Читать книгу "Беседы о счастье - Аркадий Панц"

Работают ли советы?

Да, работают. Только не всегда так, как мы того ожидаем. Один из моих друзей затеял перестройку дома и пригласил для консультаций известного дизайнера. Дизайнер в течение полутора часов давал ему рекомендации по переустройству дома и в конце не без кокетства сказал: «Надеюсь, что я был вам полезен!» На что мой друг искренне ответил: «Даже очень: теперь я понял, чего не хочу».

Многие люди в состоянии справиться со своими проблемами, тараканами в голове и страхами самостоятельно. И для них иногда достаточно небольшого толчка извне, чтобы картина мира прояснилась. Они могут вцепиться в толковый совет и следовать ему. Или разозлиться на «плохой» и придумать что-то полезное для себя.

Закат психофармакологии: нет таблетки от плохого настроения

Друзья, нет всесильных таблеток от беспокойства, тревоги, горя, тоски и неудач и неприятностей. Не стоит на них надеяться. Лекарства, воздействующие на психику, нужны в определенные периоды при определенных психических болезнях. Но когда этот период прошел, лучше от них отказаться. Даже при серьезных психических заболеваниях психотерапия (лечение беседами) постепенно возвращает человека к жизни. И вам стоит как следует задуматься, надо ли прибегать к успокоительным препаратам, для того чтобы снять тревогу или бессонницу.

Я начинал свою работу в психиатрии во время фармакологического бума. Столетиями психиатрия билась над проблемой — как вернуть человеку утраченный рассудок, способность видеть реальность, считаться с ней и жить в обществе. И наконец в семидесятые годы выяснилось, что можно избавить пациента от бреда и галлюцинаций с помощью лекарств. Появились транквилизаторы, антидепрессанты и антипсихотики. Первые избавляли от беспокойства и тревоги. Вторые помогали справиться с депрессией, но не той, на которую люди пасмурной осенью кокетливо жалуются, и не трагической, от которой после потери близких страдают, а являющейся тяжелым самостоятельным заболеванием и возникающей без видимой на то причины. Третьи боролись с бредом и галлюцинациями.

Представления народа о красочном быте психиатрических лечебниц сильно преувеличены. Нет там ни наполеонов, ни святых, ни архангелов. В советские времена среди моих пациентов, страдавших манией величия, были личности, возомнившие себя «трамвайными контролерами», «агентами по борьбе с инопланетянами», некоторые «работали в Политбюро» или в должности «министра образования и культуры». Масштаб личности просматривается даже в безумии. И если человек в здравом уме на Наполеона не тянет, то и в безумии своем больше чем на директора птицефабрики не замахивается.

У всех этих лекарств хватало минусов. Антипсихотические препараты сглаживали индивидуальность и вызывали массу неприятных побочных эффектов — от скованности движений до сухости во рту. Российский профессор-психиатр, который в 70-е годы часто приезжал в Ригу консультировать сложных больных, говорил: «Ваш пациент на нейролептиках больше мир от галактических пришельцев не спасает. О расширяющейся Вселенной не рассуждает. Он вообще перестал разговаривать. Но на базар за картошкой ходит исправно». Антидепрессанты первых поколений провоцировали гормональные нарушения, ожирение. К транквилизаторам очень быстро развивалось психологическое привыкание, и требовалось увеличивать дозы препарата. Сначала психиатры, и я в том числе, полагали, что через несколько лет психофармакология достигнет совершенства и без всяких ненужных осложнений будет надежно помогать людям от шизофрении и депрессии, от плохого настроения и других проблем. Но этого не произошло. Ничего более эффективного, прицельного, тонкого наука не создала. Нет, конечно, новые препараты появлялись, но качественного скачка не случилось. Например, от антидепрессантов нового поколения больше не полнеют, зато они вместе с депрессией убирают у человека силу воли и целеустремленность.

И я стал отходить от лекарственной терапии все дальше, потому что видел: те процессы, которые запускаются психотерапевтическими беседами, позволяют корректировать поведение больных куда тоньше и надежнее, чем лекарственная терапия. Чтобы словом справиться с депрессией, требуется очень много времени при полной самоотдаче со стороны врача. Но результат того стоит.

Какого масштаба ни достигали бы ваши тараканы в голове — вам надо взяться за дело. Не рассчитывать на магию и волшебство — такого я за все тридцать пять лет своей практики не встречал, — а самому спасать себя из пучины бедствий. Почитайте умные книги, поговорите с умными людьми, соберите коллекцию толковых советов и измените свою жизнь. Не помогло — идите к врачу, к психологу, к профессионалу! Только не ждите и не сидите в унынии. Действуйте!

Можно ли «убить свое счастье» размышлениями о нем

Часто приходится слышать о том, что жить надо спонтанно, наслаждаясь радостями и счастьем сегодняшнего дня, и ни в коем случае не раздумывать о переживаемом на данном отрезке времени ощущении счастья, а то как начнешь думать, так счастье исчезнет. У меня сразу возникает вопрос: а что же это у вас за странное такое счастье, если как подумаешь о нем, так оно сразу и сдулось? Может быть, его и вовсе нет, а вы только притворяетесь перед собой, что его испытываете, и от ваших здравых мыслей оно шарахается как черт от ладана? И испаряется?

Предположим, я сижу в кафе с чашкой капучино в руках, напротив меня — окно, за окном кружится снег, рядом — любимая женщина. Она рассказывает мне, как провела сегодняшний день. Я знаю, отчего счастлив: при мне близкий человек; вокруг красивая обстановка; фарфор чашки тонок; напиток ароматен; рабочий день завершен; картина за окном совершенна. И благодаря тому, что я знаю составляющие своего счастья, я могу его искать, находить и складывать. Пусть в командировке возле меня не будет любимой женщины — но я смогу найти подходящую атмосферу для отдыха и окунуться в покой. Я не пойду за счастьем в техно-бар. Не загляну в дешевую забегаловку. Я найду уютное кафе, красивый городской пейзаж, непременно рассмотрю живописный витраж в чужом окне. Я знаю, в чем для меня заключены капельки счастья, и всегда смогу обнаружить в них радость или утешение.

А бывает все по-другому. Человек задумался, отчего ему так хорошо. И вдруг понял, что настроение у него на кофеине подскочило, а на самом деле и женщина рядом ему не очень-то нравится, и в капучино сиропа слишком много, а завтра опять на постылую работу идти. И у него возникает чувство: уж лучше бы не разбирал «счастье» на кусочки, а порадовался пять минут.

Когда мы думаем о том хорошем, что переживаем, мы его лучше запоминаем и быстрее вспоминаем. Поэтому не надо бояться того, что, думая и читая о счастье, мы лишаемся способности его испытывать. Лишились — значит, это не счастье было, а мираж. Ищите что-то настоящее, реальное, как запах свежей выпечки или утреннее солнце за окном.

Хочется отметить еще один очень важный момент. Когда мы думаем о переживаемом счастье, когда фиксируем разумом свое благополучие, мы осознаем, насколько хорошо живем, и на скрижалях своей памяти высекаем: «Здесь и тогда я находился на вершине счастья! 3 июля 2014 года». И потом не кусаем локти в горьких сожалениях: «Оказывается, я был счастлив и не знал этого! Оказывается, тот день, тот отпуск и те пять лет жизни были счастьем, а я и не догадывался!» Мы точно знаем, что счастливы, и наслаждаемся этим ощущением, когда счастье есть, а не тоскуем о нем бесплодно, когда оно прошло.