Читать книгу "Аэрофобия 7А - Себастьян Фитцек"

«Начинается!» – напечатала она в сотовом и отправила сообщение. Коротко и ясно. Она знала, что отсутствие обращения ранит его. И немного стыдилась своего холодного стиля. Но потом вспомнила глаза матери. Распахнутые, пустые, полные смертельного страха, который ей в самом конце пришлось переживать в одиночку, и Неле решила, что даже слишком добра к отцу. Он вообще должен считать себя счастливчиком, что она послушала своего терапевта и спустя столько лет возобновила с ним контакт.

Неле посмотрела вперед и заметила засунутый между ручным тормозом и водительским сиденьем зеленый увесистый том, который до этого листал водитель.

Pschyrembel[1].

Значит, студент не социологического, а медицинского факультета.

Потом Неле удивилась.

– Эй, вы забыли выставить время, – сказала она.

– Как, что? А… проклятье!

На красном светофоре студент принялся стучать по таксометру. Видимо, тот был сломан.

– Уже в третий раз… – возмущался парень.

Сзади подъехал мотоцикл.

Неле повернулась в сторону, когда он остановился прямо напротив ее окна. Водитель был в зеркальном шлеме, поэтому она увидела только свое отражение, когда он наклонился к ней. Его машина клокотала, как бурлящее лавовое озеро.

Растерянная и испуганная, Неле снова посмотрела вперед.

– Зеленый! – пискнула она.

Студент поднял глаза и извинился.

Взгляд Неле опять переместился вбок.

Мотоциклист не трогался с места. Вместо этого он коснулся шлема в знак приветствия, и Неле буквально почувствовала дьявольскую улыбку, в которой парень наверняка расплылся под шлемом.

Давид, – пронеслось в голове у Неле.

– Поездка за мой счет.

– Как вы сказали?

Студент подмигнул ей в зеркало заднего вида и включил передачу.

– Вам повезло. Таксометр накрылся, вам не нужно платить, Неле.

Последнее слово студента разрезало воздух и прямиком вошло в ее сознание.

– Откуда?..

Откуда он знает мое имя?

– Кто вы?

Неле заметила, что они медленно покатились вперед и за светофором свернули направо на какую-то подъездную дорожку.

– Где мы?

Она увидела разорванный проволочный забор, за которым – как пальцы окоченевшего трупа – возвышались две заводские дымовые трубы.

Такси, покачиваясь на кочках и неровностях, въехало на территорию давно заброшенной фабрики.

Неле схватилась за ручку. Подергала дверь.

– Остановите. Я хочу выйти.

Водитель обернулся и уставился на ее набухшие груди.

– Не волнуйтесь, – успокоил он ее с улыбкой, которая выглядела неуместно робкой и безобидной.

Следующие пять слов ошарашили Неле больше, чем все, что она когда-либо слышала в своей жизни.

– Я лишь хочу вашего молока.

Внутренний кулак со всей силой ударил в самую чувствительную точку ее живота.

– А-а-а-а! – крикнула она в ответ студенту, который смотрел на нее в зеркало заднего вида, пока лучи фар скользили по ржавому указателю.

«Хлев», – прочитала Неле.

Затем схватки достигли первого пика.

Глава 3

Матс.

Буэнос-Айрес.

23:31 местного времени

«Начинается!»

Матс Крюгер поставил кейс в проход и достал сотовый, чтобы еще раз прочитать эсэмэску от своей дочери, как будто в односложном сообщении скрывалось тайное послание, которое не удалось разгадать при первом прочтении.

Платком он вытер пот со лба, недоумевая, что за заминка произошла на уровне четырнадцатого ряда. Рейс задерживался уже на полчаса. Белый верхний свет заливал салон новенького самолета с сиреневыми креслами, пахло освежителем воздуха и чистящим средством для ковров. С навязчивым шумом турбины в ушах, Матс стоял спиной к кабине пилота с правой стороны прохода огромной машины. Двадцать четыре метра в высоту, выше, чем девятиэтажное офисное здание – или чем «пять жирафов», как написала об этом авиалайнере одна ежедневная газета.

Журналист, предпочитающий сравнения с животными, высчитал, что длина самолета равна двум лежащим друг за другом голубым китам.

«Начинается!»

Сообщение, которое Матс получил за четыре минуты до посадки, одновременно окрылило его и остудило.

Он радовался, что скоро увидит своего первого внука и, возможно, даже сможет подержать его на руках. В то же время он боялся увидеть в глазах Неле ту же холодность, с которой она формулировала свои короткие сообщения.

Лишь старый дурак мог надеяться, что она простит его. А Матс – хотя и ощущал себя старым – дураком не был. Он знал, что разрушил тогда, когда бросил ее мать, и все еще не был уверен, зачем Неле попросила его приехать в Германию к рождению своего первенца. Протягивала руку, чтобы осторожно начать все заново? Или чтобы дать ему пощечину?

– Ну наконец-то, – проворчал впереди мужчина с рюкзаком, и действительно очередь снова двинулась.

Ну наконец-то?

Матс предпочел бы постоять в проходе, пока этот пятисотшестидесятитонный колосс еще находился на земле. Четыре года назад он приплыл на грузовом судне в Аргентину, чтобы устроиться психиатром в Буэнос-Айресе. Он боялся летать, даже посещал семинар по аэрофобии, но это не очень помогло. Предложения типа «Смиритесь со своим страхом и не старайтесь его перебороть» или «Пытайтесь делать более длинные выдохи, чем вдохи» он и сам часто говорил своим пациентам с фобиями и знал, что многим эти советы помогли. Но это не изменило его убеждения, что человек не создан для того, чтобы мчаться в летающей металлической трубе избыточного давления через тропосферу на высоте десять тысяч метров. Человеку прямоходящему просто не место в этой враждебной обстановке; при внешней температуре минус пятьдесят пять градусов малейшая ошибка могла привести к катастрофе.

Матс беспокоился не столько из-за технических аспектов, сколько из-за основного источника ошибок, приводящего к большинству жертв как на земле, так и на воде, – человека. И мало на каком другом маршруте у человека было столько возможностей доказать свое несовершенство, как на предстоящем ему.

Для своего первого – спустя двадцать лет – полета Матс выбрал не только самый большой в мире пассажирский авиалайнер, но и один из самых дальних прямых рейсов гражданской авиации. Одиннадцать тысяч девятьсот километров от Буэнос-Айреса до Берлина летающий колосс преодолевал за тринадцать часов. Не считая часа, который требовался шестистам восьми пассажирам, чтобы найти свое место в двухуровневом лайнере. Матс предпочел бы снова поплыть на корабле, все-таки он узнал о беременности Неле несколько недель назад, но в это время года подходящих трансатлантических круизов не было.