Читать книгу "Девушка из тихого омута - Анна Князева"

– Не зли меня, Лев!

– Все получится, верь мне.

Закончив разговор с мужем и пожелав ему счастливого пути, Лионелла вошла в дом, закрыла входную дверь и заперла ее на засов.

Когда Лионелла Баландовская засыпала в кровати, огромный диск луны смотрел на нее сквозь окно.

Глава 3. Красный сапог

Утро следующего дня выдалось ясным. Стоя на крыльце пансионатского дома, Лионелла щурилась на холодное солнце. По застывшей за ночь грязи к ней семенил Пилютик.

– Плохие новости! – с полдороги выкрикнул он. – Сегодня съемок не будет!

– Грустно, Иван Иванович, – сказала Лионелла. – Вечером я хотела уехать домой.

Пилютик развел руками:

– И что делать? Режиссер предполагает, а бог располагает.

– Где, кстати, он?

– Комиссаров? Еще вчера уехал в гости к друзьям. За ним, видите ли, прислали машину, а я здесь один разбирайся.

– У Комиссарова повсюду друзья. Даже в такой глуши.

– Вы же слышали, директриса пансионата вчера сказала: на другом берегу озера живет «король автомасел»? В его распоряжении одна треть российского рынка. Богатый человек.

– Да, я что-то такое слышала, – кивнула Лионелла. – Но, вероятно, большую часть информации она донесла до вас без меня.

Пилютик посмотрел на часы:

– Вам нужно спешить. Завтрак закончится в десять. Здесь недурственно кормят. Яйца – свежие, творог – объедение. Советую заправить сметанкой и сверху – сахарку. Попробуйте, скажете спасибо…

– А где здесь столовая? – поинтересовалась Лионелла.

Пилютик показал:

– Видите дом, возле которого курят статисты? За домом стоит другой: крашеный, чистенький. Это и есть столовая. – Он снова взглянул на часы. – Поторопитесь, иначе останетесь голодной. А где Надежда Ефимовна?

– Я стучалась к ней минут десять назад, но мне никто не открыл. Вероятно, она ушла завтракать.

– В столовой я ее не видел.

– Значит, еще спит.

– Не будем ее будить, – благоразумно отступился Пилютик. – Сами знаете, чем это может закончиться.

Дурной характер Бирюковой был широко известен. Помимо вздорности и высокомерия, народная артистка имела острый язык, который не щадил ни своих, ни чужих. Коллеги сторонились Бирюковой, и поводов для нападений было немного. Это позволяло сохранять на съемочной площадке относительный мир.

Впрочем, неуживчивым характером отличалась не только Бирюкова. Вторым по «буйности» на площадке был партнер Лионеллы Максим Стрешнев. Имея внешность былинного богатыря, он много снимался, но озвучивали его, как правило, другие актеры. У самого Стрешнева для этого не хватало актерского мастерства, органики, а может быть, и таланта.

Днем раньше он и Лионелла поссорились, поскольку оба были вымотаны затянувшейся съемкой, холодом и невозможностью вернуться в Москву. Теперь единственным желанием Лионеллы было не встретить Максима в столовой. Но, как назло, все вышло наоборот: свободное место было только одно – за столом, где завтракал Стрешнев.

– Доброе утро. – Лионелла села и, не глядя на Максима, обратилась к его соседу Никанину, консультанту по воинским традициям и боевым искусствам славян: – Охота же вам, Юрий Платонович, убивать свое время здесь? Ехали бы в Москву.

– Это моя работа, – ответил Никанин. – Вы же не уехали? Отчего мне уезжать?

– Последняя сцена в экспедиции. Ваши консультации вряд ли потребуются.

– Не мне решать. По крайней мере, Комиссаров ничего не сказал. И, кстати, – он огляделся, – где же наш режиссер?

– Говорят, уехал к друзьям, которые живут где-то поблизости, – вступил в разговор Максим. Он взял Лионеллу за руку и проникновенно продолжил: – Прости меня, дорогая.

– За что? – Она нехотя подняла глаза.

– Не сдержался, нагрубил.

– Неужели?

– Мы все вчера очень устали.

– Оба хороши, – согласилась Лионелла и пожала плечами. – И, главное, непонятно, когда продолжатся съемки. Я, может, успела бы съездить домой.

– А здесь вовсе не плохо, – сказал Никанин. – Чистый воздух, природа, продукты натуральные. Есть смысл расслабиться и получать удовольствие.

На завтрак им подали вареные яйца, творог, молоко и жареную рыбу, которая на первый взгляд могла показаться лишней. Но если вдуматься, все было очень логично: рядом – озеро, а название пансионата – «Рыбачий».

– Давно хотела спросить, Юрий Платонович, – заговорила Лионелла. – Не кажется вам, что художник по костюмам увлекся и пошел не в том направлении?

– Вы говорите в общем или конкретно?

– Не думаю, что в тринадцатом веке русские женщины носили брюки из кожи.

– Этот вопрос следует задать специалисту по историческому костюму. Я же, например, могу рассказать о холодном оружии Древней Руси или в крайнем случае, из чего в тринадцатом веке делали квас.

– Разве не из хлеба? – поинтересовался Максим.

– На Руси вопрос производства кваса стоял несколько шире. Его делали из хлеба, из листа, из солода. Был квас березовый, медовый, морошковый брусничный, клюквенный. Уверен, что и это не все. Ну а что касается костюмов… – Никанин замолчал, подбирая аккуратное выражение. – Художник использовал своеобразную трактовку первоисточника. Но если взять во внимание, что ваша героиня – предводитель банды разбойников, она вполне могла носить кожаные порты. В самом деле, не в юбке же ей скакать на коне? – с улыбкой проговорил он и спросил: – Никто не знает, где будут проходить дальнейшие съемки фильма?

– Сначала доснимут сцену в лесу, – напомнила Лионелла.

Однако Стрешнев прояснил ситуацию:

– На следующей неделе снимаемся в студийном павильоне.

– На «Мосфильме»?

– Откуда мне знать? Если хотите, спросите у Комиссарова.

– Да где ж его взять?

– Тогда спросите Пилютика.

– Этого сначала нужно поймать. Он как ртутный шарик из разбитого термометра: только что был в столовой – и вот его уже нет. Так или иначе, в нашем распоряжении по меньшей мере полдня. – Юрий Платонович поднялся со стула. – Благодарю за компанию.

– Советую вам не спешить, – сказала Лионелла. – Пилютик объявил, что сегодня съемок не будет.

– Тем лучше. Надеюсь, увидимся за обедом. – Никанин, раскланявшись, вышел.

После его ухода возникло легкое замешательство. За стол подсел исполнитель роли предводителя татарского войска. Ни к кому конкретно не обращаясь, Лионелла спросила:

– Бирюкову не видели?

«Татарский предводитель» покачал головой:

– Нет, не видел.