Читать книгу "Алхимия иллюзий - Антон Леонтьев"

— Молодой человек явно без ума от тебя, дочка. Он засыпает меня комплиментами, которые сводятся к тому, что ты самая красивая и умная!

Вика почувствовала, что слова мамы ей неприятны. Точнее, выходит, не слова мамы, а слова Виктора Титова?..

Человека, который защитил ее от хулиганов.

— И он абсолютно прав! — заявил отец, который был свидетелем этого разговора. — Думаю, это очень благородный молодой человек. Он ведь ценой собственного здоровья пришел тебе на помощь. Ты не считаешь, что следует навестить его?

Вика понимала, что навестить Виктора нужно, однако что-то внутри ее противилось этому визиту.

— Игорь будет против, — выпалила она, а отец, который на дух не выносил Игоря, сухо произнес:

— А ты делаешь лишь то, что угодно этому районному Алену Делону? Думаю, дочка, что у тебя есть собственная голова на плечах!

Понимая, что отец прав, Вика навестила Виктора Титова, которому отвели отдельную палату (постаралась ее мама, замолвившая словечко перед заведующей отделением). Игорю о своем визите в больницу к Виктору девушка приняла решение не говорить.

Когда Вика вошла в палату, то увидела перекошенное лицо Виктора, он быстро что-то спрятал под одеяло.

— Извини, я зайду попозже… — начала она, радуясь, что визит закончился, не успев, собственно, толком начаться, но Виктор, задыхаясь, произнес:

— Вика, проходи… Я так тебя ждал!

Оставив дверь приоткрытой, Вика прошла в палату и опустилась на стоявший около постели стул.

— Ну, как дела? — спросила она, однако Титов, казалось, вовсе не слышал ее вопроса. Он протянул к ней руку и пробормотал:

— Ты пришла, ты пришла….

Вика взяла его за руку и внезапно ощутила, что пальцы Виктора сомкнулись на ее ладони, словно ее сжали клешней. Она попыталась высвободить ладонь, но ничего не вышло. Пришлось вести с ним разговор в этом неестественном положении. Точнее, она с возрастающей тревогой внимала бормотанию Виктора, смысл которого сводился к тому, что «ты пришла».

— А тебя родители навещали? — вставила наконец Вика, на что Виктор заметил:

— Родители? Они мне не нужны, если есть ты…

Он стал заговариваться, а потом и вовсе замолчал. Вика, посмотрев ему в лицо, поняла, что Виктор заснул. Она снова попыталась высвободить руку из его захвата, и на этот раз ей это удалось, хотя с большим трудом. Потирая посиневшую ладонь, на которой остались отпечатки чужих пальцев, Вика заметила что-то цветное, торчавшее из-под одеяла.

Любопытство взяло верх, да и ей показалось, что узор ей смутно знаком. Чуть откинув одеяло, Вика уставилась на предмет, который меньше всего ожидала найти в больничной постели Виктора Титова.

Это был пропавший месяц назад кожаный, с вышивкой из цветного бисера пенал — тот самый, который подарил ей дядя Вася. И который, как она была уверена, кто-то украл у нее в самый первый день в новой школе.

Вика шокированно взглянула на лежавшего перед ней Виктора — выходит, что он и украл!

Не зная, что делать, Вика быстро прикрыла пенал одеялом и вышла из палаты. Выбежав на улицу и чувствуя, что сердце ее быстро-быстро колотится, она замерла на липовой аллее и вдруг расплакалась.

Пенал был ей дорог как память о дяде Васе, и она многое бы отдала, чтобы обрести его вновь, но, обнаружив пенал у Виктора, не могла взять эту вещицу обратно.

Потому что он осквернил ее, что ли…

О своей находке Вика никому ничего не сказала, однако, когда мама на следующий день предложила ей снова навестить Виктора, категорически отказалась. Тем более что Титова через пару дней выписали из больницы.

Настали майские праздники, и Вика отчего-то с трепетом ждала возвращения в школу Виктора.

Она столкнулась с ним, выходя утром из собственного дома — и меньше всего ожидая его там увидеть.

— Разреши проводить тебя до школы? — произнес Виктор. — Ведь Дуремар со своей командой наверняка желает отомстить тебе…

О Дуремаре Вика думала меньше всего: она знала, что Игорь со своими приятелями вправил хулиганам мозги и Дуремар клятвенно обещал больше не приставать к Вике.

Да и Вика была уверена в том, что в случае необходимости справится с Дуремаром и его «шестерками»: те, именно что по причине своей демонстративной гоповатой крутизны, были трусами.

Они молча шли от набережной через старый парк, раскинувшийся на берегу величаво катившей свои темные воды реки.

— Кажется, это твое, — проговорил Виктор и, вынув из-за пазухи пенал дяди Васи, протянул его Вике. Пенал был перевязан розовой ленточкой. — Я бы мог соврать, сказав, что нашел его во дворе… Или отобрал у третьеклассников… Ну, или у пассии одного из дуремаровцев… Но с тобой я всегда буду честен, Вика.

Его голос был едва слышен и дрожал от волнения. Вике стало жаль Виктора.

— Я забрал его тогда… В тот самый день, когда мы с тобой познакомились на пороге школы. Судьба свела нас вместе и швырнула мне под ноги твой пенал…

Вика, услышав всхлипы, взглянула на Виктора и увидела, что по его бледному лицу катятся необычайно крупные слезы.

— И я просто взял его и сделал вид, что не знаю, где он… Помнишь этого жалкого чиновника из «Гранатового браслета», который издали обожал надменную княгиню и прислал ей в подарок гранатовый браслет?

Он смолк, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, а Вика, улыбнувшись, произнесла:

— Надеюсь, надменная княгиня — это не я? У нас все в роду пролетарии. Кстати, а ленточку ты не с букетов у памятника Ленину стащил?

Не зная, как ей реагировать, Вика последовала примеру своего отца: когда не знаешь, что сказать, — иронизируй. Но не издевательски, по-доброму. Она была отчасти напугана проявлением Виктором Титовым к ней чувств.

Если, конечно, Виктор тоже считает ее слова добрыми…

— Нет, нет, что ты! Я не украл, клянусь всем святым! — заверил тотчас Виктор. — Купил в универмаге. Могу даже чек показать…

Распустив ленточку, Вика спрятала ее в карман сумки и провела подушечками пальцев по пеналу. Что же, у нее имеется поклонник — поклонник смешной, нелепый, однако самый что ни на есть настоящий.

Как и любовница у отца.

Вика поморщилась, потому что не знала, отчего в памяти всплыла эта неприятная история. Тем более к Виктору она не имела ни малейшего отношения.

— Ценю то, что ты сказал мне правду, — сказала Вика, любуясь цветущими деревьями в парке. Еще триста метров, и они окажутся у ворот школы. — И рада, что ты вернул мне эту ценную вещь.

Она посмотрела на Виктора и увидела, что тот, обычно всегда мертвенно-бледный, залился румянцем.

— Ты не сердишься? — произнес он сдавленно.