Читать книгу "Знаменитый Каталог «Уокер&Даун» - Давиде Морозинотто"

Я так проголодался, что мог бы запросто выхлебать весь котелок, ещё бы и вылизал его в придачу, но я лишь вздохнул и молча поплёлся в свою комнату. Что ж, сам дурак — пару рыбёшек мог бы и прихватить для мамы.

Наша комната на втором этаже, она совсем маленькая, но спим мы там вместе с братьями. Только у Чака есть собственная комната, потому что он самый старший. Так что мне редко выпадало побыть одному, когда никто не путался под ногами.

Я плотно прикрыл дверь и на всякий случай привязал ручку бечёвкой. Потом вытащил из-под матраса деревянную шкатулку — я сам смастерил её прошлым летом. Там я прятал самые ценные сокровища: наконечник индейской стрелы, который я нашёл в байу, беличью лапку, перо морского орла и кусочек гравированного дерева. Некоторое время я перебирал это богатство, но из головы никак не шли три доллара и всё, что мы могли бы на них купить.

Тут внизу мама зазвонила в колокольчик, и я услышал, как братья собираются к ужину. Голос Чака заглушал все остальные — он спросил, где я, и, конечно, не упустил случая сообщить всем, какой же я лентяй и бездельник. Но мне до одного места, что обо мне думает Чак. Я снял бечёвку, осторожно приоткрыл дверь, чтоб не скрипела, и на цыпочках пробрался в мамину комнату. Посереди стояла большая кровать, на которой они раньше спали с отцом, а рядом, на комоде, лежали мамин ночной чепец, огрызок свечи и Каталог.

На обложке Каталога изображён большой глобус, вокруг которого на всех парах летит паровоз. А обложка довольно помята, потому что мы просматриваем Каталог каждый вечер, прежде всего, конечно, мама.

В мгновение ока я схватил Каталог, укрылся с ним в своей комнате, растянулся на кровати и принялся листать страницу за страницей. В нём красовались серебряные ложки, которые привели бы маму в восторг, и всякие непонятные штуки, как, например, электрический реостат. Фортепиано стоило пятьдесят долларов, а скрипки продавались по два. Книжек же было так много, что мой дружище Эдди свихнулся бы от зависти.

В Каталоге продавались перья, чернильницы и другие школьные принадлежности (пустая трата денег!), велосипед за восемь долларов (эх, будь у меня столько…). Нескончаемые складные ножики, один лучше другого. Кресла цирюльника, как у мистера Флинча. Фонари. Свёрла. Воротнички и манишки. И…

Клянусь, на мгновение у меня остановилось сердце. Потому что я нашёл то, что искал. Идеальное приобретение. И стоила эта вещь немногим меньше трёх долларов, которые как раз имелись в нашем распоряжении.

3. Полицейский револьвер

По ночам на болотах полно привидений. Деревья словно становятся выше, длинные тени тянутся до самого неба, а лианы колышутся на ветру, словно гигантская паутина. Грязь и вода сливаются в единую гладкую поверхность — блестящую, как стекло, и опасную, точно капкан. Вокруг раздаются странные звуки, крики зверей, звон комаров, зловоние гнили и дыхание хищников.

Как по мне, так всё это детские сказки, и никаких привидений нет. Только такой дурак, как Эдди, верит в разные глупости. Но по ночам в болотах и правда опасно, и тот, кто этого не понимает, ещё больший дурак, чем тот, кто верит в привидения.

Я выскользнул из дома, когда все уже спали, — просто перемахнул через окно и спустился по карнизу. Те Синк проснулся как раз в тот момент, когда я залез на подоконник, но промолчал — знал, что иначе ему от меня влетит. А Те Ду — его и из пушки не разбудишь.

Сжимая в одной руке потушенный фонарь, а в другой — Каталог, я побежал в темноту. Последние два дня я только и делал, что постоянно листал Каталог и выучил его чуть не наизусть, но в голову то и дело возвращался тот предмет, что попал мне на глаза в первый вечер, когда мама отправила меня спать без ужина. А всё из-за этой истории с Фабронами!

Нынче после обеда Эдди удалось освободиться, и он заскочил к нам на ферму, чтобы оставить мне записку. В записке синими чернилами было выведено всего три слова: «Ровно в полночь».

Болота начинались сразу после перекрёстка — дальше надо было идти средь высокого, по грудь, бурьяна и невидимых в зарослях прудов. Луна светила где-то далеко, за деревьями. Какой-нибудь раззява сразу зажёг бы фонарь, но я-то знал, что как раз этого делать и не следует. При свете фонаря отличить твёрдую землю от зыбучих песков сложно, и можно запросто упасть в воду и навсегда сгинуть в болоте. К тому же свет может привлечь хищников, и если привидений не существует, то змеи тут уж точно есть, можете поверить мне на слово.

Я начал было насвистывать для храбрости, но каждые два шага свист так и замирал в горле, хоть зрение в ночи у меня отличное, что у рыси, но болота в темноте — это вам не шуточки. Внезапно мне почудился какой-то шум, похожий на приглушённый крик, и среди деревьев зловеще зашуршало и промелькнуло что-то белое.

Ноги мои вросли в землю, я и шагу ступить не мог от ужаса. Белое нечто то появлялось, то исчезало. Тогда я понял, что оно приближается, и снова почувствовал ноги. Я припустил к Трухлявому мосту, фонарь колотил меня по боку, а Каталог шуршал всеми двумя тысячами страниц.

Призрак, призрак, призрак!.. Сердце выскакивало из груди. Тремя скачками я оказался на Трухлявом мосту, и в этот миг чудовище бросилось на меня и повалило на землю. Я наугад заехал куда-то кулаком, и оно заголосило.

Голос у призрака был точь-в-точь как у Эда. Белая простыня упала на землю, и под ней оказался не кто иной, как мой дружок Эдди, только очки его криво сползли на нос. В ярости я врезал ему ещё разок и пнул ногой в придачу — будет знать, как устраивать идиотские розыгрыши. В ответ Эдди принялся было царапаться, как девчонка, но понял, что за это огребёт ещё больше, и заныл, как всегда, когда ему доставалось:

— Я не хотел тебя напугать…

— Врёшь! — рявкнул я в ответ. — Именно этого ты и хотел — устроить мне нарыв сердца!

— Неправда. Я вступил в контакт с болотом, и его дух велел мне изгнать чужаков…

— Глупости, никакой я не чужак.

— Ясное дело, но дух ведь этого не знает.

Может, Эдди был даже прав, но меня дико взбесило, что я, как придурок, попался на его удочку. Хотя… теперь мы можем провернуть эту шутку с Жужу!

Мы притаились за стволом дерева и стали ждать, но ни Жужу, ни Тит так и не появились. Потом нам совсем надоело так сидеть, мы перешли мост, пробрались через зыбучие пески и подошли к Убежищу. Из-под деревянной двери просачивался свет. Жужу давно была там. Тит спал, свернувшись калачиком в углу, как сурок. Жюли сидела на перевёрнутом ящике перед зажжённой свечой, подперев голову руками.

Только я вошёл, как сразу понял: что-то не так. Во-первых, Жужу не поздоровалась, а лишь молча взглянула на нас исподлобья. Во-вторых, на шее у неё красовался синяк, точно к ней присосалась большая пиявка. И это точно был не тот синяк, который проступает, если вдруг свалишься с дерева или споткнёшься на лестнице.