Читать книгу "Безумный Макс. Ротмистр Империи - Михаил Ланцов"

Николай Александрович сидел за столом и работал с бумагами. Их было много. И чем больше он в них вчитывался, тем сильнее терял концентрацию.

В этот момент где-то в помещениях послышался шум. Даже ругань. Это окончательно отвлекло мужчину от букв. Он устало потер глаза. Хотел было уже встать, чтобы пройтись, как дверь в кабинет открылась, без стука, явив супругу самого разъяренного вида.

Александра Федоровна ничего не сказала. Просто молча вошла и закрыла за собой дверь. Но взгляд у нее был ТАКОЙ, что Николаю Александровичу стало не по себе.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовался он.

– Случилось? Да! Случилось! Твоя дочь в слезах! Беременная дочь! Ты доволен?

– Аликс… я… – Император растерялся от такого заявления.

– Я была у Михневича. Он просто боится за свою карьеру. И не станет давать доброго рапорта Ник Нику. А ты? Почему ты не принял отставки? Что, тоже боишься дядюшку? Максим нам всем так помог… он дал шанс Лешеньке, а ты… – уничижительно произнесла Императрица, от чего Николай Александрович потупился, чувствуя изрядную неловкость.

Максим Иванович свет Меншиков в октябре 1914 года, будучи еще безымянным поручиком, смог дать Императрице достаточно ценный совет. А именно: рассказать про идею заместительной терапии и поведать о группах крови, резус-факторе и прочих нюансах. На дилетантском уровне, конечно. Однако Вера Игнатьевна Гедройц – личная подруга Императрицы и один из лучших хирургов тех лет, идею оценила. Развила ее. Провела изыскания. Поставила опыты. И провела опытное переливание крови. Успешное.

Тем более что все к этим исследованиям было готово. Первая практика переливания крови имела место аж в далеком 1675 году во Франции. В России же с 1832 года такие опыты ставили. А в 1900 году австрийский медик открыл три группы крови. Но не прошло и семи лет, как чешский врач обнаружил четвертую группу. Так что пусть и дилетантские, но передовые сведения Максима легли на очень благодатную почву. Особенно важную роль сыграли сведения парня о резус-факторе и kell-антигене, которые в реальности еще не открыли. Реактивов и методик для их определения за такой короткий срок, конечно, разработать не успели. Но сумели экспериментально отработать методику подбора доноров с учетом этого фактора.

Императрица после успешного переливания крови и серьезного облегчения самочувствия сына неделю светилась словно неоновая лампочка. Да и сам Николай Александрович тоже искренне радовался. Это ведь получалось, что у их сына был шанс выжить.

Одним из ключевых нюансов в этой ситуации оказалось бескорыстие. Максим ведь не знал, с кем беседует. Просто поделился измышлениями без всякой задней мысли. И не только этими. Например, он очень сильно помог в области пропаганды, предупредив Августейшую фамилию от фатальной ошибки.

Александра Федоровна не забыла о пространном разговоре и запросила подробный доклад. Парень не стал стесняться. Так что уже в первых числах декабря 1914 года в Петрограде, как грибы после дождя, повылезали «правительства в изгнании» – Баварии там, Саксонии, Венгрии, Богемии и прочих государств. И незамедлительно получили признание Российской Империи, Персии, Хивы, Сербии и Черногории. Ну и друг другом, для пущей солидности.

Казалось бы, зачем? Потехи ради? Но нет. Эти новорожденные правительства начали организовывать землячества и брать покровительство над тем или иным полком Русской Императорской армии. Что существенно улучшало снабжение части продовольствием, амуницией и прочим.

Одной лишь мобилизацией внутренних ресурсов эти правительства не ограничились. Уже в конце декабря их представители выехали в страны-союзники и нейтральные державы. А там, нисколько не стесняясь, начался сбор добровольных пожертвований, продажа долгосрочных государственных облигаций и активная пропаганда.

Эти новообретенные союзники Антанты наладили выпуск целого ассортимента журналов, буклетов и прочей полиграфической продукции. И везде отчаянно верещали на тему того, что Вильгельм II и Франц-Иосиф либо сошли с ума, либо отринули христианство и стали поклоняться дьяволу. А местами и то, и то одновременно.

Да не голословно, а с материалами о всякой мерзости, творимой этими монархами. О создании того же лагеря смерти Талергоф. Или о геноциде поляков летом 1914 года. Ну и так далее. Кровь, грязь и мерзость. И вопли – спасите немцев от этих порождений бездны!

Вся эта полиграфия активно стала распространяться не только по нейтральным и союзным странам, но и завозиться агентурой в Германию с Австро-Венгрией. Где, кстати, имела немалую популярность, упав на благодатную почву разного рода сепаратистов и националистов[7].

Еще интереснее стало в марте 1915 года, когда Максим по собственной инициативе подал Александре Федоровне новый рапорт. И уже через несколько дней Император начал демонстративно готовиться к принятию короны Пруссии. Ну а что? Территория исконных земель под сапогом русского солдата. Старинная столица взята. Оставалось дело за малым. Из-за чего в Берлине обострились политические колики. Ведь Вильгельм владел титулом Кайзера Германской Империи не как случайный прохожий, а как король Пруссии…

В целом – ситуация в России была намного более здоровой, чем в реальном 1915 году. Чудом, но удалось как-то переломить тот дурдом[8], что царское правительство учудило самостоятельно. Во всяком случае, среди простого населения в отношении к обывателям Германии и Австро-Венгрии стала пробуждаться жалость. Дескать, тяжело им живется, бедненьким, под гнетом тиранов.

Вишенкой на торте стал Распутин. Он не пережил близкого знакомства с Максимом. Не нашли общий язык. Не то чтобы он был плохим или глупым от природы. Просто не сошлись в трактовке наследия Святого Августина…

Карьера ротмистра грозила стремительно пойти в гору. Ведь все складывалось одно к одному. Но в январе 1915 года случилось ЧП. Выяснилось, что Татьяна беременна и Максим вынужден вести ее под венец. Более того, Император, спасая положение и репутацию, обнародовал сведения о тайне рождения юного Меншикова. А ведь он честно молчал, не сказав даже супруге.

О! Это надо было видеть лица Императрицы и Татьяны в тот момент…

– Что?! – ахнула Александра Федоровна с округлившимися глазами. – Правнук Николая Павловича?