Читать книгу "The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри - Лэнгторн Марк"

Боми, один из восьми братьев, не стал исключением. Денежные трудности вынудили его, вслед за братьями, в поисках работы уплыть из Индии за 5000 км – через океан, в страну с экзотическим названием Занзибар.

С работой Боми повезло: сразу же по прибытии он получил место кассира Верховного суда при британском правительстве в Каменном городе[8]. Он быстро и с комфортом обосновался на острове, посвятив себя работе и усердному, но неспешному выстраиванию привилегированного образа жизни. Однако ему хотелось завести семью, чтобы было с кем разделить безбедную жизнь: ведь на Занзибар он прибыл холостым одиночкой. По работе Боми часто ездил в командировки по всему Занзибару и Индии. Во время одной из таких поездок на родину он познакомился с Джер, элегантной девушкой в очках, младше его на 14 лет. Это была любовь с первого взгляда, и вскоре они поженились в Бомбее. После этого Джер покинула свою семью и последовала за мужем на запад через Индийский океан – на Занзибар, где они надеялись вырастить детей.

Молодожены жили в двухэтажной квартире, в которую вел лестничный пролет с оживленной улицы Шангани в Каменном городе, что на западной стороне острова. Уровень жизни семьи Булсара был ощутимо выше, чем у других занзибарцев: зарплата Боми позволила им нанять прислугу и даже купить небольшой семейный автомобиль. Почти 60 лет спустя Джер Булсара вспоминала, что это была «беззаботная жизнь»[9].

В четверг, 5 сентября 1946 года, в парсийский Новый год, в правительственной больнице в Каменном городе у семьи Булсара родился первенец. Мальчика, весившего при рождении 3 кг, нарекли именем Фаррух Булсара. Одна из двоюродных сестер Фарруха, Первиз Даруханавалла, вспоминала: «Когда он был совсем маленьким, лет трех-четырех от роду, – его мать, уходя на работу, оставляла его с моей матерью, потому что она была домохозяйкой, а у него родители оба работали»[10]. В разговоре с писательницей Лесли-Энн Джонс Первиз вспоминала: «Он был совсем маленьким, такой маленькой деткой. Еще совсем крохой он приходил ко мне домой со своими родителями. Они оставляли его с моей матерью и шли по своим делам. Повзрослев, он стал играть в нашем доме. Озорной был малыш. Я была гораздо старше его, и мне нравилось за ним присматривать. Он был очень милым мальчишкой»[11].

С пятилетнего возраста Фаррух посещал Занзибарскую миссионерскую школу – заведение под руководством британских монахинь в Каменном городе. По словам его матери, Джер, еще мальчиком Фаррух проявлял интерес к музыке и выступлениям: «Он любил слушать пластинки, а затем петь – любую музыку: народную, классическую или индийскую»[12]. Когда родители маленького Фарруха посещали различные торжества или вечеринки, он сопровождал их. Стало традицией, что на этих мероприятиях его просили что-то спеть. Всегда готовый услужить или даже показать себя, мальчик охотно запевал и гордился тем, что смог осчастливить всех своим пением в столь юном возрасте.

В 1952 году родилась сестра Фарруха, Кашмира. «Ему было шесть лет, когда я родилась, поэтому мы были вместе только год. Но я всегда знала, что мой гордый старший брат меня защитит», – вспоминает она[13]. Кашмира говорила, что провела с Фаррухом только год, потому что в феврале 1955 года родители отправили его в школу-интернат в Индии. Это было в День святого Валентина, вскоре после проведения церемонии навджот – ритуала очищения у парсов, которым Фаррух был посвящен в зороастризм. Его зачислили в школу Св. Петра – закрытую английскую школу в Панчгани. Это учебное заведение было основано в 1902 году и стало престижным в последние десятилетия британского правления. Школа находилась почти в 5000 км от Занзибара, так что в ближайшие несколько лет, вплоть до 1963 года, Фаррух мог видеться с родителями всего раз в год – лишь месяц летом, когда он приезжал домой.

Путь в новую школу начался для Фарруха с морского путешествия от Занзибара до Бомбея, в которое он отправился вместе с родителями. Судно останавливалось в Момбасе и на Сейшельских островах, прежде чем прибыть в Индию, откуда они отправились в Бомбей, а затем и в Панчгани. На следующие несколько лет школа с девизом „Ut Prosim“ (лат. «Чем я могу служить») станет домом Фарруха.

«Я плакала, когда мы уезжали, а он запросто влился в компанию остальных мальчишек, – вспоминает Джер Булсара. – Он был очень доволен и отнесся к происходящему как к приключению, ведь в этой школе были и дети наших друзей»[14].

Был ли молодой Фаррух действительно счастлив и считал ли свою новую жизнь в школе-интернате приключением, трудно сказать. Любому восьмилетнему ребенку, отправленному в школу за 5000 км от семьи, наверняка было непросто приспособиться к новой обстановке – не только вначале, но и в последующие годы. В своей книге «Их становление: британское отношение к детям и система школ-интернатов» (Lone Arrow Press, 2000) автор Ник Даффелл утверждает, что отправка ребенка в закрытую школу в возрасте восьми лет равносильна жестокому обращению с детьми. Он говорит, что получил тысячи писем от людей, которые чувствуют, что им нанесен ущерб из-за отправки в интернат в детстве. «Они не умеют строить отношения с другими людьми, – поясняет Даффелл. – Детей этого возраста должны воспитывать люди, которые их любят. Учителя, какими бы хорошими они ни были, не могут дать им этой любви. У детей в этом возрасте нет ни эмоционального интеллекта, ни зрелости, необходимых, чтобы справиться с этим чувством утраты. Их личность формируется по типу „оперативного выживания“. Внешне они выглядят компетентными и самонадеянными, внутри же они закрыты и не уверены в себе. Многие из них испытывают неуверенность до конца жизни»[15].

Спустя годы, когда Фаррух Булсара стал Фредди Меркьюри, в интервью он редко заговаривал о школьных годах, проведенных в индийском интернате. Одним из лучших друзей Фредди в зрелом возрасте был певец и звезда вест-эндских театров Питер Стрейкер, но даже с ним Фредди редко говорил о своем детстве. «У меня сложилось впечатление, что он не слишком вдавался в подробности, потому что в детстве учился в Индии и не хотел, чтобы его считали индийцем, – предполагает Стрейкер. – Сейчас это не имеет значения, но в то время все было по-другому. Он всегда говорил, что он перс. Ему нравилось так думать, потому что это более экзотично – будь ты звезда рок-н-ролла или профессиональный борец»[16].