Читать книгу "Одна на всех - Владимир Колычев"

— Ты мстишь за отца, за брата?

— Нет.

— Ты потерял любимую девушку, ищешь смерти?

— Нет.

— Ты потерял башню? Не боишься погибнуть?

Егор пожал плечами. Эта версия оказалась самой теплой. Можно даже сказать, горячей.

— Я понимаю, ты не мог смотреть, как бандиты убивают пацана. Но ведь это не первый срыв задания! Ты постоянно лезешь в драку!

— Больше не повторится, — со вздохом проговорил Егор.

— Что?! — Майор Акаткин вытаращился на него.

Егор понурился и промолчал. Он уже давал командиру батальона слово не рисковать своей и чужими жизнями понапрасну, но ничего не мог с собой поделать.

— Я больше не могу доверить тебе не только группу, но и тебя самого! Ты хоть понимаешь, что это значит?

Егор молчал. Чему быть, того не миновать.

— В часть поедешь, а потом в отпуск, — сказал Акаткин и устало махнул рукой.

Егор с подозрением посмотрел на него. Что-то не то на уме у майора. В отпуск прямо сейчас, посреди лета, жаркого во всех отношениях? Похоже, Акаткин просто списывает его со счетов.

— Сколько ты уже воюешь? — выдержав паузу, спросил майор.

Егор глянул на него исподлобья. Двенадцать календарных лет, из них полтора года в Афгане, два — в Чечне, еще столько же — в условиях, приближенных к боевым. Через месяц набежит ровно двадцать льготных. Именно на это Акаткин и намекал.

— Мне всего тридцать лет.

— Мне тоже, — сказал Акаткин. — Но я уже майор. — В сорок, если повезет, стану генералом. А ты так и останешься прапорщиком. Даже если тебе очень-очень повезет.

— И что?

— Жизнь мимо проходит, вот что! У меня друг бизнесом занимается. Пока я в училище ума набирался, он джинсы шил, а сейчас нефтью торгует, миллионами ворочает.

— Мне нужны не миллионы, а армия, — заявил Егор.

— Армия, говоришь. — Акаткин усмехнулся. — Я тебя даже под трибунал не могу отдать. Потому что бардак вокруг. Какой трибунал, когда у нас тут, под самым носом, оружие продают? Вагонами! И ничего!.. Домой едешь, в отпуск. Вернешься, поговорим.

— Может, потом, когда в часть вернемся? — спросил Егор.

— Кру-гом!

Егор пожал плечами и повернулся спиной к начальнику. Может, он действительно отслужил свое и ему пора на покой? А то ведь совсем завоевался, страх потерял. Так и до трагедии недалеко. Положит ребят ни за что и всю жизнь будет себя казнить. Если сам уцелеет, конечно.

Но он выживет. В этом нет никаких сомнений. Не хочет брать его пуля. Хоть убей, не желает.

Печка остывала медленно. Наташа несколько раз успела умереть и воскреснуть, прежде чем в парилку вернулась температура, совместимая с жизнью. Но дверь так и не открылась. Она стучалась, звала, кричала — все без толку. Сауна вымерла, вторые сутки уже на исходе, а так никто и не появился. Или даже третьи.

Кто-то оставил в парилке ковш с водой, и это спасло Наташе жизнь. Но вода закончилась, пить больше нечего, а ей было дурно, перегрев до сих пор давал о себе знать. Ее то тошнило, то колотило, то ей просто жить не хотелось.

Хорошо, что печка не нагревается. Наташа поднесла руку к камням. Или ей кажется, или от них действительно исходит тепло? Неудивительно, если померещилось. На улице лето, июнь месяц, в бане жарко само по себе. А в парилке еще и душно. Она к этому привыкла, но тем не менее.

Наташа без сил легла на полок. Бредовое у нее состояние, голова совсем плохая. Если вдруг тут черт с рогами появится и за веник схватится, то она особо не удивится.

Так оно и вышло. Черт действительно появился. Дверь открылась, и он зашел в парилку. Рога, пятак, бородка, копыта, все как должно быть. Стоит, таращится на нее.

— Ты кто такая?

— Чур меня! — закрывая глаза, пробормотала она.

— А задница у тебя ничего! — Черт провел рукой по этому самому ее месту, и сознание девушки, свернувшееся было ежиком, вмиг ощетинилось колючками.

Наташа вспомнила, что все это время находилась в парилке в натуральном виде, без одежды. Сначала разделась, чтобы выжить, потом привыкла и забыла. А тут черт вдруг напомнил ей об этом.

Она вскочила, выхватила из-под себя мятую кофточку. Но парень, стоявший перед ней, вырвал ее из рук Наташи.

Не было у него рогов, ни пятака, ни копыт. Золотая цепь с крестом, широкие плечи с татуировками, могучий торс. Шорты, майка-борцовка, хорошо, что хоть не голый.

Но зачем он забирает джинсы? Совсем без одежды решил оставить?

— Ты что здесь делаешь, приблудная? — осведомился человек, только что казавшийся ей чертом.

Наташа закрыла руками лицо и зарыдала. Одни бандиты исчезли, а другие появились. Она пошла по рукам, как переходящий вымпел. Будет и эстафетная палочка. Ну почему ей так не везет?!

— Сейчас пацанам скажу! — заявил атлет, хмыкнул, вышел из парилки и плотно закрыл за собой дверь.

Наташа метнулась за ним как ошпаренная. Плевать ей было на то, кто там есть, все равно, что с ней будет.

А в моечной парни в спортивных шортах. Человек пять-шесть, все стоят, скалятся. Весело им, за животики держатся.

Но Наташе уже было все равно. Она с ходу прыгнула в бассейн. Парни захохотали. Но в воду за ней никто не полез.

— Ты кто такая? — спросил смуглый брюнет с восточными глазами.

Цепь у него очень толстая, печатка на пальце более чем крупная.

— Меня Магриб тут оставил.

— Плечевая, что ли?

— Нет.

— А почему такая страшная?

— Я страшная?! — Наташа не могла поверить своим ушам.

Конечно, она не писаная красавица, но мужчинам всегда нравилась и лицом, и фигурой. Но, может, у нее после долгого пребывания в парилке кожа с лица слезла? А то и с тела? Волосы, не дай бог, повыпадали?.. Или у этих бандитов свои стандарты красоты?

— Значит, Магриб, говоришь? — Смуглый тип обжал пальцами свой подбородок.

— Я домой шла, а они подъехали, схватили. Я не проститутка!

— Так бы сразу и сказала.

— Я домой хочу! — Наташа захныкала и этим снова всех рассмешила.

Но в бассейн к ней так никто и не полез.

— Ладно, здесь пока побудь, — заявил этот восточный фрукт и вышел.

Вслед за ним убрались и все остальные.

Наташа осторожно выбралась из бассейна, подошла к зеркалу. Кожа не облезла, волосы не выпали, но вид у нее действительно был нездоровый. Лицо отечное, под глазами мешки. Но это к лучшему. Никто не позарится.

Ждала она недолго.

Дверь открылась, и бандиты втолкнули в моечную худощавого мужчину лет тридцати с небольшим. Мягкие черты лица, интеллигентная внешность, испуганный взгляд, взлохмаченные волосы. Строгий черный костюм помят, одна пуговица оторвана.