Читать книгу "Как я стала киноведом - Нея Зоркая"

Она уже тогда выделялась, Нея — Энергия. Ее назвали модным именем того времени. Как сейчас это звучит наивно — такое не русское, не христианское имя. Петр, Андрей, а третья — Энергия. Но вот что: она действительно была сама энергия. У Неи была лидерская сущность. Она не могла не доказать свою правоту, она просто была непобедима. Вот она так считает — и все должно быть именно так, как она считает. Только это не самодурство, а жажда постичь и понять жизнь во всех ее правдах и отчаяниях. Вот чего добивалась Нея, и она делала это жестко и беспощадно, потому что она человек идеи.

Вот, например, она писала об Алексее Попове. Ведь Попов А. Д. — драматическая фигура в режиссуре. Он работал у нас в Театре Вахтангова в 20-е годы, но его судьба у нас в стенах не сложилась, привела к драме. И Нея написала книгу о человеке-борце, ей эта тема была по душе. Через эту тему она могла и высказать свои выводы касательно интеллигенции московской со всей ее жизнью. Она показала, как интеллигент ни в чем не поступается своим пониманием, своим мышлением. Книга у нее получилась очень целомудренная, демократическая и в то же время совсем не утопическая.

Вот это природное лидерство Неи заставляло ее неукоснительно добиваться своих решений. И достижения того, чтобы люди поняли через нее правду жизни, какой она ее видела. Когда наступило драматическое для нее время, конец шестидесятых, то из членов партии она ушла, не поколебавшись. Это поступок большой, в те годы на него мог согласиться один из сотни, не более. Это сразу за собой влекло последствия. Где институты, где кафедры? Ничего нет. Мне вот когда-то рассказали такую историю: одного деятеля вывели из членов ЦК КПСС. Дело было вечером, а уже наутро к нему пришли: пожалуйста, освободите дачу. Он им: «Ребята, я тут огурцы посолил…» А они: «Не, никаких огурцов, это все нумерованное, это все наше, мы должны отчитаться». И всё! И вот он другой человек. Жил, жил, а тут мгновенное изменение статуса жизни. Я не говорю про тюрьмы, про другие страшные вещи, я говорю житейски. Буквально из-под тебя земля уходит, ты никто, ты никому не нужен. Как, говорят, сказал Юзовский, когда его объявили космополитом: «У меня умер телефон». Замолк! То звенел, гремел — и вдруг тишина.

Но и поведение человека — дело избирательное. Вот, кажется, зерно пророщенное, а на выходе оно оказывается с гнильцой. Чуть прижали — а запищал, ай-ай-ай, и в кусты. Но Нея Марковна была из той породы людей, которые ситуацию примеривают к себе, а не себя к ситуации. Одни говорят: «Ну, знаете, что я могу сделать, когда все вот так устроено?» А на самом деле многое можно сделать, хотя многое и нельзя. Просто движение всегда должно быть. Нея была человеком движения.

Человеком тонкого вкуса и яростного понимания, что такое талант. У нее самой был талант открывателя имен — актеров, режиссеров. Я вот вчера смотрел фильм «Председатель». Интересная штука. Сегодня не достает этот фильм, к сожалению. Проблемы-то колхозные, оказывается, не такие ужасные! К сожалению — в том смысле, что это все устарело, все детали. Хотя человечески картина пронзает и сейчас. Этот фильм, другой подобный фильм донести до зрителя, рассказать о нем — большая задача. Одна, первая, — быть в создании картины, роли, спектакля. А вторая — об этом рассказать так, чтобы не только поняли, не только не забыли, но и что-то для себя открыли в увиденном. Вот это умение открыть какую-то грань человеческого постижения присуще только крупным кинокритикам, а Нея это делала еще и блистательно. Блистательно и красиво.

И, главное, у нее было желание поделиться. Вот Алла рассказывает, как они были молодыми и Нея говорила: «Надо дружить с музыкой!» И что? А надо ходить на концерты. Нея буквально таскала Аллу на все концерты, девчонки слушали музыку серьезную — вот так они дружили. Не то, что я, дескать, наслаждаюсь вот этой музыкой, этим исполнением, этими артистами, этой магией. Нет, надо, чтобы и другие тоже поняли, что это такое. Ведь это уйдет, этого не зацепишь. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно». Остановись, остановись. Потому что все уйдет, все проходит и меняется, но есть неизменные вещи, и вот эти неизменные вещи надо делать достоянием подруги, или будущих зрителей, или даже будущих критиков. Фильм создан, и это запечатлено пером Неи. И мгновение остановилось!

Как-то у нее получалось, что она умела всерьез открывать новые дороги в критике, даже и в науке, не теряя женского очарования. Мы очень дружили, и с Аллой Петровной они были дружны, хотя были у них какие-то там подземные течения, что в конечном счете значения не имеет… Обе они крикливые, вот что. Придет Нея к нам домой, и первое что было? А раздавался ее громкий голос: «Мишуля! Нет, это не так!» И думаешь: что не так? Где не так? Но в итоге она тщательно отстаивала свою позицию и добивалась своей правды.

А уж как она обращалась с младшим поколением — слушали ее, рты раскрывали. Очаровательна она была всегда, во всем. Я любил смотреть, как она водку пила — тоже очаровательно. Разговаривает, настаивает, кричит, хохочет, смеется — и все время прихлебывает! Делает вид, что это большое удовольствие и не водка, а бальзам. Очаровательный артистизм и чуть-чуть кураж для публики. Замечательно. Вот такой она человек — разнообразный, неожиданный. И способный открыть другим новые дороги.

Инна Вишневская

А что скажет Нея?

Инна Люциановна Вишневская — театровед, профессор, заслуженный деятель искусств.

В первоначальной редакции этот текст, написанный в память о Н. М. Зоркой, публиковался в журнале «Театр» (2006. № 3).

Крупнейший ученый, талантливый педагог, блистательный литератор… Не перечислишь всех интересов, всех искусств, всех дел, которыми занималась Нея Зоркая — легкокрылый рецензент долгих вечерних просмотров. Как теперь говорят, фанат театра, еще более страстно любившая кино. Каждую строчку своих литературных трудов как бы пробовавшая на вкус. Прочитавшая каждое слово как музыку. «Речь должна быть музыкальной», — говорила она. И каждый вечер в театре, каждый вечер в кинематографе, каждый вечер в консерватории…

Это для всех Нея Марковна — театровед, киновед, коллега, учитель, писатель, ученый с мировым именем. А для меня она просто Нейка. Любимая подруга, близкий человек, по существу сестра.

Я впервые увидела ее в сорок втором году (в 1942-м, но не пугайтесь библейских цифр, для нее они ничего не значили, она всегда оставалась молодой). Тогда мы вместе поступали в ГИТИС. И тогда же, раз и навсегда, меня поразила ее «античная» шея, ее маленькая головка Клеопатры, ее дивные южные очи, ее милая дерзкая улыбка, ее умение обращаться с людьми так, будто они ее армия — родные и подданные, любимые и любящие, сильные и слабые. Меня поразило в ней все. Ее имя, ее знания, ее неистовая любовь к театру, особенно к Театру Вахтангова. Передо мной была необычная девочка с Арбата — будто сама принцесса Турандот, будто булгаковская Маргарита. И с этого дня мы подружились навсегда.

Каждый день долгих-долгих и прекрасных наших лет по утрам раздавался телефонный звонок Нейки: «Проверка на дорогах», — говорила она быстро. «Ой, Нея, у меня болит голова, у меня болит палец, и рука болит…» — «Только без этих симулянтств, — отвечала подруга. — Ваша нация уж известна своим нытьем. Еще при Моисее вы жаловались, что нечего есть, нечего пить, и просили вернуть вас в рабство!»