схватке с каким-то из своих коллег. Большего узнать о его судьбе не удалось, но больше нам и не нужно. Ты знаешь, что я никогда не любил старика и не питал к нему особого доверия. Позже выяснилось, что Корс Торун стоял во главе заговора магов, имеющего целью свергнуть всех нынешних властителей и возвести на престол Арнемвенда нового повелителя, объединив под его рукой все земли. Это связано и с богами, но я предпочитаю не вмешиваться в дела бессмертных, ограничиваясь нашими, земными проблемами – их тоже хватит не на одну жизнь.

Имана кипит. В Эль-Хассасине два правителя, зато в Кортегане что-то похожее на бунт или переворот: сплошной хаос и междувластие. Барга Барипад – хоть и не свергнут – остался не у дел, потому что унгаратты ему не подчиняются. Армия гномов пересекла Доганджу и Ронкадор и сосредоточивается на территории Хартума. Эльфы Иманы обрели своего короля, и сейчас там творится нечто неописуемое.

– Ну а эльфы нас почему интересуют? – легкомысленно спросил Дженнин. – Обычно они были сами по себе, мы сами по себе. Ты же сказал, что дела бессмертных нас не касаются...

– Нет, мальчик. Я сказал, что предпочитаю не вмешиваться в них, но, к сожалению, они касаются нас напрямую. Беда в том, что последний из Гаронманов – наполовину человек. И его крайне волнуют дела людей. Остальных эльфов, кажется, тоже.

С севера поступают все более тревожные сообщения. Урмай-гохон Самаэль двинул свои полчища на юго-запад. И я не удивлюсь, если теперь он считает себя достаточно сильным, чтобы завоевать Бали и помериться силами с Зу-Л-Карнайном.

– У него ничего не выйдет, – фыркнул шаммемм.

– Не должно было бы выйти, однако у Зу-Л-Карнайна серьезные проблемы – тагары восстали. И если они присоединятся к Самаэлю, то... сам понимаешь.

– Это беда, – согласился Дженнин. – Тогда и Хадрамауту угрожает непосредственная опасность.

– Думаю, варвару плевать, что с Хадрамаутом не воюют.

– Серьезное положение, – оценил обстановку Эльваган. – Давно не было так горячо на Варде.

– А теперь о самом невозможном... Говорят, что такие вещи предшествуют какой-то катастрофе, концу света. Не знаю, правда ли это, но все астрологи и чародеи в один голос называют место действия – Шангайскую равнину.