Читать книгу "#ЛюбовьНенависть - Анна Джейн"

И мы пошли. Чтобы через полчаса выйти из загса мужем и женой. Мои губы горели от поцелуя – нас ожидало не совсем то, что мы планировали.

На самом деле это не просто ненависть. Это ненависть, которая стала любовью.

Глава 2

Рождение ненависти

Я ХОЧУ РАССКАЗАТЬ нашу историю с самого начала. Историю, в которой детская ненависть переросла во взрослые непонятные чувства. Историю яркую, для кого-то – смешную, для кого-то грустную. Историю нашей общей Вселенной…

Все началось с того, что мы родились в один год, в одном доме и на одной лестничной площадке. Нет, вернее, так: родились мы в роддоме, конечно (тоже в одном и том же!), а то кто-нибудь не особо наделенный интеллектом решит, что наши мамы рожали нас прямо в подъезде. Но поскольку наши родители оказались соседями, то наше знакомство состоялось в те смутные детские времена, которые ни я, ни он припомнить не сможем. Если честно, мне вообще кажется, что мы с Клоуном были знакомы всегда. Целую вечность. Ему, наверное, тоже.

Мало того что мы жили по соседству и наши спальни разделяла какая-то жалкая несущая стена, так еще и наши родители умудрились подружиться и вот уже двадцать лет как тесно общаются. Просто какое-то дьявольское стечение обстоятельств! Сначала подругами стали мамы – по их рассказам, они вместе выходили на прогулку с колясками. В перерывах между общением на тему ухода и воспитания потомства мамы обнаружили, что у них общие музыкальные вкусы, они обожают одни и те же сериалы, да и хобби у них общее – вышивание и шитье. Они даже нашли каких-то общих знакомых! А потом выяснилось, что обе по профессии бухгалтеры, и после окончания декрета моя мама потянула его маму к себе на работу.

Именно поэтому нас обоих отправили в садик с трех лет, уговорив заведующую записать меня и Клоуна в одну младшую группу. Забирала нас то моя мама, то его, они даже график для удобства установили! И все дети считали нас братом и сестрой, которых воспитывают сразу две мамы.

Некоторые из детишек стали задавать своим родителям вопросы типа: «Почему у Дани и Даши две мамочки, а у меня только одна?» – и естественно, что эти самые родители заподозрили неладное. Не знаю, что они сказали воспитателям, но и у последних возникли крамольные мысли. И когда Ирина Васильевна и Инесса Максимовна аккуратно стали расспрашивать меня и Клоуна о наших мамах, тот ввиду своей неуемной, пусть еще и детской тупости отвечал, что да, мам у нас с Дашей две! Мне на тот момент было совсем мало лет, но уже тогда я понимала, что мама у меня одна, а мама Дани – это совершенно другая тетенька. Клоун же упорно твердил, наверное, уже тогда назло мне, что мам у нас две, и даже придумал, что мы все вместе живем в одной квартире. Врать у него всегда получалось отменно!

Брови у воспитательниц поднимались все выше и выше. А когда они услышали его фантазию на тему, что есть еще и двое пап, их брови оказались у самой линии волос и не спешили возвращаться на законное место. После всего этого Клоун объявил, что у них четверых общая спальня. И мысли изумленных взрослых переместились из одной плоскости в другую. После вольной Даниной интерпретации нашей жизни на одной лестничной клетке воспитатели сходили к детскому психологу. И та либо что-то неправильно поняла, либо сделала свои какие-то странные выводы, но мою маму, которая пришла нас забирать, в тот вечер ждал большой сюрприз в виде встречающих ее психолога, методиста и заведующей. Все они жаждали узнать подробности из жизни нашей якобы большой дружной шведской семьи… Пришлось вызывать Данину маму, а заодно и наших пап на детсадовские разборки, чтобы доказать, что семьи у нас две и они вполне обыкновенные.

В общем, шуму было… Конечно, когда разобрались, все почему-то очень развеселились, а воспитатели, как самые крайние, даже извинялись. Но уже тогда во мне стало зарождаться какое-то еще необъяснимое, но вполне осязаемое чувство глубокой личной неприязни к Клоуну, из-за которого домой мы пришли на два часа позже обычного. А он словно ничего не замечал. Был доволен собой.

Папы наши подружились почти так же быстро, как мамы, – оказывается, у них гаражи стояли рядом, что, видимо, является особенно сближающим фактором в мужской суровой дружбе. Кроме того, они оба любили футбол, болели за какую-то местную команду и вместе смотрели матчи по телевизору, а пару раз даже ходили на стадион. Правда, после того как оба вернулись с красочными фингалами – «пообщались» с фанатами команды-соперника, мамы им на футбол ходить больше не разрешали. А потом папа и дядя Дима вместе решили открыть свое дело – небольшую автомастерскую прямо в гаражах.

Дело пошло неплохо, и через несколько лет они открыли уже «нормальную» автомастерскую, сняв помещение рядом с автомойкой. Сейчас у них несколько таких мастерских. Не то чтобы это приносило баснословный доход, но я не могу назвать нашу жизнь плохой. Родители никогда не баловали меня, но и нужды я не знала. Клоун – тоже.

В старших группах садика я, как обычно водится, общалась с девчонками, а Даня – с мальчишками, но иногда его переклинивало, и он начинал активно лезть в наши игры во главе со своими дружками. Они рушили наши домики, отрывали головы куклам, прятали наши вещи, калякали на рисунках… Естественно, меня и подружек это выводило из себя, и мы, разозленные, бросались в бой. Я до сих пор помню, как отважно кусалась до крови – все обидчики носили мое клеймо. Правда, в результате почему-то виноватыми оказывались не только мальчишки, а мы все, и воспитательницы в наказание рассаживали нас по стульчикам, предлагая обдумать свое поведение. Пока я обдумывала, скрипя мозгами, в чем тут моя вина, Клоун начинал раздражать меня вновь – если он сидел близко, он тыкал меня в бок или развязывал бант, а если далеко, то начинал строить мерзкие рожи. В результате я кидалась его лупить, и меня наказывали вновь. То же самое происходило и дома. Стоило мамам отвернуться, как этот мелкий придурок начинал меня активно доставать, а стоило мне его стукнуть, как он начинал реветь, и от взрослых прилетало мне. Я даже помню, как мама отвела меня к детскому психологу из-за агрессии, но та объяснила, что я просто защищаю свое. Однако со временем я стала перенимать тактику Клоуна. И тогда ругали его – на радость мне.

В общем, как вы понимаете, играть с Даней я ненавидела – и в саду, и дома, и во дворе, и везде. Все происходило по одному и тому же сценарию. Он исподтишка кидался в меня песком, таскал игрушки и ставил подножки, а когда я падала, громко гоготал, вызывая желание пульнуть в него камнем. Однажды Клоун так нарывался, что я, подняв камень, честно попросила его перестать, не то брошу. Естественно, он ничуть не испугался, продолжил обзываться, за что и поплатился – я бросила камень. И, сама не знаю как, попала ему в голову. Боже, как я тогда испугалась! Не того, что навредила Дане, а того, что меня заругают старшие! Я со всех ног бросилась к маме, сидевшей с другими родителями на лавочке, но не успела ничего сказать, потому что тетя Таня услышала его плач и побежала выяснять, что произошло. Ничего страшного не случилось, камень был маленьким и пролетел по касательной, почти никак не повредив чугунную башку.

При этом рыдающий Клоун не сдал меня родителям, и в первый день я даже была ему благодарна – впервые в жизни. Зато на второй он вылил на меня с балкона воду. Охи злая же я была!