Читать книгу "Волшебник в мире - Кристофер Сташеф"

Той ночью Орогору заснул с надеждой на то, что его настоящие родители скоро приедут за ним, и гадая, каковы они собой. К этим мыслям он возвращался, как только выдавалась минутка для раздумий, и теперь мать то и дело распекала его за эту дурацкую привычку — мечтать, уставившись в одну точку. Но Орогору не обижался — теперь в мечтах он убегал в мир, который был куда лучше того, где жила мать. А грезил он о родителях, которые были мудры и добры.

Вступив в пору созревания, Орогору начал замечать, что некоторые девочки весьма привлекательны, но когда он пытался застенчиво заговорить с ними, они только смеялись, удивляясь его смелости, или позволяли ему разговаривать с ними ровно столько, чтобы найти над чем посмеяться. Мальчишки же стали вызывать его на драку еще чаще, чем прежде, и эти потасовки всегда заканчивались одинаково ужасно: даже если Орогору пытался спастись бегством, короткие ноги уносили его недалеко, и обидчики нагоняли его и все равно поколачивали.

А потом настал праздник весны, и юноши выстроились в ряд, и девушки должны были выбрать себе партнеров для танцев. Юноши ждали, притопывая в такт звукам скрипки. Алтея выбрала красавчика Бэрла с задиристой улыбкой, ее закадычная подружка Нэн — широкоплечего, мускулистого Арна, Сели остановила свой выбор на Гори, который выходил победителем во всех состязаниях... Словом, самые хорошенькие выбирали самых симпатичных, самых сильных, самых ловких.

В конце концов Орогору остался один и поспешно отвел взгляд в сторону. Килета, хихикая, болтала с двумя девушками постарше, но на него поглядывала разве что с жалостью, а Орогору не хотелось, чтобы она пригласила его на танец из жалости. По правде говоря, ему и танцевать-то с ней не очень хотелось, потому что она была так же некрасива, как и сам Орогору, — вот только сложена Килета была получше.

Получше? А кто, собственно, сказал, что Орогору был сложен не правильно? Да, у него было слишком длинное туловище и короткие ноги. А у остальных — все совсем наоборот, ну и что? Орогору добрел до деревенского пруда и встал на берегу, рассматривая свое отражение в воде. Верно — лицо у него было круглое, а у остальных ребят физиономии были продолговатые. У него — нос «картошкой», а у них — прямые и длинные. Глаза... глаза у Орогору были великоваты для мужчины, но маловаты для женщины и к тому же карие, а у прочих парней — голубые, зеленые или серые. Да, да, он был полноват, но ведь и это не означало, что он хуже, чем они!

И тут Орогору посетило новое озарение: нет, это вовсе не означало, что он хуже других! Наоборот — они были хуже его! Он так сильно отличался от сверстников, потому что был намного лучше их! В конце концов, они были всего-навсего крестьянами — все до единого, а он уже давным-давно догадался, что его растят ненастоящие родители! Наверняка он был отпрыском более высокого рода, сыном по крайней мере каких-нибудь помещиков, но все-таки скорее — людей благородных, про которых бабушки детям рассказывают в сказках — конечно, только тем, кому посчастливилось иметь бабушек.

И как только Орогору это понял, все сразу стало на свои места. Естественно, приемные родители сторонились его — ведь они знали, кто он есть на самом деле! Естественно, он не мог быть таким, как его сверстники, — он так сильно от них отличался! И естественно, его бы не выбрала ни одна из крестьянских девушек — он был настолько выше их, что они даже не могли понять, кто же он на самом деле такой!

От пруда Орогору ушел другим человеком. Понимание чуда билось в его сердце, ему мучительно, до боли хотелось с кем-нибудь поделиться своим открытием, — но, конечно, поговорить ему об этом было положительно не с кем.

Сейчас — не с кем. Но потом... Настанет день — и родители вернутся за ним, или он сам выяснит, куда они подевались, и отправится на их поиски, и никакие глупые законы, никакие приказы магистрата его не остановят!

Орогору шел обратно мимо дебоширивших, напивавшихся, распевавших грубые песни крестьян. Сверстники задевали его, толкали. Он потянулся было к последней нетронутой кружке браги, но кто-то успел схватить ее раньше него. Над ним смеялись, издевались, но он только безмятежно улыбался в ответ. Ему было все равно, чем они занимались — эти крестьяне, эти простолюдины. Он-то знал, кто он на самом деле, а в один прекрасный день об этом узнают и они!

Глава 2

Огромный золотистый диск плавно снижался в темноте. Наружное кольцо вращалось вокруг неподвижной середины, на обшивке которой располагались орудийные башни, спутниковые антенны и люки шлюзовых камер, а внутри — люди. Диск, описывая круги, опустился на лужайку возле леса, в нескольких милях от города, где несколько часов назад погасли все огни. Какое-то время диск был неподвижен — управляющий им компьютер производил исследование взятых за бортом проб воздуха, проверяя, достаточно ли в нем кислорода для дыхания людей и нет ли в составе местной атмосферы каких-нибудь токсичных газов или микробов, к которым у людей не было иммунитета. Наружный край диска вращался все медленнее и медленнее и наконец, издав шипение, замер. Затем был спущен трап, и по нему на землю сошли двое мужчин в куртках с приподнятыми плечами поверх рубах с рукавами-раструбами и в широких штанах, заправленных в высокие сапоги. В самом худшем случае, то есть — если бы их сейчас увидел какой-нибудь браконьер, промышляющий под покровом ночи, по крайней мере их одежда не вызвала бы у него особых подозрений. Правда, транспортное средство, на котором они прибыли, оставляло богатую почву для размышлений.

— Представители правящего класса на этой планете наверняка одеваются в хламиды, — проворчал Дирк. — Правда, если дойдет до драки, то в хламиде не больно-то подерешься... — Он придирчиво оглядел себя с головы до ног. Мешковатая куртка с квадратными плечами и слишком просторные штаны были на запястьях и лодыжках схвачены тугими манжетами. — Ладно, хоть у военных амуниция более или менее продуманная. Экстравагантная немного, но все же продуманная.

— Не заморачивайся на одежде, Дирк, — успокоил друга Гар. — Не исключено, что нам еще придется раздеться догола, вываляться в грязи по самые уши и притвориться сумасшедшими.

— Что ж — на большинстве планет этот номер проходил, — признал Дирк. — Но я все-таки надеюсь, Гар, что в один прекрасный день мы напоремся-таки на планету, где душевнобольных не содержат в лечебницах, а позволяют им тихо-мирно жить-поживать дома, в приличных квартирках.

— Если бы это было так, нам не было бы нужды сюда наведываться, — отозвался Гар и огляделся по сторонам. — С виду тут вроде тихо, спокойно. С точки зрения удовлетворения физических потребностей, похоже, все в порядке.

— Ага, — вздохнул Дирк. — Но когда люди сыты и имеют крышу над головой, у них, как правило, появляется время подумать о других потребностях. В общем и целом — мы крайне неблагодарные существа, Гар.

— Да, это точно, — усмехнулся Гар. — Нам вынь да положь такие немыслимые блага, как счастье, любовь, возможность творчески осуществиться...

— Но этих благ не может гарантировать ни одно правительство на свете.

— Не может. Но плохое правительство запросто может своих сограждан этих благ лишить. — Гар крепче сжал пику, на которую опирался, как на посох. — Так давай выясним, с каким правительством мы имеем дело в данном случае. — И он зашагал по трапу вниз. Дирк последовал за ним. Как только оба ступили на землю, металлическая лента бесшумно втянулась в прорезь на обшивке.