Читать книгу "Мисс Вайоминг - Дуглас Коупленд"

Сьюзен сидела у окна на месте номер 58-а и рассеянно смотрела в иллюминатор на раскинувшийся под ними пейзаж. Слева от нее расположилась пожилая чета – он какой-то инженер, и она – похожая на мышь жена образца пятидесятых. Мистер Инженер был убежден, что сейчас они пролетают прямо над Джеймстауном, «местом, где родилась Люсиль Болл», и, перегнувшись через Сьюзен, он тыкал пальцем в самый обычный с виду американский городок, где покупают «Тайд», едят «Суп Кэмпбелл» и где раз в десять лет происходит дикое, бессмысленное убийство. Позднее, разглядывая карту восточной части Соединенных Штатов, Сьюзен убедится, как глубоко ошибался мистер Инженер, но сейчас она глупо таращилась вниз в мистической надежде увидеть крохотное пятнышко огненно-рыжих волос.

Именно в тот момент и взорвался двигатель – левый, хорошо видный Сьюзен с ее места. «Пумп» – так лопается попкорн – звук был приглушен обшивкой фюзеляжа. Удар швырнул стюардесс и тележки с напитками прямо на сидевших пассажиров, а кислородные маски свесились с потолка, как языки ящериц. Самолет начал падать, и Сьюзен вместе с другими непристегнутыми пассажирами зависла над креслами, точно колибри. «Я могу парить, – подумала она. – Я – астронавт». Никто даже не успел испугаться, настолько быстро все произошло. Во время толчка послышался стон, кто-то выругался, но ни у кого не случилось истерики, и некоторое время не было слышно практически никаких других звуков.

Затем пилот снова взял самолет под контроль, и, когда он натянул невидимые поводья, возникло такое ощущение, будто машина всей своей тяжестью грохнулась о бетон. Кислородные шланги закачались, и на телеэкранах вновь замелькали кадры из сериала «За ваше здоровье».

Следующие две минуты полет протекал нормально. Сьюзен с некоторым облегчением слушала, как мистер Инженер во всех подробностях описывает миссис Инженер, почему самолет будет лететь и дальше.

Затем снова началось снижение, долгое, как песня, звучащая по радио, свободное ровное парение, спокойное и плавное. Сьюзен казалось, что остальные пассажиры, должно быть, сердятся на нее за то, что она сглазила их полет, что, оказавшись на борту, никудышная знаменитость навела порчу на самый обычный полет, прямо как пишут в бульварной газетенке. Сьюзен старалась не смотреть на окружавших ее людей. Она пристегнула ремень. «Вот как все это кончается, – подумала она, – в катастрофе над родным городом Люси, среди телевизоров, гоняющих старые фильмы, разлитых напитков и воющих двигателей. Как только самолет врежется в землю, я перестану быть собой. Превращусь во что-то новое».

К своему удивлению, она почувствовала необычное облегчение, оттого что скоро закончится пластиковая вереница неудавшихся личин, которые она нанизывала друг на друга всю свою жизнь. «Возможно, я всего лишь моргну и, открыв глаза, увижу, что вылупилась из яйца, перевоплотившись в птицу кардинала. Возможно, я встречу Христа. Но что бы ни произошло, я вырвусь из круга! Что бы ни произошло, я больше не буду неудачницей, или марионеткой, или бывшей знаменитостью, которую люди могут ненавидеть, любить или проклинать».

Самолет тряхнуло, он поехал брюхом по земле, подскочил и зарылся в грунт. Грохот был таким, что заглушил все остальные ощущения. Зрительные образы замелькали, как часто сменяющиеся кадры, – тела, земля и багаж посыпались на Сьюзен как из дробилки для щепы, – послышались, визг сминающегося металла и свист воздуха. Затем наступила тишина.

Ее съехавшее с места сиденье остановилось вместе с секцией фюзеляжа. Инженер, его жена и оба их кресла… исчезли. Осталось только одно ее кресло, прикрепленное к части фюзеляжа. Сьюзен какое-то время сидела не шевелясь и не сводила глаз с дыма, поднимавшегося вдалеке справа. Она почувствовала запах топлива. Осторожно отстегнув ремень кресла 58-а, она окинула взглядом оставленное под паром сорговое поле. Бегло оглядев себя, Сьюзен не обнаружила на своем теле ни единой царапины, в то время как искалеченные и обгоревшие останки других пассажиров вперемешку с обломками изуродованного самолета валялись на полосе длиной в полмили. Не прошло и нескольких минут после крушения, как окрестные жители начали стекаться к месту катастрофы. Но пока люди еще не подошли, Сьюзен была одна среди обломков и изувеченных тел, словно посетитель музея в дождливый вторник. Груда неразогретых, завернутых в фольгу обедов лежала на ногах стюардессы. Чемоданы полопались как хлопушки, и теперь всюду валялся багаж, перемешанный с грязью, вывороченными корнями и цветками одуванчиков. Сьюзен попыталась найти кого-нибудь еще, оставшегося в живых. Но повсюду валялись только оторванные руки, ноги и головы. Покрытый копотью фюзеляж был заполнен телами погибших пассажиров.

Сьюзен почувствовала себя призраком. Она пыталась найти свои собственные останки среди мертвых тел, но ей это не удавалось. Ее охватил страх: а вдруг связь между ее телом и душой прервана.

Первыми прикатили подростки на велосипедах и теперь, побросав их, сомнамбулически бродили вокруг места катастрофы. Они выглядели такими юными и живыми. Сьюзен подошла к ним, и один из парней крикнул: «Эй, леди, вы видели?! Видели, как грохнулась эта штука?» Сьюзен кивнула в ответ, поняв, что мальчишки ее не узнали и что им и в голову не могло прийти, что она – тоже пассажир.

Потом Сьюзен затерялась среди зевак, грузовиков, воющих сирен и машин скорой помощи. Она выбралась из толпы и вышла на недавно мощенную дорогу, по которой и побрела от места крушения к домам. Она выжила, и теперь ей нужно было уединение и тишина.

Сьюзен смотрела на названия улиц: Брин-Мор-Уэй, Аппалуза-стрит, Корнфлауэр-роуд. Пройдя немного по Корнфлауэр-роуд, мимо недавно возделанной земли и молоденьких деревьев, она увидела новый дом, на крыльце которого скопилась стопка газет. Сьюзен подошла к двери, позвонила и почувствовала, как плечи ее расслабились, когда стало ясно, что никто не ответит. Заглянув в дом, она увидела типичную для среднего класса комнату, прохладную и тихую, такую же тихую и манящую, какой наверняка показалась сокровищница Тутанхамона тем, кто ее открыл. Сьюзен ощутила покой, напомнивший ей о том, как однажды ребенком она ехала ночью на заднем сиденье семейного «корвера» и, посмотрев вверх, вдруг увидела сквозь открытый люк звезды – самое роскошное зрелище на свете.

Она попробовала открыть входную дверь, но та оказалась заперта. Дверь находившегося рядом с домом гаража тоже была на замке, тогда, обойдя дом, Сьюзен попробовала попасть в кухню. Снова неудача. Взяв камень размером с персик, она разбила стекло, отодвинула щеколду, открыла дверь и вошла в кухню. Оказавшись в доме, Сьюзен быстро проверила наличие сигнализации – голливудская жизнь сделала ее знатоком, – но сигнализации не было. Какое облегчение! И как тихо.

Сьюзен втянула носом воздух, налила стакан воды из-под крана и пробежалась взглядом по предметам, примагниченным к дверце холодильника: семейные фотографии, двое симпатичных детей, мальчик и девочка, и фото матери – одна из тех «футбольных мамаш», о которых она читала в женских журналах, – тип женщин, которые переносят роды с отважной улыбкой и просто не могут взять на пикник питательно несбалансированные продукты. Было здесь и фото отца, атлетически сложенного, в голубом нейлоновом спортивном костюме, с дочкой, которая по-индейски вскарабкалась ему на спину. Также на холодильнике висел календарь, ориентируясь на пометки в котором Сьюзен быстро разобралась, что «Гэлвины» пробудут в Орландо еще несколько дней. Заглянув в холодильник, она нашла немного забытых морковных палочек и, грызя их на ходу, прошла в гостиную. Послышалось слабое завывание сирен, и она включила телевизор. Принадлежавший местной службе новостей вертолет кружил над местом катастрофы. События, показываемые по телевизору, показались Сьюзен более реальными, чем то, что она пережила на самом деле. Как следовало из сообщений, спасатели все еще искали оставшихся в живых. Число жертв составляло 194 человека. Сьюзен выслушала все это. Она была не способна реагировать на катастрофу, и это ее путало. Сьюзен, естественно, знала, что такое шок, она знала также, что проявится он остро и самым необычным образом.