Читать книгу "Дневник пакостей Снежинки - Дарья Донцова"

– Я записываю сюда все хорошее, что случилось за день, – объяснила Зяма, – если по-моему ничего замечательного не произошло, мама велит подумать, и хорошее всегда находится. Солнце светит – радость, дождик идет – радость. Мама жива?

– Да, не беспокойся, – сказала я, – она поправится. Ты, наверное, будущая балерина?

– Как вы догадались? – удивилась Зяма.

– Ты стоишь, вывернув ступни, и мне стало понятно, что ты каждый день занимаешься экзерсисами, – объяснила я, – если я попробую принять ту же позу, мигом шлепнусь.

– Я учусь в академии танцев Степана Лукина, – прошептала девочка. – Что вы от меня хотите?

– Найди, пожалуйста, паспорт и полис Алевтины Михайловны, – попросила я, – их надо отвезти в больницу.

– Да, – сказала девочка, – я уже нашла их. Где мама?

– В клинике на улице Шляпина, – пояснила я.

– Это где?

– На улице Шляпина, – повторила я.

– Как туда попасть? – спросила Зяма.

– Наверное, на автобусе или маршрутке, – предположила я.

– Там надо деньги платить?

– Конечно.

– У меня их нет, – шмыгнула носом Зяма, – вообще ни копейки. Мама не разрешает мне деньги трогать. Они грязные. Можно заразиться, заболеть и умереть. В общественном транспорте полно микробов. Сейчас бушует эпидемия гриппа. И в больнице можно вирус подцепить. Я одна из дома теперь не выхожу. Раньше ходила в академию, правда, пару раз ключи теряла. Хотите чаю?

Я кивнула.

– Умеете его заваривать? – задала совсем уж неожиданный вопрос девочка.

– Конечно, – улыбнулась я.

– Пойдемте в столовую, – пригласила Зяма.

Я пошла за ней и очутилась в большой комнате со столом, стульями, буфетом – мебель была дорогой, итальянского производства.

– Вот банка, – пролепетала Зяма, – и чайничек.

– Похоже, ты не любишь готовить, – заметила я, включая электроприбор.

– Мама не разрешает, – сказала Зяма, – я могу пролить кипяток, обожгусь, попаду в больницу, умру…

– Тебя, наверное, одну не выпускают в город? – предположила я.

– Нет! Мы с мамой всегда вместе.

– Алевтина Михайловна не работает?

– Она дома рисует. Мама иллюстратор детских книг. Отведет меня в академию и пишет картинку.

Я села за стол.

– Зяма, как тебя зовут?

– Зяма.

– Навряд ли так в паспорте написано.

– По документам я Светлана.

– Очень красивое имя, – сказала я.

– Маме не нравилось.

Глагол в прошедшем времени резанул слух.

– Света, твоя мама жива.

– Вы уже говорили. Я знаю.

– Почему тогда сказала: «Не нравилось»? Не нравится, – поправила я.

– Нет. Не нравилось, – возразила девочка, – мама так говорит: «Имя Светлана всегда мне не нравилось, но папа так тебя назвал. Противное имечко». Вот. Я Зяма. Можете мне чаю налить?

– С удовольствием, – ответила я, – у тебя есть какие-нибудь родственники?

– Нет. Папа умер. Вот. Бабушек-дедушек, тетей-дядей, слава богу, нет!

– Почему «слава богу», что нет родных? – удивилась я.

– Так мама говорит.

– Зяма, Алевтина Михайловна приехала к нам с пылесосом-роботом. Мы приняли ее за дилера, который ходит по людям и предлагает им делать покупки, получая за это процент от фирмы.

– Нет. Мама художник.

– Зачем тогда она привезла нам агрегат? И вела себя как коммивояжер?

– Слова этого ком… во… жер я не знаю. Простите. Мама вместо тети Липы отправилась.

– Значит, у тебя все-таки есть тетя? – обрадовалась я, давно поняв, что девочку нельзя оставить одну дома.

– Она не настоящая тетя, не по крови. Подруга мамы, они всю жизнь вместе, их родители дружили. Я слишком маленькая, чтобы звать ее просто Липой. Поэтому – тетя.

– Можешь ей позвонить?

– Нет.

– Почему?

– У меня нет мобильного. Только компьютер. Я пользуюсь им для уроков. Мама запретила соцсети. Я в них не хожу. А излучение от ноутбука вызывает рак. Если долго им пользоваться, в день по несколько часов, я заболею и умру.

– Здесь же есть городской аппарат?

– Да! Ой. Я не сообразила. Простите.

Зяма схватила трубку, которая лежала на буфете, потыкала в нее пальцем и дала мне. Через секунду я услышала веселый голос:

– Котеночек. Ура! Я все успела сделать. Эй, чего ты молчишь?

– Вы Липа? – осторожно спросила я.

– Боже! Что случилось? Кто это? Почему вы дома у Али? Авария произошла? Да? Господи!

– Все в порядке, – сказала я, – меня зовут Даша Васильева. Алевтина Михайловна приехала к нам в Ложкино с пылесосом.

– К вам? – перебила меня собеседница. – Она же отправилась к Глобусовой!

– А-а-а, – протянула я, – теперь понятно. Мы живем на Сосновой, семь. А Ирина и Михаил на Еловой, семь. Улицы параллельные. Нас постоянно путают. Молочник частенько привозит Глобусовым наши заказы, а нам их. И доставщики воды тоже невнимательны. Еловая – Сосновая. На мой взгляд, не очень похоже, но вот у почтальона другое мнение. Остается только смеяться, когда в очередной раз путаница происходит. У Алевтины Михайловны эпилепсия?

– Да вроде нет, – ответила Липа, – хотя в последнее время она не очень хорошо себя чувствовала.

– Я у Зямы, – начала я, – девочку нельзя оставить одну. И…

– Боже, боже, боже, – зачастила трубка. – Немедленно расскажите, что случилось?

– Вы далеко находитесь? – поинтересовалась я.

– Я тут, – закричали в телефон, – дверь открываю!

Я не успела сообразить, что происходит, как в столовую ворвалась женщина в джинсах и пуловере с изображением кошки. В волосах у нее сверкала заколка, более подходящая воспитаннице детсада: пластиковая собачка в стразах.

– Тетя Липа! – обрадовалась Зяма.

– Иди в свою комнату, – распорядилась Липа.

Девочка покорно двинулась к двери, но на пороге остановилась и показала на меня пальцем:

– Она говорит…

– Не «она», а Дарья, – тут же остановила Зяму Липа.

– Дарья говорит, – послушно повторила девочка, – мама в больнице, надо ей паспорт отвезти.

– Я разберусь, – пообещала Липа, – пойди отдохни, а потом садись за уроки.

– Можно пазл собирать?

– Пожалуйста.