Читать книгу "Охотники на «Тигров» - Игорь Градов"

Судьба, правда, далеко не сразу улыбнулась Небелю: в самом начале военной карьеры ему пришлось непросто. А все из-за небольшого роста и недостаточного веса! Он дважды являлся на призывную комиссию, и его дважды же отправляли обратно – недомерок! И только с третьей попытки, летом 1940-го года, ему удалось, наконец, попасть в армию.

Быть военным Отто мечтал с детства – и именно панцергренадером, как дядя Клаус. Вот он – настоящий герой, гордость семьи, блестящий офицер! Начал, как и полагается, с самых низов: закончил танковую школу в Вюнсдорфе, прошел все положенные ступени – от фенриха до кандидата на офицерское звание. Во время Польской кампании – лейтенант, командир танкового взвода, во время Французской – уже обер.

10-я панцерная дивизия, где служил Клаус Небель, отличилась у реки Маас, а умелые действия молодого офицера отметил сам генерал Гудериан. Последовали награды: Железный крест 2-й категории, звание гауптмана и должность командира панцерной роты.

Проявил себя Клаус и через год, в июне-июле 1941-го: его панцеры первыми форсировали Западный Буг и стали успешно продвигаться на восток. Но вскоре им пришлось притормозить: тяжелые бои у Радехова и особенно под Дубно значительно потрепали 11-ю танковую дивизию, а роковая встреча с тяжелым КВ у реки Стырь чуть не стоила самому Клаусу жизни. Но хуже всего было то, что после этих неудач его резко понизили в должности…

К счастью, вскоре удалось реабилитироваться – вернулся в роту, а умелые действия и смелость, проявленные под Харьковом, помогли окончательно забыть о неудачах. Клаус получил Железный крест 1-й категории и звание майора. Во время наступления на Керчь в 1942-м он командовал уже батальоном, его даже отметили в приказе по корпусу. Затем 22-ю танковую дивизию отправили на север, под Ленинград…

Отто, узнав о прибытии 11-й армии (а с ней – и 22-й панцерной), очень обрадовался. Ему хотелось похвастаться перед дядей собственными успехами: тоже кое-чего добился! Выучился на танкиста (хоть и с третьего раза), стал заряжающим в Pz.38(t).

В конце июня 1941-го года его 21-й панцерный полк наступал на Вильнюс и Минск, под Витебском он был ранен: танк угодил под прямой выстрел 45-мм противотанковой пушки… Вот тут и выяснилось, что чешская сталь – не такая уж и хорошая, очень непрочная. Нет у нее должной вязкости, легко колется от снарядного удара. А сорвавшиеся болты, словно пули, калечат экипаж…

Осколками броневого листа в его машине стрелку-радисту оторвало левую руку, а самому Отто выбило передние зубы и сильно посекло лицо. Но Небель героически дотерпел до конца сражения. Это оценили, и вскоре он получил направление в Вюнсдорф, в знаменитую танковую школу – учиться на лейтенанта. Однако стать офицером опять не получилось (подвел проклятый рост!), и Отто остался заряжающим. И вернулся в свой 21-й панцерный, стоявший уже где-то под Гжатском.

Страшную зиму 41-го года пережили далеко не все в полку, но юному Небелю повезло: не только сам уцелел, но и сумел продвинуться – к лету 1942-го стал уже обер-фельдфебелем, командиром танка. Правда, это произошло главным образом потому, что слишком много человек выбыло у них за три зимних месяца: смерть, увечья, тяжелые ранения, обморожения…

Отто, наконец, доверили танковый взвод. Это был уже успех! Но настоящий подарок капризная фортуна преподнесла ему в июле – в виде танка Pz.VI. «Тигры» только поступили в Панцерваффе, требовалось их обкатать, проверить в сражениях. Для этого был срочно создан 502-й отдельный батальон тяжелых танков, sPzAbt, куда и направили молодого взводного.

Эмблемой новой части стал мамонт с воинственно поднятым хоботом, а командовал батальоном майор Меркер, опытный, грамотный офицер. В конце июля шесть «тигров» и несколько Pz.III погрузили на железнодорожные платформы и отправили на Восточный фронт – через Ганновер, Восточную Пруссию, Псков и Лугу до станции Мга.

Отто очень гордился новым назначением: даже дядя Клаус не видел еще таких танков! Немного огорчало лишь то, что батальон, к сожалению, не был полным: всего одна рота (девять танков вместо положенных восемнадцати), но ничего, будем сражаться пока так…

Обкатывать «тигры», как стало понятно, предстояло в весьма сложных условиях. Командир первой роты, обер-лейтенант фон Гердтель, лишь недовольно морщился, когда смотрел на карту местности: много рек, болот, сплошные торфяники. И наверняка – непролазная грязь! Как почти везде в России… А она для тяжелых панцеров чрезвычайно опасна. Если, не приведи Господи, «тигр» провалится, застрянет где-то, вытащить его будет непросто – при таком-то весе!

* * *

…Наблюдая за разгрузкой панцеров, Отто думал, что мамонт, пожалуй, весьма удачная эмблема батальона: очень сильное животное, с большими, грозными бивнями. Но, к сожалению, страшно тяжелое. Из школьного курса истории Небель знал, что мамонты, некогда обитавшие на севере Европы и в Сибири, часто попадали в ловушки и погибали: намертво вязли в болотах, грязевых ямах, размокшем торфе… Их останки теперь находят на берегах рек и озер, причем в хорошем состоянии.

Он сам видел желтые кости доисторических слонов в Историческом музее, куда его класс водили на экскурсию. Школьный учитель подробно рассказывал о жизни мамонтов, о том, как они паслись на травяных равнинах, как мигрировали на юг и возвращались на север весной… А также о том, как охотились на них первобытные люди: загоняя в ловушки, убивая большими камнями. А потом из бивней мамонтов делали оружие и предметы быта…

Отто поразила одна картина, висевшая в музее: могучий мамонт с длинной грязно-рыжей шерстью беспомощно барахтается в болоте. Завяз, не может выбраться. А другой его собрат уже полностью погрузился в трясину, один только кончик хобота торчит. Несчастное животное жадно засасывает воздух – видимо, в последний раз…

Ужасное зрелище! Отто вспомнилась эта картина, когда он смотрел на выгружаемые тяжелые панцеры, и он подумал: а что если и его танк ждет та же судьба? Он даже ясно представил себе: вот вязкая топь засасывает танк, грязь проникает в башню, он сам не может вылезти, тонет, делает последние глотки воздуха… Нервно поежился: какая мерзость – утонуть в болоте! Нет, лучше смерть в бою. По крайней мере, так честнее и правильнее.

…Тяжелые панцеры один за другим сползали по стальным аппарелям и, глухо ревя, уходили в сторону. Их тут же осматривали техники – проверяли, все ли в порядке. С «тройками», тоже прибывшими на станцию, проблем не было: хоть сейчас в бой. А вот у двух «тигров» обнаружились неполадки – сильно перегревались двигатели. Но техники обещали быстро все устранить.

* * *

Временный штаб 502-го батальона располагался в одной из комнат длинного одноэтажного вокзала. Деревянное здание с давно не крашеными стенами было буквально забито людьми: одни, как Отто, направлялись на передовую, другие (раненые и отпускники) – в тыл. Многие курили, беседовали, но некоторые – сидели молча или пытались заснуть…

В комнате штаба на столе была разложена карта, Отто подошел поближе, посмотрел: русская «трехверстка». Офицеры вермахта охотно ими пользовались – они оказывались точнее, чем штабные германские.